Она ему сразу понравилась. Странное заключение.

Нет, не понравилась. Это не то слово. Опять не то слово. Где они, эти слова, когда они так нужны?

Понравится может фильм, кафешка, песня. Да хоть колбаса. Что-то обыденное. Обиходное. В этом слове ничего нет. Ничего из того, что он чувствует.

А что, тогда?

Он не хочет отходить от нее, терять из вида. Хочет стоять здесь, или сидеть вот там, на кухне, и слушать. Какие у него дела? Никаких. И завтра, и еще три месяца. Неважно, что она говорит. То же самое могла говорить другая женщина. Любая другая. И он, вероятно, слышал бы эти ее слова и отвечал. Как в любое другое время. Только не сейчас. Он не слышит ее. В его чердак с трудом пробиваются только односложные команды – помой руки, сядь, возьми тарелку. Все остальное слишком сложно для его понимания. Он словно перешел на какой-то другой уровень восприятия вещей. Словно смотрит на рентгеновский снимок. Негатив. Тень на стене. Потерял одни чувства и нашел другие. Новые. Незнакомые. Он находится здесь только физически. Вот он – сидит и кивает чему-то, с чем-то соглашается, вежливо улыбается, что-то жует. Все, что должно быть внутри этой физической оболочки, витает где-то рядом. Подвешено на тонкой ниточке, как гелиевый шар. Он потерял всякую связь с реальностью. Ноги в метре от земли.

Он ужасно рад, что его тело соблюдает все правила этикета и не выдает его. Хоть что-то работает исправно. Как же он будет жить в этом доме с этого момента? Как он будет находиться с ней в одной комнате? Как продержаться все три месяца, если она – летний ветерок, а ты – пушинка, что поднимается в воздух все выше и не может опуститься?

Он вдруг вспоминает, что это, действительно, три месяца.

Всего три месяца. Девяносто дней. Именно дней. С утра до вечера. Если убрать вечера и ночи, остается меньше половины. А что дальше? Он же всегда их торопил. Но сейчас они ему кажутся короткими. Мимолетными. Первый день уже на исходе.

А, если она вообще уйдет через месяц? Или завтра. Просто, найдет другое место. Передумает. Не захочет быть с ним в одном доме. Вполне понятное желание.

И все.

Как он сможет вернуться к тому, что было до нее?

Она похожа на тех женщин, которых он видел в кино. Тех, в которых он был влюблен. Думал, что влюблен.

Нет, не похожа. Таких он не видел. Никогда. Разве такие женщины вообще существуют?

Это какая-то ошибка. Случайность. Недоразумение. Она сейчас повернется и уйдет. Извините, ошиблась домом, скажет она. Здесь не должно было быть таких каталептиков. Типа тебя. Прощай, мальчик!

Откуда она здесь?

Он ничего не сделал, чтобы эта встреча состоялась. Чтобы произошел их разговор. Подобие разговора.

Ее монолог и его мычание.

Он никогда не ощущал ничего подобного.

Может быть, у тебя помутнение? Что-то с глазами? Слишком много копался в себе. Вот он и не выдержал. Твой мозг. Выдал тебе с лихвой.

Устал после перелета. Глюки.

Четырнадцать лет. Гормоны. Неудовлетворенное желание. Круглосуточно.

Да, точно. Именно так. Она всегда существовала в твоей голове. Более нигде.

Ты сейчас говоришь с пустотой. Мычишь в нее.

Это наваждение. Иллюзия.

Ты представлял себе ее и никого больше.

Когда читал книги без иллюстраций. Когда писал свои стихи. Когда собирал образ так же, как сейчас. По кусочкам. По отдельным словам. У нее были только маленькие ступни и необычная походка. Точно, в ритме неслышной для него мелодии.

Или прямой нос над чуть вздернутой верхней губой. Слегка затянутая, округлая буква «Р» в ее голосе. И этот небольшой шрам на запястье. И россыпь мелких родинок на щеке. Словно песчинки. Или звезды. Далекие. Желанные.

