«Как вам не стыдно, я ведь, всё – таки, мадам, как вы сами изволили выразиться», – не теряя спокойствия, тихо произнесла фея.

Лин отступил от нее.

«Вы не мадам – вы садист! Как вы посмели подвергнуть нас такому ужасному испытанию?!»

«Я хотела, что бы вы сами, собственным телом и разумом, смогли насладиться бесконечным самопожертвованием, раз уж вам тяжело воспринимать информацию умозрительно».

«Сомнительное удовольствие! И это вы тоже считаете разумной цивилизацией – бесконечный бред деления на части?» – удивился я.

«Разумеется! «Начальная сущность» на этой планете обрела единую логику и направленность – не это ли гармония в чистом виде?»

«Не знаю, у меня другое представление о гармонии. Кстати, что вы подразумеваете под «начальной сущностью»?» – поинтересовался я.

Фея превратилась в большой телевизор, который говорил и иллюстрировал всё сказанное. Это было похоже на научно – популярную передачу по каналу Дискавери.

В экране вращалась хромосомная решётка, затем забегали обезьяны, а после голая женщина отдавала яблоко голому мужчине.

«Ваши учёные – генетики, только – только начали прикасаться к пониманию этого вопроса. Человечеству ещё много предстоит пройти на пути понимания своей природы. Вы до сих пор ошибочно проповедуете теорию происхождения человека от обезьяны, или ещё более, замысловатую теорию божественного происхождения человека».

«Вот это новости! Бога, пожалуй, оставим в стороне, но чем же ошибочна теория Дарвина!?» – воскликнул Лин?

На экране появился огромный говорящий рот.

«Тем, что он приписывает эволюционный процесс только одной обезьяне».

Мы переглянулись.

«Что вы имеете ввиду?» – оторопел Лин.

Снова началась научно – популярная передача.

«Начальная сущность» была посеяна ещё на стадии самого простейшего микроорганизма и развивалась впоследствии во всех видах параллельно. Выжили не все – например, динозавры. Не во всех, но во многих, «начальная сущность» прижилась и спровоцировала изменённую эволюцию вида. Вы замечали, что каждый человек внешним обликом и характером походит на какое – нибудь животное, например лошадь льва или волка?»

На экране мелькали портреты людей, трансформирующиеся в морды животных. Напоследок, экран показал наши с Лином лица. Его лицо трансформировалось в морду козла, а моё превратилось в мордочку хомяка.

«Ну это уж слишком!» – крикнул Лин.

На экране появилась улыбка и оскалила зубы.

«Эволюцию разных видов допустим, хотя эта теория выглядит нелепо и смешно» – начал я.

«Это не теория» – прервал меня рот на экране.

«Хорошо, допустим. Ещё вы упоминали и о флоре, судя по всему, эксперимент по приживлению не удался?» – продолжил я.

«Отнюдь, наоборот, превзошёл все ожидания! Взять хотя бы грибы».

«Вы что, хотите сказать, что они тоже разумные существа?» – оторопел я от неожиданности.

«Ещё какие! Именно с ними мы и связываем наши основные надежды».

Мы с изумлением переглянулись с Лином.

Я бы ещё согласился, если бы они возлагали надежды на цветы, а то грибы… я вспомнил о мухоморах и бледных поганках… «Глупость какая» – подумал я, но решил промолчать и перевёл тему разговора.

«И ещё, раз уж вы упомянули и о теории «Божественного происхождения человека», мне бы хотелось услышать и на этот счёт, ваше мнение», – продолжил я, чтобы покончить со всеми вопросами, и приготовился услышать очередную нелепость. Лин посмотрел на меня с неодобрением.

Рот зашевелился.

«Извольте. Бог, в вашем понимании, есть образец добродетели, и человек своим существованием стремиться к его соответствию. Это похвально, но ошибка заключается в том, что Бог, по мнению людей, существует вовне – где – то в небе, на Олимпе или ещё где – то, но не в самом человеке. Помещая Бога вовне, человек снимает с себя ответственность за соответствие идеалу, мол, пускай этим занимается церковь, исключая тем самым, что он сам и есть Бог, а именно «Начальная сущность» – идеал добродетели»…

Это было выше нашего понимания, я даже пожалел, что задал этот вопрос.

