Птенчик-в-очках отвернулся и закрыл глаза. На самом деле запасные очки ему вовсе не требовались: он столько раз перечитал содержимое папки, что помнил все наизусть. Да там и нечего было запоминать – так, несколько слов. Непонятных несведущим, но очень-очень важных.

Они приближаются.

Она это чувствует.

Скоро людей на борту станет больше.

Гораздо больше, чем думает ~он~.

Ния прибежала через двенадцать минут, совершенно выдохшись, но сияя от удовольствия. Айлантри не выругал ее даже мысленно – у него на это не было сил. Надев очки, он посмотрел сперва на Эсме и Фейру – целительница и феникс с огромной неохотой разжали объятия, и она вернулась на свое место, – а потом на Духа Закона. Божество справедливости без единого звука подняло обе руки, и зал, в котором во время перерыва сделалось шумно, снова притих.

Айлантри открыл папку, перевел дух и собрался было заговорить, но его опередил Бален. Обвинитель, пряча ухмылку, обратился к Духу Закона:

– Достопочтенный, у меня просьба. Принимая во внимание, что обвиняемый растерян и разгневан, что может понять по его напряженному лицу даже ребенок, я хочу попросить вас применить к нему особые меры не перед оглашением приговора, как было решено ранее, а прямо сейчас.

Зал испуганно зашумел: люди и магусы, явившиеся на суд из любопытства, лишь теперь поняли, что находятся в серьезной опасности, и кто-то даже вскочил, собираясь как можно скорее покинуть помещение. Айлантри тихонько ахнул и повернулся к Фейре. Лицо у феникса было каменное, бледное, а в глазах плясали предательские искорки. Их взгляды встретились.

– Мы не можем протестовать, – беззвучно проговорил молодой ворон. – Нас неправильно поймут.

Пламенный Князь медленно закрыл глаза и кивнул.

И они не стали протестовать. По приказу Духа Закона два блюстителя принесли все необходимое, и фениксу сперва завязали глаза полосой плотной черной ткани, а потом – обмотали запястья и кисти рук веревкой так, чтобы он не смог пошевелить даже мизинцем. Наблюдая за этим, Айлантри вдруг отчетливо осознал то, чего ему не рассказывали наставники на уроках истории: он понял, каким образом поступали цепные акулы с мятежными фениксами, чтобы обезопасить собственные шкуры, – и его едва не стошнило.

Феникс выпрямился и замер словно изваяние, прижав к груди связанные руки. Видимая часть его лица сделалась серой как пепел.

– Продолжайте, защитник, – сказал Дух Закона.

Айлантри с тоской подумал, что теперь и впрямь остался один против всех.

Но куда деваться?..

Он перевел дух и начал:

– Достопочтенный Судия! Мой подзащитный не скрывает, что не помнит ничего о случившемся в тот роковой день в башне алхимика Лейста Крейна, который приютил его после гибели всех остальных членов семейства Фейра. Он, однако, не сомневается в том, что не мог причинить вред магусу, проявившему такую доброту. Произошедшее для него – загадка… – В зале зашумели, и Айлантри пришлось повысить голос. – Да, загадка. Которую он за эти сорок лет так и не сумел разрешить сам. Возможно, – тут Айлантри в который раз открыл свою папку и перебрал несколько листов, что в ней лежали, – ему не хватало моей помощи.

Он поправил очки и посмотрел на Судию. Лицо Духа Закона было, как всегда, непроницаемым, но самое главное – он молчал. Молчал и ждал, что скажет Айлантри.

Бален набрал воздуха в грудь, словно собираясь выдвинуть протест, но передумал и с кривой ухмылкой махнул рукой. Он был совершенно уверен, что молодой защитник не сможет привести ни единого довода в оправдание Фейры, особенно теперь, когда обвинению удалось так наглядно продемонстрировать опасность феникса для окружающих.

– Итак, что мы знаем? – продолжил Айлантри, чувствуя, как нарастает невесть откуда взявшаяся уверенность в себе. В каком-то смысле даже лучше, если не на кого полагаться. Проще оценить свои силы и шансы. – Башня взорвалась, и это видел и слышал почти весь городок. Какая сила могла привести к такому? Мог ли это быть только и исключительно Фениксов огонь? Нет, разумеется. Если что-то подобное случится сегодня, мы все, даже не зная деталей, с уверенностью скажем: дело в звездном огне. Но почему, скажите на милость, эта катастрофа сорокалетней давности не могла случиться из-за него же?

