– Приветствую тебя, Кристобаль Фейра! – провозгласил Аматейн с издевательской торжественностью. – Если бы ты только знал, как давно я мечтал о нашей встрече здесь!

Закованный в цепи пленник безошибочно повернул голову в ту сторону, откуда доносился голос капитана-императора, и его улыбка сделалась шире.

– Не может быть! – весело сказал он. – Это и в самом деле тот человек, о котором я думаю? Тот, с кем мы виделись не так уж давно и довольно-таки часто, но в других местах, весьма неподходящих для столь высокопоставленной особы? О-о, теперь многое стало ясным…

– Проницательность делает тебе честь, – произнес Аматейн совсем другим тоном – фраза прозвучала как удар бича. – Смею напомнить, здесь ты в моей власти. Следи за тем, что говоришь, а то как бы не случилось беды.

– Я понял, – ответил пленник. – Я в твоей власти.

Фаби еле сдержала истерический смешок: кем бы ни был этот магус – а теперь она уже не сомневалась, что он сын неба, – одно его присутствие действовало на нее очень странным образом. Воробышек вдруг поняла, что больше не боится ни Чейна Тэрио, ни заносчивого Рейго Лара, ни самого Аматейна, капитана-императора. Ее страхи вспыхнули и сгорели без следа. Новое ощущение сложно было назвать приятным из-за пустоты, возникшей в душе, но Фаби не хотела, чтобы все стало как раньше.

– Головокружительная наглость, как обычно, – констатировал Аматейн. – Чейн?

Ответа он дождался не сразу: мастер-корабел стоял неподвижно, устремив пристальный взгляд на Кристобаля Фейру, и пальцы его скрещенных на груди рук слегка подрагивали. Наконец Тэрио вынес вердикт:

– Он не связан с кораблем, ваше величество. Это… очень странно, но ошибки быть не может. Я не вижу ни одной связующей нити – лишь какие-то перепутанные обрывки, довольно-таки длинные, но непригодные для управления фрегатом.

– То есть, – уточнил капитан-император, подавшись вперед, словно это позволило бы ему увидеть то, о чем говорит мастер-корабел, – сейчас перед нами бывший навигатор?

Миновало еще несколько мгновений, прежде чем Тэрио чуть слышно сказал:

– Да.

Пленник высоко поднял голову; улыбка исчезла с его лица, сменилась болезненной гримасой. Вновь наступила тишина, в которой отчетливо слышалось чье-то хриплое дыхание вкупе со странным металлическим эхом – Фаби не поверила сама себе, когда поняла, что это дыхание капитана-императора. На мгновение девушка представила себе, как он поднимает руки и снимает серебряную маску, – и от внезапного приступа дурноты чуть не потеряла сознание.

– Держись! – прошептала Ризель.

– Вышли вон! – коротко бросил Аматейн, и стражи послушно ретировались. Он обвел тяжелым взглядом оставшихся, отчего-то не стал выгонять Фаби и произнес: – Итак, господа и дамы, нам предстоит решить несколько важных вопросов. Я хотел бы, прежде всего, убедиться, что вижу перед собой именно Кристобаля Крейна, а не очередного двойника.

– Очередного? – впервые заговорил Рейго Лар. – Прошу прощения, повелитель, но разве были и другие?

– Умберто, объясни лорду Лару, как подобное стало возможным, – приказал капитан-император, и молодой моряк охотно повиновался:

– У нас в команде был оборотень. Пересмешник по имени Хаген Локк.

А вот это приговор им обеим, поняла Фаби со странным спокойствием. Все-таки ее догадка оказалась верна: Хаген попался и все рассказал Аматейну, поэтому Ризель и отстранили от дел. Вероятно, капитан-император намеревался решить их судьбу в самом ближайшем времени, и лишь неожиданное появление этих моряков отвлекло его от выбора наказания для мятежной принцессы.

Умберто между тем продолжал рассказывать о Хагене:

– …Он некоторое время играл роль капитана, чтобы… э-э… обмануть эверрских торговцев. Во время последнего сражения он попал в плен и, видимо, по каким-то причинам не стал менять лицо, а выдал себя за Кристобаля Крейна… уж не знаю зачем.

– Что ты можешь знать, тварь? – хрипло проговорил пленник. – Предатель в жизни не поймет честного человека.

– Заткнись! – ощерился моряк. – Ты больше не мой капитан, и ~Невеста~~ не твоя!