На одном из многочисленных уровней восприятия, в гамме ощущений, отдельной нотой звучит ее запах. Несомненно, земной. Притягательный. Вызывающий желание. Зависимость. И боль. От невозможности расставания. О нем он напишет отдельно. Обязательно напишет. Если найдет подходящие слова. Соберет их в нужном порядке. Сейчас он просто дышит. Ею.

Селин. Ее звали Селин.

Надо же, она ему сказала, но он все пропустил.

Спросил еще раз только через полчаса. Когда начал говорить.

Вспомнил, как это делается.

Селена, Селина, лунная, богиня ночи. Его богиня.

Звездный свет. Сияющий все ярче к закату солнца.

Видимый только тем, кто хочет видеть.

Разливающийся серебром челесты в темноте.

Воздушный. Быстротечный.

Богиня вдохновения. Которая знает настоящего его.

Которая видит его в ночи. Без маски. Без покровов.

Слышит его. Говорит с ним.

Дэн и Селин. Почти, как день и ночь.

Две части единого целого.

Неразлучные. Следующие друг за другом.

Ты совсем сошел с ума! Знает тебя?

С каких это пор?

А ты себя знаешь?

Кто тебя вообще знает? Кому это надо?

Вы только познакомились.

Вы просто поддерживаете беседу.

Она поддерживает.

Ты тонешь. Твое привычное занятие.

Разве?

Она не может врать. Просто не может. Не способна.

Никаких сомнений. Это же так просто.

Верить. Шагнуть в пустоту. Знать, что ты не упадешь.

Потому что, есть она.

Теперь его имя не казалось таким уж нелепым и неуместным.

Может, так и должно было быть. Дэн должен был встретить Селин? Он должен был пройти, прожить свои четырнадцать лет. Скоро будет пятнадцать. Скоро. Почти взрослый. Без пяти минут. Вот, еще один день прошел.

Все к этому и шло.

Он должен был приезжать сюда каждое лето. Набирать их, нанизывать, выстригать из календаря.

Именно сюда, и никуда больше. Он ни в коем случае не мог остаться в своем городе. Ее там и не было никогда.

Поехать с мамой на отдых. Сделать что-то иное, кроме того, чтобы оказаться в этом доме в это время.

Все эти люди, что пинали его. Передавали пасы. Короткие, длинные. Чтобы забить в девятку. Положить его точно в цель. Сюда. В это время.

Ну и пусть. Если он здесь. Если все шло к этому.

Или все совсем наоборот. Ведь это то, о чем он так долго мечтал. Та, с которой говорил. Он притянул ее. Призвал. Из миллионов людей на Земле. Ее. Здесь и сейчас. Среди этих миллионов нет ее. Можешь искать до конца жизни. Большинство не находит никогда.

Ему обязательно надо взять себя в руки. Он не имеет права упустить это время. Он себе никогда не простит. Не забудет. Он будет не нужен самому себе. Кто он тогда?

Инвалид. Недоделок. Половина. День без ночи.

Что он будет делать потом, если не скажет ей самого главного? Если не объяснит ей все, что он чувствует. Если она его не услышит. Если он будет мяться, как всегда. Дрожать. Запинаться.

Только не в этот раз. Ни за что.

Пусть говорят тысячи теток. Все тетки мира. Их клоны. Пусть пытаются вдолбить в его голову свои понятия. Свое отношение к жизни. Разложить перед ним свои принципы. Вовлечь в свою религию. Сделать его таким, как они. Одноклассники, уставшие учителя, коматозные пассажиры метро. Нет!

Он не странный. Его правда здесь. Его дорога.

Вот, что он должен сделать. Вот она, судьба. Смотрит ему в лицо. Протягивает руку. Говорит с ним. Ждет от него поступка. Правильного. Самого важного.

Твой силуэт я на стекле

Туманном

Оставил, подарил себе.

Он будет здесь

Во мраке рваном,

Что ты оставила во мне.

Отец пришел рано. Она как-то сразу попрощалась и ушла.

Не хочу мешать вашему общению, сказала она. Вы так долго не виделись. Посидите в мужской компании. Поговорите по душам. Я все приготовила. Побросайте потом посуду в раковину. Приду с утра, уберу. Хорошего вечера!