Береговая оборона Англии была достаточно успешной. А вот ее военно-морские силы — нет. 16 февраля 1339 года, когда Вестминстерский Парламент еще заседал, Совет призвал к морской службе большое количество портов южной и восточной Англии. По его расчетам, это должно было привести к созданию, к 15 марта 1339 года, восточного флота из 31 корабля в Оруэлле и южного флота из 111 кораблей в составе двух эскадр в Портсмуте и Уинчелси, полностью укомплектованных и снабженных продовольствием на три месяца службы. На самом деле ничего подобного не произошло. Ни один из флотов не был готов вовремя противостоять французским рейдерам. Южный флот, похоже, так и не был создан, если не считать службы кораблей из Пяти в портов[449].

В Северном море флот другого адмиралтейства собрался к началу апреля, но его действия были весьма неоднозначными. Роберт Морли, рыцарь из Норфолка, который недавно был назначен адмиралом севера, оказался одним из самых энергичных и способных командиров Эдуарда III. Отсутствие у Морли морского опыта, никогда не считавшегося недостатком адмирала XIV века, восполнили его помощники. Джон Краббе, колоритная и неблаговидная фигура, по происхождению он был фламандским пиратом, которого в 1320-х годах заметил Роберт I Брюс и нанял в качестве флотоводца и военного инженера. Уолтер Мэнни захватил его в стычке в Нидерландах и продал Эдуарду III за 1.000 марок. Джону Краббе было все равно, на кого работать. Эти два человека вышли в море в начале апреля 1339 года с караваном из шестидесяти трех кораблей, перевозивших деньги, шерсть и подкрепления на континент. У фламандского побережья они наткнулись на торговый караван противника, сопровождаемый несколькими генуэзскими галерами. Они преследовали их на север вдоль побережья и прямо в гавани Слейса, где произошла кровавая битва. В ограниченном пространстве гавани галеры не могли использовать свою превосходную маневренность и скорость и беспомощно стояли в стороне. Англичане взяли в качестве призов многие из кораблей французского конвоя. Они также взяли на абордаж другие суда, стоявшие на якоре в гавани. К сожалению, они разграбили не только французские корабли, но и корабли Фландрии и Испании, нейтральных стран, которых им строго приказали не трогать. Среди них был и огромный испанский каррак, на который в это время грузили груз с барж-лихтеров. Один из придворных рыцарей английского короля, перевозивший деньги для казны Эдуарда III, был вынужден спасаться бегством и укрыться с деньгами в монастыре в Брюгге. Эти недисциплинированные действия вызвали серьезные дипломатические затруднения у Эдуарда III и стоили ему около 23.000 фунтов стерлингов в качестве компенсации, что намного превышало ущерб, нанесенный генуэзски галерами. Продолжение было почти столь же неутешительным. Когда англичане вернулись в Оруэлл с добычей, они поссорились из-за ее раздела, в результате чего часть флота взбунтовалась и уплыла[450].

В июле 1339 года французские адмиралы собрали все свои силы для большого набега на Пять портов, которые, возможно, как полагали романтически настроенные историки XIX века, были главной опорой морской мощи Англии. Весь галерный флот в Северном море, состоявший из генуэзской эскадры Антонио Дориа в Слейсе и небольшого количества французских галер, был отведен в Булонь. Двадцать нормандских баланжье были оборудованы в портах Ла-Манша и Сены. К ним присоединилась эскадра Карло Гримальди, теперь отдохнувшая от своих трудов. Объединенный флот из шестидесяти семи судов включал тридцать две галеры. Он отплыл вскоре после 20 июля 1339 года под командованием Николя Бегюше. Предприятие обернулось катастрофой. Первой целью был Сэндвич, но когда французы прибыли в Даунс, то обнаружили, что на побережье их поджидают кентское ополчение. Поэтому они повернули на юг к Раю, где им удалось высадить часть своих людей и нанести большой урон. Но не успели они закончить свою разрушительную работу, как их корабли были застигнуты врасплох в бухте Рай Робертом Морли с объединенными флотами северного Адмиралтейства и Пяти портов. Среди французских и итальянских моряков началась паника. Они посчитав, что настигнуты 400 английскими кораблями, что по крайней мере в три раза превышало их реальное число, погрузились на свои корабли и помчались к французскому побережью. Корабли Морли преследовали их. Два флота столкнулись друг с другом у Виссанта, но сражения не произошло. Французский флот благополучно скрылся в своих гаванях[451].

