– Ты действительно веришь, что я выйду отсюда? Причина отнюдь не во мне, а в твоей красоте и яркости чувств, которые она вызывает. Симпатии короля к замужней женщине – смертный приговор не только для графа де Арман де Бурлемон.

Петр глядел на Дарью и улыбался. Ей вдруг стало страшно.

– Как же нам быть? – воскликнула она. От ее былой решимости не осталось и следа. – Дорогой, я раскрыла королю тайну нашего путешествия во времени, но не похоже, что подобные объяснения могли быть приняты всерьез.

– Если мы не изменим ход событий, то больше не увидимся. – Петр говорил так, как будто он давно все обдумал. – Моя участь предрешена, и никто не в силах изменить ее. Твоя судьба в роли фаворитки Людовика XIV настолько уникальна и непредсказуема, что у меня нет ни малейшего права просить тебя отказаться от нее. Впереди у тебя – успех в обществе, златые горы, опасности и неминуемое забвение. Но есть и другой сценарий…

– Какой? – воскликнула Дарья, испытывая противоречивые чувства, но по-прежнему искренне желая ни покидать, ни предавать любимого.

– У нас есть возможность вместе вернуться в двадцать первое столетие. Вернуться туда, откуда прилетели, и, возможно, теми, кем покинули то время. Но – слушай внимательно – если только один человек, ты или я, решит совершить прыжок во времени, машина переместится вместе с ним, а второй уже возвратиться не сможет. Это необратимо. Думаю, ты меня не осудишь: я хочу избежать смерти, поэтому я лечу. Но ты свободна в своем решении…

Дарья без сил опустилась на постель рядом с Петром. Помолчав немного, она спросила:

– Я в отчаянии от необходимости такого жестокого выбора, потому что люблю только тебя. Но сможешь ли ты понять и простить меня, если я останусь? Вряд ли мои слова смягчат горечь разлуки, но клянусь: причина – не привязанность к кому-то, даже если она может связать меня с королем Франции… Я избираю Время и образ жизни, где, увы, нет места человеку, которого я обожаю, и никто не в силах мне его заменить. Возможно, впоследствии я пожалею об этом…

– Я тебя уже простил, потому что я тебя тоже люблю. Я буду чувствовать себя счастливым, если исполнится твоя мечта, даже когда я тебя покину. Знай, Даша, что ты всегда со мной: твои глаза, твоя доброта, те чувства, которые ты мне подарила…

– Петя, я тебя никогда не забуду. И еще раз прости…

Она заплакала, прижавшись к его груди. В двери камеры заскрежетал отпирающийся замок, и тюремщик, не тратя слов, указал графине рукой на выход.

Через час, когда графиня де Бурлемон оказалась в безопасности в отеле дю Ботрэн, из крепости Бастилия бесследно исчез арестант. Когда пропажа обнаружилась, комендант поднял на уши всю охрану, но беглеца нигде не смогли найти. Полиция Парижа извещена о побеге опасного политического преступника и предприняты все возможные меры по его поиску и задержанию.

Петр вырвался из подземелья Бастилии, выразив свое желание фразой "хочу обратно", и, перейдя в другое измерение, совершил прыжок в 2021 год, преодолев пропасть в четыреста лет и две тысячи километров. Когда вернулась способность мыслить, он ощутил себя сидящим на диване рядом со старыми приятелями – попугаями. Умницы Груня и Боря с явным недоумением смотрели на неизвестно откуда свалившегося к ним гостя, и от удивления склонили головы в его сторону. Их совместное проживание в клетке исключило способность говорить по-человечьи, но несомненно: каждый из них смог бы выразить общее мнение:

– Петька – дурррак, Петька – дурррак!

Петр телепатически уловил витающую в воздухе мысль:

– Действительно, оставил бы разумный человек в прекрасном Париже свою возлюбленную, графский титул и королевский двор? – А затем убежденно дал ответ: – Нет, сделано все правильно. Бастилия – не Лувр и не санаторий.

Он еще раз огляделся в новой обстановке: сельская изба, здесь я впервые. Несомненно, машина времени обладала функцией здравомыслия и, к тому же, хорошо развитым чувством юмора, размещая его в пространстве, причинно связанным с исходными, стартовыми событиями. Этакое дежавю.

