«Не кажется ли тебе, Лин, что это всего лишь наши галлюцинации от голода и нехватки кислорода, и мы, по – прежнему, сидим в кабине нашего корабля и дрейфуем в открытом космосе?»
«Может быть, но согласись, друг мой, что это странно – видеть нам обоим одну и ту же галлюцинацию!»
«Ни какая это не галлюцинация». – Сказала фея нежным голосом, продолжая музицировать.
Мы с Лином, вытаращили глаза на фею.
«Вы находитесь на борту космического корабля, если вам угодно». – Продолжила фея.
Лин решительно подошёл к ней.
«Нам угодно знать всё до мельчайших подробностей: что это за корабль, как мы здесь оказались, как далеко мы от планеты Земля, и куда, чёрт побери, подевалась наша Коко?!»
Я испугался за моего друга, ведь фея, судя по всему, могла без труда, тут же превратить его ещё в одну табуретку, за столь грубый тон. Но фея и бровью не повела и продолжала перебирать пальцами струны.
Цветы вокруг нас плавно качались в такт музыке.
«Начну с конца, возможно, так будет понятнее. Коко, как вы её называете, корова с нашего пищеблока, случайно выпавшая с корабля через утилизационный люк. Земля, по вашим земным меркам, находится далеко, но для нас она совсем близко. Мы засекли сигнал ошейника коровы и подобрали вас на корабль. Корабль исследовательский – занимается наблюдением развития жизни в Солнечной системе».
«В нашей Солнечной системе?» – изумился я.
«Да, в вашей».
«Значит, вы наблюдали за нами?» – нахмурился Лин.
«Да, за жизнью на вашей планете».
«И что же, каковы результаты?» – усмехнулся я.
«Неутешительные для вас. Похоже, что в скором времени ваш человеческий вид уничтожит всё живое на планете Земля, в том числе и себя».
«Это не правда!» – разозлился Лин.
Цветы остановились, и, казалось, с удивлением уставились на Лина.
«Мы давно наблюдаем за вами, к сожалению, факты подтверждают моральную слабость общей массы людей. В подавляющем большинстве, вы стремитесь к господству над себе подобными и совершенно не думаете о будущих поколениях и, главное, среде обитания, которую нещадно эксплуатируете, преследуя жажду личного комфорта».
Слова этой феи звучали страшно, особенно на фоне «Лунной сонаты» Бетховена.
«Да кто вы – то такие, чтобы нас судить?!» – воскликнул Лин.
На этот раз цветы даже отскочили на шаг назад.
«Мы имеем ту же начальную сущность, что и вы, с той лишь разницей, что ваша цивилизация зародилась и развивалась в соседстве с флорой и фауной планеты Земля, и, судя по всему, переняла у них не самые лучшие качества».
«Вы хотите сказать, что наша, как вы выразились, «начальная сущность», является гостем на планете Земля?» – удивился я.
Фея прекратила музицировать и посмотрела на меня своими прекрасными голубыми глазами.
«Совершенно верно. Ваша молодая цивилизация является частью программы по заселению планет, пригодных для жизни, разумными существами».
Мы в недоумении переглянулись с Лином.
«А почему же вы сразу не заселили Землю такими же разумными существами как вы, чтобы избежать горького опыта нашей неудавшейся цивилизации?» – спросил я с иронией.
«Что вы! Каждая планета имеет уникальную экосистему, и чтобы к ней приспособиться, нужно начинать заселение с простейших форм, которые тысячелетиями, а то и миллионами лет адаптируются, превращаясь в разумные существа. Правда, в вашем случае эволюция пошла по ложному пути».
Мы с Лином чувствовали себя облитыми помоями.
Лин даже плюнул в негодовании.
«Значит, вы считаете, что у нас нет ни каких шансов стать цивилизацией разумных существ, способных к развитию и созиданию жизни на планете Земля? Ведь есть же люди, презирающие комфорт и видящие смысл жизни в прогрессе и добродетели, взять хотя бы нас с Олсом», – в раздражении произнёс Лин.
