– Заступница, пощади нас… – пролепетала у него за спиной Марлин Краффтер.

Феникс стоял неподвижно – голова низко опущена, руки безвольно повисли вдоль тела. С виду в нем не было ничего необычного – только багровел на шее рубец от удара плеткой, – но Умберто чувствовал, что обратное превращение еще не завершилось и приближаться к капитану сейчас не следует.

– Фейра, – прошептал лорд-искусник, самому себе не веря, и теперь моряк обернулся, чтобы увидеть лица спасенных им магусов. Они оба глядели на феникса, и по лицу Марлин ручьями текли слезы, прочерчивая дорожки сквозь пепел и сажу, а в глазах Вейри будто отражались сполохи отгоревшего пламени.

– Фейра? Я брежу?.. Откуда ты взялся?

– Восстал из пепла… – Крейн поднял голову, и Умберто невольно вздрогнул: лицо капитана изменилось, похудело, а искры в разноцветных глазах горели ровно и яростно, даже не думая гаснуть.

– Заступница… – Краффтер крепче прижал к себе дочь, словно желая защитить ее от пронзительного взгляда своего пламенного собрата. – Как я виноват перед тобой! Прости, прости меня… Если бы я только знал…

Усмешка феникса была полна горечи; Умберто ощутил внезапный озноб, когда понял, что она адресована не только Краффтерам, но и ему – предателю, из-за которого погибло столько людей. «Я не виноват! – хотел бы он сказать, но голос пропал. – Меня просто использовали!»

Слов не было. Слова сгорели.

– Я вижу… – прошептала Марлин Краффтер, и ее отец невольно обернулся, но от Дымки не осталось даже костей. – Я вижу… – повторила девушка, и если бы здесь оказались Эсме, Эстрелла или хотя бы Кузнечик, они напомнили бы Марлин о целителе, который обменял собственную жизнь на ее глаза… глаза, которые были незрячими до тех пор, пока белая кошка не отправилась в мир иной, спасая хозяйку.

Но Эсме находилась далеко. Умберто чувствовал, что расстояние между ними увеличивается, и это могло значить лишь одно: ее увозил фрегат. Какой, куда – все это только предстояло выяснить в будущем.

Если, конечно, у него есть будущее…

– Наш договор остается в силе, – произнес феникс все тем же странным голосом, похожим на скрежет. – Вы получите помощь от Лайры, как только я сумею передать ему сообщение. Пока что готовьтесь к войне… благо, теперь вы точно знаете, с кем придется иметь дело.

Краффтер смотрел на своего удивительного союзника и будто не слушал его.

– Я знал твоего отца, – проговорил он невпопад. – И мог бы заметить ваше сходство.

Феникс взмахнул когтистой лапой:

– Это было давно… Воспоминания легки и невесомы, как пепел, да к тому же не всякий, кто обладает зрением, на самом деле умеет им пользоваться – ведь надо еще и знать, куда и когда смотреть. А сейчас я уйду. И даже не попрошу прощения за то, что сделаю с вашим домом и городом.

…Феникс сделал с Ласточкиным гнездом примерно то же самое, что и с тюрьмой, из которой когда-то вызволил Умберто. Помощник шел следом за своим капитаном – следом за огненным вихрем, который разбивал стены, словно они были из карамели, и превращал камни в податливый воск.

Он был похож на звезду, сошедшую с небес.

Умберто все шел и шел, лелея надежду, что очередная взлетевшая на воздух каменная плита опустится в точности на его голову. Он мог бы уйти, убежать, спрятаться – Крейн не стал бы искать помощника, поддавшегося малодушию, – но желание спастись пропало, сгорело. Ворохом разбросанных карт легли на опаленную землю пустые надежды: может, магус и не вспомнил, что в Лейстесе только ему одному понадобилась помощь целителя? А вдруг он не поверил Мирре Торну или просто забыл обо всем, что было сказано?..