– Интересно, кто же таинственный разработчик этого чуда, игнорирующего законы природы? Сама природа? – Петр изрядно напряг свой мыслительный аппарат, но в силу естественных ограничений тут же заблудился в дебрях своей логики.

Обладая уникальным опытом перемещений, он знал: прежде всего нужно оценить свой актуальный образ. Калинкин подошел к видавшему виды трельяжу и несколько минут внимательно изучал себя. В зеркале отразился высокий молодой блондин с приятным лицом, голубыми глазами и короткой стрижкой – вылитый Пол Беттани. Легкая, трехдневная небритость, костюм из мягкой серой ткани, белая рубашка в мелкую голубую клетку, коричневый ремень на поясе и такие же коричневые мягкие туфли. Интересно – а как с английским языком, машина не подарила этот бонус? Петр встал в позу трибуна и стал декламировать детские стихи:

– It is cold and still, the wind is away,

And a little Jack Frost is busy today…

В оценке своих дарований он был объективен: недалеко продвинулся, отнюдь не кокни, произношение типа "английский со словарем", на уровне Петра Михайловича. Удачный повод поразмыслить о том, как новоиспеченный красавец легко расстался с образом пенсионера Калинкина, и как прекрасно ощущать себя молодым! Машина чудес интуитивно определила – иностранный в деревне ни к чему. А вот и она, бочка расчудесная, в коридоре на ножках стоит. Как убежденный идолопоклонник, Калинкин склонился к ней в театральной позе: огромное спасибо за внешность и прикид, вылитый денди, лишь бы местные пацаны, почуяв чужака, не отбуцкали. Спросите за что? А не ходи по нашей улице! Калинкин сунул руку в карман – а там по традиции российская валюта шелестит. Нормальный ход!

Петр вышел из дома и, спустившись в палисадник, подошел к ограде: на горизонте чернел лес, ближе, за лугом, раскиданы коттеджи и дачные домики. Место незнакомое, раньше здесь не бывал. Пасторальную картину нарушил звук мотора: из-за поворота грунтовой дороги, нещадно пыля, выскочил черный "Рено Дастер" и затормозил у самой калитки. Из кроссовера вывалилась плотная брюнетка лет сорока, одетая по высокой сельской моде: яркая полосатая кофта без рукавов и элегантные черные легинсы, откровенно обтягивающие выпуклости и вогнутости тела. Манеры модницы явно не аристократические, такая может и сумкой по кумполу отоварить. Быстренько тренькнула брелком сигнализации – и к Петру:

– Эй, ты, что здесь делаешь? – смело начала она свою атаку прямо наскаку. И остановившись метрах трех от Петра, продолжила допрос. – Кто такой?

Петр не спешил с ответом и оценивающе смотрел на хозяйку дома. Нетрудно заметить, что его внешность произвела на нее сильное впечатление, но уровень агрессии от этого не снижался. Чтобы разрядить обстановку, мягко ответил:

– Спасибо, что позаботились о Боре и Груне. Кстати, вам привет от Даши.

Брюнетка от удивления приподняла широченные нарисованные брови-сосиски и подошла ближе:

– Дарья вернулась?

– Пока еще нет, я уехал первым.

– А она где?

– У Людовика четырнадцатого в постели, – пронеслось в мозгу у Петра, но он миролюбиво ответил: – В Турции, на отдыхе.

– А вы тоже там были? Не похоже…– Дама не спускала с него недоверчивого взгляда и автоматически определила: "чужак". Действительно, все это было очень странно, не говоря уже о том, что внешность Петра, наряд и манера разговора являли собой полный диссонанс с местным эталоном.

– Я отдыхал пять дней, так мы условились с самого начала, – продолжал сочинять он. – А она на полных две недели.

– Как-то не похоже на южный загар. Вы Петр?

– Да, верно. Вам Дарья рассказывала обо мне?

– Меня зовут Наталья. Да, сказала, что у нее новый знакомый, симпатичный шатен. А вы блондин.

– На солнце выгорел, – не растерялся, выдав полную чушь, Петр и подумал: – Ух, уж эти бабы…