— И что ты хочешь от меня услышать сейчас, О'Двайер? — поинтересовался, сам себя не слыша.
А в груди от сердца по всему телу распространялось ледяное жжение.
Верил ли я?
Не знаю.
Но и Йен не из тех, кто станет выдумывать подобные байки, чтобы вернуть дочь. Он, скорее, голову оторвёт и забудет. И уж точно не станет распинаться перед похитителем.
А на мой вопрос оборотень шумно выдохнул и довольно нервным жестом взлохматил свои иссиня-чёрные волосы.
— Не знаю, — сказал уже вслух. — Но ты должен понимать, что дочь я заберу в любом случае. Несмотря на беременность. Я понимаю, что она любит тебя. Это видно. Но…
А у меня назрел новый вопрос.
— Она так же способна после забеременеть от другого?
Не знаю, почему именно этот вопрос. Но я вдруг отчётливо представил, что такое может произойти, и… захотелось перебить всё мужское население мира. Чтоб уж наверняка только моя и ничья больше. И плевать, чем вызвано это желание.
— Предположительно, да, — кивнул Верховный. — Ты ведь помнишь, когда я пропал на год шестьдесят лет назад? Я попал в руки людей. Как и Ярослава. Над нами провели эксперимент. Мириам стала его плодом. На других дочерях никак не отразилось. А на ней — таким вот образом.
Да, я помнил тот случай. Для всех было сказано, что Верховный с семьёй отдыхает на каком-то отдалённом острове. Много тогда недовольных было этим в Совете. Предлагали даже отстранить Йена от должности главы всех кланов оборотней. Но он вдруг вернулся. Вовремя, надо сказать. Но всё это не отменяло основного:
— И что ты теперь от меня хочешь?
— Отпусти её, — стало мне ожидаемым ответом.
— Нет! — сжал кулаки до хруста.
— Ты слышишь? Это всё ненастоящее, Амин! Этого хочет Мири! Её желания! Не твои!
— Я всё слышу и понимаю, — пожал плечами. — Но мой ответ по-прежнему "нет".
Потому что мне всё равно, чем вызваны мои чувства. Мне они нравятся. Как и нравится дочь стоящего передо мной волка, пребывающего в откровенном смятении из-за моего упрямства.
— Ты ведь понимаешь, что я всё равно её здесь не оставлю? — взглянул на меня исподлобья. — Но мне совсем не хочется с тобой драться, Амин.
— Так не дерись, Йен, — сунул руки в карманы брюк. — Кто тебя заставляет? Кстати, Мириам знает обо всём этом?
Йен ожидаемо отвёл взгляд. Вздохнул.
— Нет. Мы решили, что не стоит. Хотели присмотреться. Тем более, потом ничего такого больше не повторялось.
Конечно, не повторялось. Ведь...
— Меня не было рядом, — криво ухмыльнулся.
— В каком смысле? — озадачился О'Двайер.
— Твоя дочь, Йен, влюблена в меня с её девятнадцати. Я сам не знал до недавнего времени. Так что, всё ещё хочешь нас разлучить? — склонил голову набок, с любопытством наблюдая за его реакцией на мои слова.
Верховный некрасиво выругался.
— Тогда тем более отпусти, — проявил прежнюю настойчивость.
— Нет. Она моя. Как и ребенок. И мне плевать, каким образом это всё произошло, — озвучил вслух ранее принятое мной решение.
Чёрный волк недоверчиво прищурился.
— Хорошо. Оставляй, — неожиданно согласился, чем напряг. И ещё больше, когда приблизился ко мне вплотную. — Только подумай над тем, что будет чувствовать Мириам, когда узнает правду. Что твоя тяга — результат чужой воли. Её воли. Не более, — проговорил совсем тихо, но достаточно весомо.
Рычание сорвалось с моих губ раньше, чем обдумал всё.
— Уже знает, ты хочешь сказать? — прищурился зло, и без того прекрасно зная ответ на данный вопрос.
Не зря оставил свою пару с их дочерью. И всё. Взметнувшаяся в моём разуме ярость стала нашим общим приговором. Едва ли я осознавал в полной мере, что собираюсь сделать. Тем более, ведь обещал своей хаяти сдержать зверя. Но не вышло. Не мог. Потому что вдруг отчётливо осознал, что теперь Мириам и сама ни за что со мной не останется. И в этом повинен он. Тот, кого я в скором времени:
— Убью.
Треск разошедшейся по швам одежды остался на задворках сознания. Зрение раздвоилось на мгновение, а затем обрело новое видение. Звериное.
