Александр, молча, помотал головой и поспешил к Элише, чтобы сообщить диагноз доктора и что, к его огромному сожалению, он не сможет принять участие в ежегодной праздничной ярмарке. В детстве Александр любил этот праздник. Весь город собирался на главной площади. Каких только товаров не встретишь в такой день. Мастера разных ремёсел выставляли своё богатство на продажу, и всё это продавалось по сходной цене. Песни, пляски, весёлый смех кружились хороводом. Местные богатыри сходились помериться силой. Тягали гири, гнули подковы, а то просто устраивали дружественный мордобой. Но после него обязательно жали друг другу руки и выпивали по чарке медового вина. Но особенно Александра веселили скоморохи. Смешные, яркие, они выделывали акробатические номера, да выдавали свои острые шутки-прибаутки, под громкий хохот благодарных зрителей. У Александра, тоже была обязанность. В этот день он изображал коробейника, ходил с маленьким коробом, громко зазывал народ и угощал всех подряд. Народ с радостью откликался на его призыв, умилялся непосредственностью маленького княжича, благодарил и хвалил, поедая пироги, конфеты и разные яства с короба. Но с годами, Александр становился выше, короб больше, а желание участвовать в этом балагане, да ещё и бесплатно, обратно пропорционально. Поэтому сейчас он бежал к Элише, но увидев её, резко замедлил шаг и подошёл сзади. Элиша следила за погрузкой подарков для праздника и не сразу заметила Александра.

– Элиша. – прошептал Александр.

– О, Александр, как ты, мой бедный братец? – спросила она, оглянувшись, и продолжала давать распоряжения.

– Доктор запретил мне разговаривать сегодня. – шептал он.

– Бедняжечка! – с сожалением произнесла Элиша и погладила его по щеке.

– Я не смогу пойти на праздник. – на последнем издыхании прошептал Александр.

– Почему? – удивилась сестра.

– Как же я буду угощать людей? – спросил он.

Но Элиша нежно улыбнулась и снова погладила брата по щеке.

– Молча, братец, молча. – спокойно ответила она и продолжила свои дела.

Александр понял, что попытка отлынить увенчалась провалом. И давить на жалость было бессмысленно. Даже если бы он выстрелил себе в ногу, так, несильно, только в мягкие ткани, то Элиша и тогда, заботливо перебинтовала бы ногу и отправила раздавать булки, ведь народ, по её заверению, для будущего правителя, прежде всего. Перед Александром нарисовалась яркая картина, как он хромой, немой коробейник расхаживает с коробом, а Микишка Кривонос со своей оравой, ржут над ним во всё горло. Даже от мыслей ему стало стыдно, и он решил, что этого не будет никогда. Подарки были погружены. Александр надел льняную крестьянскую рубаху, расшитую праздничным орнаментом, и вместе с сестрой отправился на главную площадь.

Не смотря на недобрые прогнозы и ожидания беды, князь Владислав, не отменил ярмарку. Напротив, он хотел порадовать свой народ, и хоть на один день отвести людей от переживаний, подарив этот праздник, как надежду на лучшее. С раннего утра город шумел, как улей. Толпы людей стягивались к главной площади со всех сторон в предвкушении выгодных покупок и удачной торговли.

Карей тоже шёл в людском потоке. Он старался не встречаться с прохожими взглядами, чтобы не привлечь внимания. Но позже понял, что до него нет никому дела. Весь город окутывало очарованием праздника и счастливые люди, позабыв о ссорах и обидах, желали друг другу счастья. Карей не понимал этой суеты. Люди казались ему глупыми и ничтожными. И чем дольше он смотрел на их радостные лица, тем хуже становилось ему, он чувствовал слабость и тошноту. На площади Карей ходил меж людей и вглядывался в лица молодых девушек, думал, что любая из них могла бы быть Элишей. Он не знал, как она выглядит, но был уверен, что его чутьё не подведёт и подскажет в нужный момент. Так оно и произошло. На площадь въехала роскошная карета в сопровождении охраны. А когда из неё вышла молодая девушка, Карей сразу понял, что это Элиша.

– Хороша, ах, как хороша. – подумал Карей – Ничего, когда начнётся война, они вынуждены будут отправить всех военных и ослабить охрану. И тогда, она будет в моих руках. И камня на камне не останется от этого города.