Из – под феи выскочила табуретка и подбежала к нам, причём фея так и осталась сидеть в воздухе, как ни в чём ни бывало. Табуретка одной из своих ног как пылесосом затянула в себя плевок Лина и вернулась на место.
«Шансы очень малы, в сравнении с параллельными цивилизациями», – как бы свысока промолвила фея.
«Хотел бы я взглянуть на цивилизацию, которая, по вашему мнению, имеет более радужные перспективы, чем наша!» – воскликнул я с издёвкой.
Фея улыбнулась.
«Это можно устроить, правда, я боюсь, что вам сложно будет осмыслить то, что вы увидите».
«Да уж как – нибудь, мадам!» – огрызнулся Лин.
В этот момент всё исчезло…
«Серо-буро-малиновая гармония и деление на части».
Сначала мы услышали отдельные звуки, похожие на звуки оркестра, который настраивает свои инструменты перед выступлением. Затем вокруг нас стали появляться всполохи разноцветного света, наподобие северного сияния. Звук нарастал, цветные пятна перемещались и смешивались. Наконец, какофония звуков стала нестерпимой, а цвета перемешались в какую – то серо – буро – малиновую массу, хаотично перемещавшуюся вокруг нас.
«Не правда ли, великолепное зрелище!»
Мы обернулись и увидели фею, которая парила в воздухе позади нас и, улыбаясь, закатывала глаза от удовольствия.
«Гармония звука и цвета!»
«Ничего себе гармония, с ума можно сойти!» – изумился я.
В миг всё исчезло. Мы стояли в темноте.
«Я так и думала, что вам будет сложно».
Снова вернулся сад под голубым небом. Мы щурили глаза от света, фея сидела за арфой, цветы танцевали.
«И что же было разумного в этой цветозвукокаше?» – усмехнулся Лин.
«Как, разве вы не видели, что цвета и звуки действовали сообща, создавая осмысленное целое, стремящееся к единой гармонии, что, кстати, напрочь отсутствует в вашем мире! Ваша цивилизация стремится к индивидуальному накоплению условных ценностей, таких как деньги, драгоценные металлы, предметы быта. Более того, всё это способно подчинять, управлять и заменять смысл существования».
«А в чём, по – вашему, смысл существования?» – поинтересовался я.
«Конечно же, в осознании себя частью целого, частью Вселенной, если хотите. Наша с вами «начальная сущность», так же как и вселенная, стремится к развитию в бесконечности, в этом и есть смысл».
Мы с Лином поморщились, уж очень эта дама выражалась замысловато.
Фея заметила наше неудовольствие и с сожалением усмехнулась. Она оставила свою арфу и подлетела к нам вплотную.
«Ваша проблема в инстинкте самосохранения, который вы переняли у флоры и фауны вашей планеты. Именно он и заставляет вас заботиться только о собственном комфорте и безопасности. Я не отрицаю, что случаи самопожертвования имеют место, но они, как правило, носят неосознанный характер и совершаются под влиянием так называемых эмоций».
На этот раз усмехнулся Лин.
«Если все разом займутся самопожертвованием, в конце концов никого не останется».
«Я приведу вам другой пример цивилизации», – сказала фея и начала растворяться в дым, заполняя собой всё вокруг…
Когда дым слегка рассеялся, мы с Лином увидели странное зрелище. Везде: справа, слева, снизу, сверху, спереди и сзади – всё было заполнено шарами блестящего чёрного цвета, которые без конца делились на половины, которые, в свою очередь, снова превращались в шары, и снова делились, и так без конца. Распад на половины сопровождался выделением едкого дыма и шипением. Я посмотрел на Лина и с ужасом увидел, как он превратился в чёрный шар и развалился на две половины, в этот момент я почувствовал, как сам начинаю расти и разрываться на части. Сложно передать словами, какое это жуткое, невыносимое ощущение – бесконечно разрываться на половины. Слава Богу, это длилось не долго…
«Ошибка Дарвина».
Снова вернулся сад и фея, которая безмятежно пощипывала пальцами струны.
Лин тут же накинулся на неё с кулаками, но, как и следовало ожидать – фея оказалась подобием голограммы, и кулаки Лина не достигли своей цели. А цветы, шурша лепестками, бросились врассыпную.