Лин почесал в затылке, а я закашлялся…

«Я вижу, вы устали, и вам пора возвращаться на Землю».

Вместо телевизора снова появилась фея.

«Или вы хотите ещё взглянуть на параллельные цивилизации?»

«Нет уж, мадам садист, мы нагляделись сполна!». – Лин даже подпрыгнул на месте.

«Хорошо, мы как раз пролетаем над вашим заливом. Кстати, большое спасибо, что вы помогли вернуть нам нашу корову. При падении сигнальный ошейник повредился, и мы не смогли точно определить её местоположение, да и времени на поиски у нас не было».

«Мы сделали это для неё, а не для вас», – сухо заметил Лин.

«В таком случае, она сама вас поблагодарит».

Из – за нашего страуса выбежала Коко. Радостно виляя хвостом, она подбежала к нам и стала скакать вокруг нас, облизывая поочерёдно наши руки.

«Скажите, а что делает корова на космическом корабле?» – поинтересовался я, потрепав Коко по загривку.

«Коко находится в штате корабля, её задача давать свежее молоко для питания команды».

«В штате корабля? И что же, она получает у вас зарплату?» – удивился Лин.

«Вы имеете ввиду условные единицы возможности, которые вы называете деньгами? Нет – такого у нас нет».

«Значит, вы её эксплуатируете бесплатно?» – осклабился Лин.

«На нашей планете все работают на добровольной основе», – улыбнулась Фея.

«Ерунда! Если бы работа была добровольной, все валялись бы целыми днями на диване и ничего не делали!» – усмехнулся Лин.

«У нас все занимаются только любимыми делами и приносят тем самым пользу для остальных. Например, вы –  любите изобретать, а вы любите разводить цветы, и тем самым приносите пользу и делаете свой вклад в общее развитие. Также кто – то прекрасно умеет и любит готовить еду, а Коко прекрасно умеет и любит давать молоко. В этом и есть её вклад. Тем более, что валяться целыми днями на диване и ничего не делать вам быстро бы наскучило», – серьёзно заметила Фея.

«Хорошо, но как же я, как вы выразились,  без «условных единиц возможности», смогу получить нужные мне детали, а Олс цветочные семена?» – с недоверием спросил Лин.

«Есть те, кто умеет и любит изготавливать детали и те, кто с удовольствием пришлёт вашему другу семена, именно потому, что умеет и любит это делать. К тому же многие работы у нас выполняют специальные машины».

На какое – то время мы задумались.

«Скажите – спросил я – а у вас на планете все выглядят как феи, играют на арфе и превращаются в телевизоры?»

«Внешний вид для нас роли не играет. Я выгляжу так, как вы этого захотели, припомните – это ведь вы сказали, – обратилась она к Лину – не удивлюсь, если сейчас с неба спустится фея и начнёт играть нам на арфе».

«А сад и небо мы взяли из вашего воображения, – сказала фея повернувшись ко мне, – для того, чтобы вам было комфортно в гостевом блоке».

«Значит, вы не имеете тела?» – спросил я.

«Почему же? Любое удобное, при необходимости».

С этими словами она превратилась в меня и протянула мне руку. Я оторопел – как – то было непривычно видеть себя не в зеркале. Всё же собрался с духом и пожал себе руку. Потом моя копия повернулась к Лину.

«Не надо в меня превращаться!» – испуганно крикнул Лин.

Фея приняла свой первоначальный облик и поцеловала Лина в щеку.

«Простите меня за шары».

«Вы тоже не держите на меня зла за то, что я хотел вас поколотить» – покраснел мой друг Лин.

Он повернулся к Коко и потрепал её по загривку.

«Ну что ж, Коко, теперь ты дома, наша миссия подошла к концу. Смотри, впредь будь осторожнее и не подходи близко к утилизационному люку».

«Вспоминай о нас, милая Коко» – сказал я и погладил коровку по голове. Коко лизнула мою руку и замахала хвостом.

Мы пошли к трапу нашего корабля…