Карей, прячась за спинами людей, не сводил глаз с Элиши.

Ярмарка поражала своим размахом. Торгаши трясли товаром, набивая цену. Покупатели внимательно рассматривали изделия и морщили носы. В конце концов, сходились в цене.

Александру повесили на шею короб, загрузили его сладостями, и он пошёл в народ, изо всех сил стараясь улыбаться. Шёл он медленно, и молча раздавал пироги. Люди не могли понять, что же случилось с юным князем. Всегда весёлый и громкоголосый, он был душой праздника, а сейчас шёл растерянный и грустный.

– Уж не заболел ли княжич? – слышалось в толпе.

– Что? Княжич заболел? – звучало в другой стороне.

– Говорят, княжич-то болен. – вторил кто-то в толпе.

– Княжич-то помирает! – слышалось откуда-то.

– Жалко – то как, такой молоденький! – горевали бабы.

Но дед Гала́ш-старый воевода, хоть к военной службе был давно не пригоден, но среди баб, навести порядок ещё мог, потому резко осадил языкатых.

– Цыц, всем! Кричи чума, коль язык без ума! Ишь, раскудахтались побрехушки. Не сметь, на парня наговаривать! – крикнул он.

Бабы рассмеялись и переключили свой весёлый настрой на Галаша.

– Ах дед Галаш, что-то ты строг сегодня с утра! Или радикулит разыгрался? Так ты иди к нам, мы его быстро разомнём! – промолвила Евдотья и подбоченившись наступала на деда Галаша.

– Дед Галаш – учитель наш, айда с нами, образумь, научи уму разуму. – наступала с другой стороны Милица.

Бабы громко смеялись и осаждали старика. И пока круг не замкнулся, дед Галаш с былой солдатской прытью, вынырнул из западни.

– Тьфу, на вас бесово семя! Разве ж вас чему научишь? Медведь и тот понятливее будет! – сказал он и пошёл подальше он бабьего визга.

Элиша раздавала, вышитые собственной рукой, платки, рушники, салфетки. Радушно приветствовала каждого и желала здоровья. Но странное ощущение не покидало её. Как будто она находится под прицелом чьего-то недоброго взгляда. Она посмотрела по сторонам, пытаясь уловить этот взгляд, но он ускользал, а потом снова возвращался. Карей ходил по кругу, скрываясь за спинами людей, и не сводил глаз с Элиши. Он видел её растерянный взор, беспомощно блуждающий в людском потоке. Казалось вот–вот, и она зацепит его взглядом, но Карей уходил в сторону и скрывался в толпе, а потом, снова, как сыч выглядывал из-за чужого плеча и наслаждался своей коварной забавой. Элиша отчётливо понимала, кто следит за ней. Какое бы расстояние не пролегало между ними, она всегда чувствовала его дьявольское естество. А теперь он был совсем рядом и, как подлый вор похищал её покой.

– Александр! – воскликнул Константин и хлопнул его по плечу. – А ты чего- молча?

– Горло болит. – ответил шёпотом Александр.

– А, что так? – с сочувствием в голосе, поинтересовался Константин.

– Вчера в опере были…– начал было объяснять Александр, но Константин опередил его.

– Ты чего, там пел?

– Да иди, ты! – махнул на него Александр.

Константин засмеялся, хлопнул княжича по плечу и сказал:

– Ладно, выручу тебя. Должен будешь!

Константин важно вышел вперёд, раскинул руки и громко произнёс:

– Подходи честной народ!

Князь подарки раздаёт!

Пряник – сахар,

Крендель – мёд,

Подходи, порадуй рот!

Детвора резво подбегала к Александру и расхватывала угощение. Слуги едва успевали подкладывать в короб сладости. А Константин блистал своим талантом:

– Эй, девчонки, молодцы!

Разбирайте леденцы,

Скушай кремовый рожок

Или с маком пирожок.

Ну, а кто хандрой страдает,

Кто фигуру соблюдает

Или сладкому не рад.

У того во рту растает,

Самый горький шоколад! – воскликнул Константин, подкинул шоколадную горошину вверх и она, точно, вернулась ему в рот. Он раскусил горькое лакомство и поморщился. Ребятня, окружившая Константина, громко хохотала над ним, морщилась и наотрез отказывалась угощаться шоколадом. А Константин продолжал свою тираду.