В этот момент французская кампания на море неожиданно прекратилась из-за конфликта с генуэзцами. Они находились в Северной Европе с августа 1338 года, то есть гораздо дольше, чем планировали изначально. Они были частными подрядчиками, занимавшимися бизнесом ради прибыли, и битвы, подобные тем, что могли произойти в бухте Рай или у Виссанта, были им гораздо менее по вкусу, чем грабеж портов южной Англии. Многие из них не хотели служить дальше. Более того, они начали ссориться между собой. Похоже, что в то время как французское правительство пунктуально платило Дориа, он сам не платил своим экипажам или делал это только после больших и необоснованных вычетов. Когда эскадра Антонио Дориа вернулась в Булонь, гребцы взбунтовались, требуя выплаты жалованья. Они избрали представителя, который с пятнадцатью товарищами отправился заручиться сочувствием Филиппа VI. Но Филипп VI не проявил сочувствия. Он приказал арестовать их и бросить в тюрьму. Это было ошибкой. Когда новость дошла до других гребцов в Булони, они силой захватили свои галеры и отплыли в Геную. Две галеры Гримальди дезертировали в то же время. В результате Филипп VI потерял почти две трети своего боевого флота. Остались только его собственные галеры, большая часть которых была теперь заложена; остатки эскадры Дориа, вероятно, четыре галеры, которые остались верны ему; и эскадра Карло Гримальди из Монако, сократившаяся в результате потерь и дезертирства с семнадцати галер до двенадцати. Гримальди оставался на французской службе еще два месяца, но это были зимние месяцы, за которые французское правительство получило от него мало пользы.

К концу года все итальянские гребцы, которые не взбунтовались, были отправлены домой, а их суда остались во Франции и были отшвартованы в устье Орна ниже Кана, только два из них приняли участие в великих событиях следующего года. Отношения с Гримальди оставались достаточно дружескими, но Дориа все больше озлоблялся. Через два года после мятежа, французское правительство все еще было должно ему 30.000 флоринов, по его собственным подсчетам, и он вступил в переговоры с правительством Эдуарда III в Гаскони, предлагая перейти на их сторону, сжечь свои галеры и сдать все крепости находившиеся под его контролем[452].

Не встречая реального сопротивления на море, флот Роберта Морли провел июль и август в набегах на французское побережье. Англичане крейсировали вдоль побережья Пикардии и Нормандии, сжигая корабли и деревни так же, как это делали французы и итальянцы в южной Англии ранее в этом году. Они разграбили город Ольт и разрушили гавань. В Ле-Трепор они высадили большой десант на берег под носом у жителей, которые решили, что речь идет о конвое испанских торговых судов, и не оказали никакого сопротивления. Англичане сожгли гавань и большую часть города, а также опустошили окрестности. Затем они прошли вверх по побережью и разграбили портовую деревню Мерс, после чего снова высадились на берег. Графиня д'Э, супруга коннетабля Франции, которая жила всего в двух милях от города, едва не попала в плен. Ополчение графства Э прибыло на место происшествия только после того, как захватчики ушли. Это было зеркальное отражение, хоть и в меньшем масштабе, английского фиаско в Саутгемптоне в 1338 году. Флот продолжил движение вдоль французского побережья, обогнув Бретонский полуостров и атаковав гавани на севере Пуату. За англичанами, с энтузиазмом последовали фламандцы. Вскоре после возвращения Морли в Англию фламандский флот совершил набег на Дьепп, главный торговый порт Нормандии, который, судя по всему, не был защищен. Фламандцы сожгли большую часть застроенной территории, прежде чем были изгнаны[453].