– Потому что его там не было, – сказал Таллар Крейн негромко, но его многие услышали. Айлантри бросил взгляд на сидящих в зале воронов и по их лицам понял, что они догадались, куда он клонит. – Точнее, мы не можем узнать наверняка, был он там или нет, – встревожившись, оговорился Таллар.

– Увы, господин Крейн, вы ошибаетесь, – проговорил Птенчик- в-очках, выбирая среди бумаг нужную. Тон его голоса сделался спокойным и размеренным; он чувствовал себя как учитель перед классом. – Возможно, потому, что сами предпочли военную карьеру и никогда не занимались алхимическими исследованиями. Я и сам-то ими не занимаюсь всерьез в силу объективных причин… – Он небрежно взмахнул рукой, указывая на свои глаза, и виновато улыбнулся. – Но мне известно, что есть способ достаточно точно определить, был ли у того или иного алхимика звездный огонь. И даже в каком количестве.

Он продемонстрировал залу лист из регистрационного журнала.

– Это ведомость Огненной палаты. Огненная палата, господин Крейн, заведует распределением самой ценной в нашем мире субстанции и делает это со всей присущей нашим с вами соплеменникам скрупулезностью. Они ведут журналы, в которых записывают, кому, сколько и когда выдали. Принято считать, что это совершенно бесполезный труд – до сих пор, насколько мне известно, эти записи никому ни разу не пригодились, и их засунули в самый дальний угол самого нижнего этажа архива. Записи… Очень просто и очень логично, не правда ли? Так просто, что об этом можно взять да и забыть. Этого можно не заметить, как я не замечаю какой-либо мелочи, пока не надеваю очки.

В зале захихикали. Определенно, не магусы.

Бален и Крейн сблизили головы и принялись яростно шептаться. Айлантри решил дождаться их реплики. Он предугадывал ход их мыслей и не сомневался, какие слова вот-вот прозвучат.

И не ошибся.

– Даже если Лейст Крейн взял в Огненной палате некоторое количество звездного огня, – проговорил Бален, тщательно взвешивая каждое слово, – с какой стати мы должны предполагать, что маленький сосуд с этим веществом привел именно к взрыву, от которого башня превратилась в руины? Я бы еще поверил в вашу теорию, если бы речь шла о пожаре…

– Маленький сосуд, – повторил Айлантри. – Маленький. Послушайте, господин Бален, что я сейчас вам прочитаю. – Он прочистил горло и, памятуя о театре с очками, поднес лист поближе к носу. – Первый день одиннадцатого месяца три тысячи сто девяносто третьего года. Лейст Крейн, выдано на руки три малуса… – «Малусами» назывались шарообразные сосуды из темного стекла, помещавшиеся в ладони взрослого мужчины. – Три малуса, господа.

Со стороны сидящих в зале воронов раздался шум. Кто-то вскочил – Айлантри не успел разглядеть кто, потому что его сразу же усадили на место соседи. «Интересно, – рассеянно подумал Птенчик-в-очках, – кого им сейчас больше хочется заткнуть?»

– Я объясню всем несведущим, что малусы содержат эссенцию – то есть высококонцентрированный звездный огонь, который потом разбавляют с помощью специальных примесей. Одного малуса форту средней величины хватит, чтобы отбить атаку пиратских кораблей тремя-четырьмя залпами всех пушек. Нашим пушкам, конечно, потребуется больше, и все-таки три малуса по любым меркам – довольно много. Однако это еще не конец моего рассказа.

Все замерло. Айлантри показалось, что он слышит гулкие удары собственного сердца и шум крови, текущей по венам.

– Вот еще четыре записи из журналов Огненной палаты за предыдущие два года. – Он вытащил из папки оставшиеся листы и не глядя протянул их Балену. – В общей сложности Лейст Крейн на протяжении трех последних лет своей жизни взял из хранилища шестнадцать малусов огня, господа Бален и Крейн.