— Твою ж мать! — выругался будущий труп, медленно отступая. — Аль-Хайят, держи себя в руках. Именно об этом я и говорил, между прочим, — укорил. — Ты несколько недель с ней всего, а уже не способен контролировать себя только от одной мысли, что она уйдёт. А представь, что будет дальше. Всё станет хуже. Намного. Ты же других убивать начнёшь за один только взгляд в её сторону.
— Р-р… — только и смог произнести в ответ, готовясь к прыжку.
— Амин, — примиряюще поднял руки тот. — Она бы всё равно узнала рано или поздно. Вопрос времени. Тем более, что с её особенностью ей требуется специализированное наблюдение на весь период беременности.
Где-то глубоко в разуме что-то отозвалось на его слова, но тут же загасилось новой картинкой ухода Мириам от меня. Обернулся в прыжке. И почти достал до шеи смертника, да только тот вовремя увернулся. И тоже обернулся. В здоровенного чёрного волка. Не меньше моих собственных габаритов. Он оскалился на меня. Я — на него. Следующая атака тоже оказалась безуспешной. Зато с третьего раза я всё-таки достал соперника, ранив того в бок, оставив на нём четыре глубокие рваные полосы от когтей. Вот только слабее от этого он не стал. Уже сам набросился. Отшвырнул его в сторону. И приготовился к новому нападению, когда…
— Амин! — громкий оклик Мириам прокатился по моему сознанию, как поток ледяной воды.
Сама девушка оказалась рядом в считанные мгновения. Подскользнулась на примятой от борьбы траве, фактически упала перед мной на колени.
— Пожалуйста, прекратите… Не надо… — буквально взмолилась, глядя на меня снизу-вверх.
Я недовольно фыркнул и тряхнул головой, отказываясь принимать её просьбу, но в зелёных глазах было столько мольбы, что не смог отказать. Повторно тряхнул головой, прогоняя из разума остатки пелены ярости, а затем прижался лбом к её груди, извиняюще рыкнув. Возвращаться в человеческую ипостась тоже не спешил. А она шумно выдохнула, обняла обеими руками, зарываясь пальцами в волчью шерсть.
— Не надо, — повторила едва слышно, прижимаясь ко мне плотнее. — Пожалуйста...
И я действительно отступил, успокаивающе лизнув её в лицо. Наградой мне стала ласковая улыбка.
— Спасибо, — добавила она, прижимаясь ко мне ещё крепче прежнего.
Вцепилась так, будто в последний раз и от этого зависела её жизнь, а по щекам скатились слёзы. Обернулся в тот же миг.
— Хаяти, — позвал волчицу, принявшись сцеловывать солёную влагу с прекрасного личика. — Не плачь, слышишь? Прости, я сорвался. Но я обещаю, такого больше не повторится.
Мириам кивнула. Но слёзы покатились по её щекам лишь сильней. И смотрела она на меня широко распахнутыми глазами, полными сожаления и вины.
— Это я виновата. Всё я. Не ты, — обронила сбивчиво.
Как держалась за меня, так и не отпускала.
Из груди вырвалось недовольное рычание.
— Мне всё равно, слышишь? Даже если это какие-то долбанные феромоны. Да хоть само колдовство! Я всё равно от тебя не откажусь. Ни от тебя, ни от ребёнка. Поняла?
— Я знаю, что не откажешься. Ты же не можешь отказаться. Из-за меня, — всхлипнула, улыбнулась сквозь слёзы. — Это же всё я. Не ты. Прости. Я просто… Просто… Хотела, чтобы и ты любил меня. Я не специально, понимаешь? Я не знала, что заставляю тебя… — резко замолчала, смазанным жестом смахнула со своих щёк слёзы. — Ты ведь и не любил меня никогда. Не замечал вовсе. Столько лет. Я не должна была верить, что так бывает. Так ведь не бывает. Никогда не было, — в очередной раз вытерла новую порцию слёз. — Прошу прощения. Мне нельзя было. Нельзя... — всхлипнула по-новой.
— Мириам! — встряхнул девушку за плечи. — Перестань говорить глупости! Настоящее оно или нет, мне нравится это чувство. Пойми. В конце концов, феромоны ещё не всё. Они могут притянуть, заставить возжелать, но вот тут, — постучал себя по виску, — они ничего не меняют. И я уже говорил тебе, если бы у меня был выбор, я бы всё равно сделал его в пользу тебя тогда. Потому что ты та, кто вернула мне давно позабытый вкус к жизни. Ты моя жизнь. Хаяти. И я никогда не откажусь от тебя. Никогда!
