– Через четыре часа?! – ужаснулась я. – А мне почему никто не сказал?!
– Потому что ты не выступаешь, логично? – не соизволив повернуть головы, бросила Вера́. – Я уже отдала твоё место из второго ряда другой, – посчитав, что разговор окончен, она начала считать: – Раз, два, три, четыре…
Девочки ожили, принявшись танцевать под счёт. Я не согласилась с решением. Я знала номер лучше всех! Я должна сегодня появиться на сцене! Мне срочно нужно куда-то деть накопившиеся эмоции.
– Вера́! – выкрикнула я на весь зал. Наверное, для пущего устрашения стоило топнуть ножкой, но я не стала опускаться на уровень детского сада. Я же не Виктор.
Чертыхнулась про себя, что опять вспомнила о нём и его шуточках.
– Кто вообще пустил её сегодня?! – раздражённо бросила Вера́, скрестив руки на груди. – Ладно, переодевайся и становись в седьмой ряд, посмотрим, что ты сможешь, – обречённо выдохнула она.
Второй раз повторять мне не пришлось. Я скинула верхнюю одежду и заняла не своё место. Конечно, я не привыкла быть на вторых ролях, но если это единственный способ выступить сегодня, то лучше он, чем ничего. Я быстро забыла все обиды, отдавшись сначала счёту дотошной Веры́, а потом знакомой музыке. Телу не нужна была помощь разума. Оно выполняло разученные ранее движения: рефлексы взяли своё. Шаг вперёд, два назад, руки вверх, назад…
Я растворилась в музыке, чувствуя, что это моя жизнь, моя стихия. Моя единственная любовь.
После репетиции мне быстро подобрали подходящий наряд, и вскоре, не теряя ни минуты, мы отправились на мероприятие, где я расслабилась и вовсе перестала обращать внимание на ворчание Веры́.
На сцене я просто двигалась в своё удовольствие, совершенно наплевав на организатора.
Стояла прохладная погода, поэтому продолжение концерта (мероприятие было на улице) я смотрела из-за кулис, закутавшись в пальто, и пила кофе. Одним из последних выступал Алексей со своей командой. Я впервые увидела его другими глазами, заворожённо следя за каждым его шагом. Здесь он не выглядел неказистым Алёшей из сказки про Иванушку-дурачка, а настоящим богом. Именно таким поклонялись и приносили в жертву быков. Он оказался настолько хорош, что стало невозможно перестать подсматривать.
Алексей был одет в одну футболку и короткие штаны, но, похоже, не чувствовал холода: настолько увлёкся ритмом.
У меня перехватывало дыхание от нижнего брейка, немыслимых и мистических движений. Не могла оторвать глаз, наблюдая за парнем. Если бы не уличная температура, наверное, застыла бы с открытым ртом. Он покрутился на голове, на плечах, с лёгкостью поднялся, снова упал… всё это было так естественно и одновременно волшебно…
Не смогла сдержать вздоха восхищения. Не знай я его с другой стороны, определённо, влюбилась бы прямо сейчас.
Я не заметила, как их номер закончился, и Алексей нарисовался рядом со мной. Я впервые заглянула в его голубые глаза, молча изучая то новое, что сейчас в нем открыла.
– Понравилось? – он озарил меня ослепительной улыбкой. От неё веяло добротой и дружелюбием. При этом парень тяжело дышал, оттанцевав номер.
Я пожала плечами, пытаясь изобразить равнодушие.
Не вышло. Артистичность осталась где-то дома.
– У тебя на губах пенка от кофе, – тепло рассмеялся партнёр. Что произошло в следующий момент, я поняла не сразу. Он схватил за талию, резко прижал к себе и нежно поцеловал, слизывая остатки напитка. Это длилось недолго, и через мгновенье поклонник выпустил меня из цепких лап: – Вкусный капучино. Похоже, он остыл в стакане, – хмыкнул парень, прикоснувшись указательным пальцем к моим губам.
От столь наглой выходки я окончательно потеряла дар речи. Алексей оставил меня стоять неподалёку от места его секундного триумфа.
~~~
Шок от неожиданного поцелуя прошёл через мгновение. Захотелось догнать Алексея и залепить затрещину. Кем он себя возомнил? Его выходка не вызвала никаких чувств (кроме отрицательных), я даже не ответила.
Всю ночь я готовилась к пламенной речи, тираде, выговору, надеясь высказать Алёше всё, что я думаю о нём и о его дрянном поступке. Пора расставить все точки над всеми возможными буквами и объяснить ему: романтические отношения не интересуют. Особенно с ним.
