Граф Фландрии предвидел, как пойдут переговоры. Он отделался молчаливым согласием со всем, что делалось от его имени и поставил свою печать на договоре с Брабантом. Он даже с видимым энтузиазмом согласился с планом признания Эдуарда III королем Франции. Но он твердо решил не участвовать ни в одном договоре с английским королем. Поэтому он тайно подстроил так, чтобы его супруга, остававшаяся во Франции, написала ему, что она умирает и нуждается в его присутствии. Людовик зачитал письмо перед Советом Фландрии и получил от них разрешение на кратковременный отъезд. Затем он быстро уехал и скакал не останавливаясь, пока не достиг Парижа. Обратно он не вернулся[509].

Король Англии оставался в Антверпене в течение первых трех недель нового года, пока разрабатывались детали нового договора. Они были всеобъемлющими в своих уступках фламандцам. Эдуард III уступил им не только три кастелянства, но и Артуа (который был отделен от Фландрии более века) и Турне (который никогда не принадлежал Фландрии). Как король Франции он торжественно отказался от права наложения интердикта на графство, вместе со всеми положениями договоров и невыплаченными долгами, на вечные времена. В качестве короля Англии Эдуард III обещал фламандцам, что объявит Брюгге предпочтительным городом для экспорта всей английской шерсти на срок не менее пятнадцати лет и что фламандские купцы будут иметь полную свободу вести свою торговлю в Англии без пошлин и таких неприятных ограничений, как, например, те, которые лондонцы налагают на иностранных купцов. Военные пункты договора были тщательно проработаны. Морские пути между Нидерландами и Англией должны были защищаться от французов объединенным флотом, предоставленным в равных пропорциях Англией, Брабантом и Фландрией, но полностью оплачиваемым Англией. На суше характер операций, которые должны были быть предприняты, не был оговорен в договоре. Но неофициально было решено, что армии альянса соберутся в конце июня 1340 года и начнут с атаки на Турне. Фламандцы согласились выделить для этой авантюры 80.000 солдат, за что им будет выплачена субсидия в размере 140.000 фунтов стерлингов. Эдуард III обещал, что ни в коем случае не заключит без них мир или перемирие и даже не вступит в переговоры с Филиппом VI без их согласия[510].

22 января 1340 года Эдуард III принял в Антверпене новые знамена с изображением французского герба, соединенного с английским. Затем он отправился в Гент со своей королевой, которая находилась на последних сроках беременности, в сопровождении всех своих придворных и герцогов Брабанта и Гельдерна. Церемония состоялась в день его прибытия, 26 января 1340 года, на Пятничном рынке Гента, самом большом открытом пространстве в стенах города. Эдуард III стоял на платформе, украшенной новыми знаменами. Вокруг него находились главные сановники его двора и магистраты трех больших городов Фландрии, включая Якоба ван Артевелде. Большая часть населения Гента собралась на площади. Эдуард III громким голосом спросил их, признают ли они его королем Англии и Франции и поклянутся ли они повиноваться ему, как повиновались предыдущим королям Франции. Магистраты городов поклялись в этом. Те, кто владел вотчинами французской короны, принесли ему оммаж, начиная с Ги Фландрского, единокровного брата графа. Эдуард III поклялся на Евангелии, что будет уважать свободы своего народа, и толпе были зачитаны основные статьи договоров с их ценными торговыми уступками. Остаток дня был отдан празднованию и поединкам. Один флорентийский купец, присутствовавший при этом действе, опросил некоторых фламандцев, что они думают обо все этом и выяснил, что лучшие из них считают, что это глупость[511].

Французам не только во Фландрии, но и по всему королевству Эдуард III объявил об этом событии в серии прокламаций, выпущенных в Генте в первых числах февраля 1340 года. Он сообщил им, что восстановит добрые законы и обычаи "нашего предшественника Святого Людовика". Будет положен конец девальвации монеты, с помощью которой последующие французские короли, начиная с Филиппа IV Красивого, эксплуатировали своих подданных. Его собственное правительство будет опираться на совет и согласие дворянства и иерархов церкви[512]. Эдуард III знал слабые стороны своего противника. Как, возможно, и сам Филипп VI. Французский король приложил немало усилий, чтобы предотвратить переход Фландрии на сторону врага. Он обнародовал угрожающие письма от Папы Римского и угрожал наложить эмбарго на поставки зерна. Он сделал щедрые предложения, включая, согласно одному сообщению, два из трех кастелянств валлонской Фландрии[513]. Когда прокламации Эдуарда III были опубликованы, верные магистраты Сент-Омера получили копии и отправили их французскому королю в Венсен. При дворе Филиппа VI было много любопытства по поводу печати, на которой был изображен Эдуард III на троне со скипетром в одной руке и лилией Франции в другой, с гербами обоих королевств на лицевой стороне. 24 февраля 1340 года Филипп VI приказал своим чиновникам объявить, что любой, кто будет застигнут с копией прокламаций Эдуарда III, будет арестован и наказан как предатель. Они должны были проверить все церковные двери и общественные площади, чтобы убедиться, что копии не были там вывешены. Все найденные экземпляры должны были быть сорваны и сожжены. Французское правительство объявило тревогу среди своих офицеров в приграничных провинциях. Были приняты чрезвычайные меры для обороны границы с Фландрией. В Кале были призваны войска из соседних городов. В Эр-сюр-ла-Лис, пограничном городе с большим числом фламандцев среди населения, местные бальи взяли заложников из их числа. Филипп VI чувствовал себя очень неуверенно[514].

Самим фламандцам было не прощены. В течение нескольких дней после церемонии в Генте против них были введены жесткие экономические санкции. К концу января все перемещения товаров через границу в обоих направлениях были прекращены. Долги перед купцами Фландрии и Брабанта были заморожены, а французам было приказано их не выплачивать. 5 апреля 1340 года, как и опасались фламандские лидеры, по указанию Папы Бенедикта XII на все графство был наложен интердикт, и большинство церквей было закрыто. Гент оставался непоколебим. Но в других местах царили беспокойство, волнения и временами беспорядки. Не все малые города, от которых требовалось принести клятву верности союзу с англичанами, сделали это добровольно. Французский король обратился непосредственно к лояльности или консерватизму отдельных людей и к их стремлению к самосохранению. Тем, кто был готов оставить свое имущество при переходе на его сторону, были предложены внушительные компенсации. Среди дворян Фландрии многие так и поступили, и служили в армии Филиппа VI против своих соотечественников на протяжении 1340 года[515].

Новость о том, что Эдуард III объявил себя королем Франции, была воспринята в Англии довольно прохладно. Она воскресила воспоминания об Иоанне Безземельном, Генрихе III, Эдуарде I и других королях, которых подозревали в том, что они защищали на континенте свои личные интересы, а не интересы Англии. Эдуард III знал об этом и предпринял меры.  По его словам, в его намерения не входило, наносить ущерб традициям и свободам Англии и англичан; он был вынужден принять корону Франции по "различным неотложным причинам", которые он объяснит Парламенту в свое время. Его заявление почти никогда не фигурировало в пропаганде, с которой он обращался к своим соотечественникам[516].