Умберто шел на казнь, то и дело спотыкаясь, обжигая ступни о не застывшую до конца лаву. Пахло гарью, и дым становился все гуще, но молодой моряк ничего не видел и не чувствовал. Перед ним проплывали образы недавнего прошлого, чужие воспоминания: жестокая битва на борту «Невесты ветра», череда смертей, и под конец – Хаген, лежащий на палубе в луже собственной крови… Джа-Джинни сражается один против шестерых противников и – удивительное дело! – готов вот-вот отправить их всех к Великому Шторму, но как раз в этот миг сверху на него падает сеть…

И Эсме, Эсме, Эсме – далеко, одна среди врагов, совершенно беспомощная.

Когда они добрались до обезлюдевшей пристани, «Невесты ветра» у причала не оказалось, и Умберто ничуть этому не удивился – он же видел смерть Хагена, а это означало, что их корабль захватили и отправили в Облачный город под присмотром оставшихся черных фрегатов и неизвестного количества обычных кораблей, лишь игравших роли мирных торговцев в не менее мирном порту. «Мы остались без „Невесты“, Кристобаль!» – по старой привычке проговорил Умберто мысленно, совсем не ожидая, что Крейн обернется… но он обернулся.

Первопламя погасло не до конца, оставив свой отблеск в полубезумных разноцветных глазах. Все остальные нечеловеческие черты исчезали и того медленней: прошло много времени, прежде чем лицо магуса смягчилось, а место страдальческого оскала заняла еле заметная печальная усмешка. Он подошел к самому краю причала и, глядя на приближающуюся смелую лодочку, летящую над волнами словно на крыльях, произнес вполголоса:

– На этом, пожалуй, историю Кристобаля Крейна можно закончить, написав на его могильной плите что-нибудь пафосное, вроде этого: «Он был пиратом и умер как пират, забрав с собой на тот свет немало врагов, но и погубив при этом все, что любил».

– Как же ты могла быть со мной так жестока? – спросил Джа-Джинни. – Мы столько времени провели рядом, хоть бы намекнула!

– Ты не услышал и не увидел моих намеков, – ответила Лейла, рассмеявшись. – Да это было бы и неправильно.

– Почему?

– Потому что я не такая, как ты. – Она взмахнула белыми крыльями. – Мы разные, видишь? И дело не только в цвете.

Он ничего не сказал, но, набравшись смелости, протянул руку и осторожно провел по ее крылу кончиками пальцев…

Весь путь от Эверры до Облачного города Джа-Джинни проделал в трюме одного из имперских фрегатов – связанный по рукам и ногам, с опутанными сетью крыльями. Он горой черных перьев лежал на грязном полу и только глухо шипел на тех, кто приносил сухари и воду; в последнюю, похоже, что-то добавляли, потому что после нескольких глотков он всякий раз погружался в полудрему. «Гордись! – не преминул бы пошутить Кристобаль Крейн. – Даже совершенно беззащитный, ты вызываешь у них страх!»

Так сказал бы капитан, но он был далеко…

«Прости, Кристобаль, я подвел тебя!»

В редкие периоды просветления крылан мучительно скрежетал зубами в бессильной ярости, кляня себя за беспечность: как он мог забыть о галерее? Именно оттуда упала сеть, именно оттуда спустились цепные акулы, и было их всего-то двое. Он в одиночку отправил к Великому Шторму полтора десятка врагов и еще стольких же вынудил обратиться за помощью к целителю, но два безоружных хитреца превзошли его в сноровке и сделали нечеловеческую силу бесполезной. Где же они так быстро раздобыли сеть? Впрочем, ответ на этот вопрос вряд ли потешил бы самолюбие крылана: Джа-Джинни провел слишком много времени рядом с Крейном, чьи сумасбродные авантюры всегда – ну, почти всегда – заканчивались удачно, и отвык проигрывать.

Теперь он здесь, и Крейн до сих пор не сумел ничего предпринять, чтобы выручить друга. Быть может, пламенный магус тоже схвачен или вовсе убит? Нет, Джа-Джинни по-прежнему ощущал связь с «Невестой ветра», хотя капитан ни разу не обратился к нему мысленно – значит, «Невеста» слишком далеко. Поначалу крылан обрадовался – чего стоит его жизнь по сравнению с жизнью фрегата? – но потом неизвестность вновь начала терзать его острыми когтями.

Был ли Вейри Краффтер искренен на этот раз или опять солгал?

Удалось ли Хагену отбить атаку «цепных акул»?

И самое главное – где Эсме?..