– Я заметил, – усмехнулся Фейра. – Ваше величество, к чему весь этот цирк? Здесь Рейго Лар, он может с легкостью прочитать мои мысли и подтвердить, что я и в самом деле тот, за кого себя выдаю. Или вы не ищете простых путей?

– Хорошая мысль, – кивнул Аматейн, которого короткая перепалка между бывшими соратниками весьма позабавила. – Рейго, что ты на это скажешь?

Старейшина клана Чайки на мгновение оторопел; на его лице отразился страх.

– В-ваше величество! – произнес он, заикаясь. – Но если это и впрямь феникс, то я… ох… я не могу читать его мысли, потому что все Фейра защищены от нас, щупачей! Он сожжет мой разум!

– Дочиста и с удовольствием, – подтвердил Фейра, вновь улыбнувшись.

– Ваше величество! – воскликнул Рейго Лар намного увереннее, чем раньше. – Он говорит правду, я чувствую – для этого мне не нужно погружаться в его сознание. Они оба говорят правду!

– Вот как, – задумчиво проговорил Аматейн. Он глядел на магуса-чайку, словно подсчитывая в уме возможные прибыли и убытки от того, что в клане Лар появится новый старейшина, – и конечный результат его размышлений, похоже, был не таким уж благоприятным для лорда Рейго. – Вот как… – повторил капитан-император, и в тот же миг щупач бросился перед ним на колени, позабыв обо всем.

– До чего трогательно, – сказал пленник, не пытаясь скрыть насмешку. Он как будто видел происходящее сквозь повязку. – Я вот-вот расплачусь.

Серебряная маска поймала отблеск солнечного луча и сверкнула так ярко, что у Фаби заслезились глаза, и она зажмурилась.

– Ты и впрямь будешь плакать… – донесся до нее голос капитана-императора. – Кровавыми слезами, уж прости меня за банальность. Видишь ли, до настоящего момента вы оба – ты и Хаген – ведете себя совершенно одинаково, что может говорить… о многом. Где появился один пересмешник, там нередко объявляется и другой – да, Ризель? Нет-нет, я должен убедиться, что ты – и впрямь ты, и что ты не врешь. Джессен, сними-ка с него рубашку!

Раздался треск рвущейся ткани, и, когда Фаби осмелилась вновь поднять глаза, она увидела, что на спине у пленника татуировка, причем весьма необычная: две танцующие птицы, два феникса с черно-красным оперением.

– Великолепно! – воскликнул Аматейн, и в его голосе действительно послышались восхищенные нотки. – Да, ты все предусмотрел. Или нет… не все. Джессен, пригласите сюда нашу почетную гостью! – Первый советник капитана-императора вышел, и Аматейн продолжил: – Я намеревался представить ее несколько позже, но обстоятельства изменились. Рейго, ты все еще на полу? Встань скорее, мой друг! Сюда скоро придет одна из подопечных твоего клана – одна из лучших! Не дело, если она увидит тебя таким… растерянным.

Было видно, что Фейра, Умберто и Амари знают, о ком говорит капитан-император, а вот все остальные пребывали в полнейшем неведении, однако теряться в догадках им пришлось недолго: вскоре в кабинете Аматейна появилось новое действующее лицо. Это была светловолосая девушка на несколько лет старше Фаби; она казалась уставшей до изнеможения и выглядела несколько неуверенно в роскошном платье жемчужно-серого цвета, но даже это не скрывало удивительной красоты незнакомки – она напоминала прелестный цветок, выросший в тени и оттого немного бледный.

Ее взгляд скользнул по собравшимся магусам без страха и трепета, ненадолго задержался на лицах Умберто и Амари – первый при этом улыбнулся, как показалось Фаби, робко и заискивающе, – и в конце концов остановился на пленнике в цепях.

– Эсме, – сказал капитан-император. – Кто этот человек? Скажи п р а в д у.

– Вам известно, как и мне, что он не человек, а магус, – негромко ответила девушка. Ее лицо побледнело точно так же, как незадолго до этого лицо Ризель, но голос казался ровным и спокойным. – Его зовут… Кристобаль Фейра.

Произнеся это, она вздрогнула и коснулась губ кончиками пальцев – словно удивляясь, что назвала магуса настоящим именем, а не известным всему миру прозвищем. Она не знает, в чем суть дара Цапли, поняла Фаби. Ей отчего-то сделалось жаль эту девушку.