Подстава ожидала в зале для репетиций: этот недоумок (здесь должно быть другое слово, но цензура!..) позвонил мне за пять минут до начала. Он под аккомпанемент кашля сообщил, что заболел. Я не удивилась: всё-таки во время скромного триумфа дурень явно был одет не по погоде.
Что ж, момент с казнью и серьёзным разговором придётся отложить до выздоровления. Но почему нельзя предупредить заранее? Я бы просто не пришла.
В тот же день столкнулась с Виктором прямо у выхода из зала. Так и подмывало спросить почему он один, но, зная свой характер, решила придержать язык за зубами. Ещё подерёмся на виду у всех. Или сарказм перемешается с ядом и начнёт капать прямо на невинного старого знакомого? Бросьте, не такого уж и невинного. Я поморщилась.
Виктор окликнул меня. Второй раз за пару дней? Некоторые не понимают, что их настойчиво игнорируют?
Я попыталась скрыть раздражение, но наверняка оно отразилось на лице.
– А где коротышка? – едко бросил Виктор, и я поняла: милая беседа не входит в его планы на сегодня.
– Ага, – кивнула я. – И тебе того же самого, – буркнула, не повернув головы.
Я не стала отвечать на провокационный вопрос. Единственное, чего мне хотелось – убраться подальше. Бывший… сейчас одногруппник бесил не только присутствием, но и своим существованием в принципе. Возможно, сказалось настроение и то, что я не отошла от выходки Алексея.
Парни, прошу, отстаньте, и без вас тошно!
– А ты чего без своей Любви? – поняв, что он не хочет отвалить и пойти по делам, а лучше к лешему, «вежливо» поинтересовалась я. Люба бы убила за такое склонение, но пока её нет…
– Появились неотложные дела, – пожал плечами надоедливый собеседник. – А что с твоим?
– Заболел.
Моя попытка сбежать не увенчалась успехом. Почти у выхода столкнулись с Вадимом Максимычем и тот, увидев нас, торопящихся уйти (не так уж сильно мы и спешили, видимо), задержал обоих.
– Вы без партнёров?
– Да, так вышло, – кивнула я, потянувшись к пальто, которое одиноко висело на вешалке и зазывало меня.
– Ничего страшного. Потанцуете друг с другом, а потом партнёров научите новым движениям. Возражений не приму – у нас чуть больше месяца до выступления, а все танцуют из рук вон плохо.
Мысленно я прокляла всё на свете. Особенно – совпадение в виде отсутствия Алексея и Любы. Вот не будут ходить, вообще вместе вальсировать останутся!
Знала бы – не пришла!
Или это случай издевается над нами? Как жаль, что не верю в госпожу судьбу.
– Для начала повторим выученные ранее движения, – Максимыч вытолкал нас на танцпол. Спорить с ним было бесполезно и бессмысленно. Я тяжело вздохнула.
Мы взялись за руки, став лицом друг к другу. Тепло его ладоней приятно обожгло кожу.
Чёртовы мурашки! Отстаньте!
– Ты чего такая холодная, как мороженое? – удивлённо воскликнул Виктор.
– Зато сердце горячее, – моментально среагировала, высунув язык.
Надо сказать, Виктор был увереннее Алёши. Мы наклонились вправо, влево, расцепились, покружились, вновь взялись за руки, и он ни разу не ошибся, не наступил мне на ногу. Он молчал, лишь хитро и чертовски сексуально улыбался. Я стойко смотрела ему в глаза, напоминая себе, что хочу стать хореографом.
Профессионалам неприязнь – ни по чём. Сейчас для меня должен существовать лишь вальс.
Виктор взял меня за талию после очередного па, прижал к себе и закружил по залу. Моё сердце бешено колотилось, и я испытала то, что никогда не ощущала ранее: чувство, что остального мира нет, и мы в нём только вдвоём.
Благо, тело помнило каждый шаг и действовало машинально. Я больше не задумывалась над тем, как избежать столкновения с другой парой, как уберечь ноги от неловких ног партнера и прочих подстав, что мешали спокойно танцевать. Партнёр не пропускал ничего. Его движения, если и были не идеальны, то стремились к этому. Дьявольская улыбка застыла на его губах, а я всё чаще ловила себя на том, что смотрю на эти манящие губы. Я пыталась себя одёрнуть, но у меня не получалось.
