Не помогло. Только тушь немного размазалась.

Скрипнула входная дверь. Не обратила внимания – мало ли кто мог войти.

– Не помешал? – услышала насмешливый голос Виктора.

Гневно обернулась и закричала:

– Ты совсем офигел?! Это женский туалет!

– Вадим Максимыч послал проверить всё ли с тобой в порядке, – невозмутимо ответил парень, закрыв за собой дверь на щеколду.

– Это женский туалет! – попыталась воззвать к голосу разума Виктора, но, похоже, мозг у него напрочь отшибло. Сама виновата…

– И что? Запретная территория? Ты не голая, хотя это легко исправить, – Виктор подошёл ко мне и ласково дотронулся до щеки, убрав выбившийся локон. От его прикосновения ударило током, и я вздрогнула.

– Ты же обещал, что до девятого мая «ни-ни», – пролепетала, пытаясь бороться с наваждением и охватившим желанием. На секунду мне стало стыдно, что готова отдаться ему в грязном туалете.

Грязный секс… в прямом смысле.

– Это ты обещала, не я, – Виктор усадил меня на подоконник, принявшись ласкать моё тело, которое неистово жаждало его прикосновений. Он провёл ногтями по спине, отчего охнула – грубо, но мне понравилось. Губами Виктор припал к шее, попутно опустив свободную руку на грудь.

– Нравятся эти прикосновения? – прошептал он на ухо.

– Нет, – слишком поспешно ответила, пытаясь скрыть свой стыд.

– Маленькая лгунья, но меня это возбуждает, – парень поцеловал меня, и я не смогла сдержать стона. Мне хотелось его, хотелось прямо сейчас. Не могла больше держать себя под контролем, не могла прогнать жгучее желание, которое становилось всё сильнее.

Поцелуй был долгим, страстным и властным. Правой рукой Виктор держал меня за шею, левая же скользила по спине. Не сразу поняла, что юбка задрана, мои ноги раздвинуты, а его пальцы добрались до сокровенного и начали свой сексуальный танец.

А когда поняла, стало поздно.

Чёрт бы побрал решение надеть это платье! С утра идея казалась разумной, ведь я убивала двух зайцев: потренировать поддержки и подразнить Виктора. Кто же знал, что всё так обернётся?!

– Виктор, прекрати, я не…

– Замолчи и расслабься. Доверься мне, хоть раз. Боже, какая ты мокрая… меня это возбуждает, – он убрал руку и облизнул пальцы.

– Просто трахни меня и всё, – зло бросила я, вмиг отказавшись от всяких правил и запретов, которые сама же и установила.

– Боже, какая ты нетерпеливая. Как давно у тебя не было секса?

– Какое тебе дело? – простонала, когда Виктор вновь стал пальцами ласкать мой клитор.

– Скоро мне будет дело до всего, что ты делаешь, поэтому отвечай на вопрос, если не хочешь кончить от пальцев.

Простонала, потому что его движения стали более настойчивыми, а моё тело охватила приятная судорога. Изнывала от нетерпения.

– Года три-четыре, я не считала. Просто войди в меня, – закрыла глаза, не в силах сдерживаться.

Удовлетворение чудовищной волной разливалось по моему телу. Кажется, ещё чуть-чуть и я испытаю оргазм, который так не хотела.

– Тогда мы не будем заниматься этим в туалете. Первый раз должен быть особенным, – почувствовала разочарование, когда услышала его слова. – Но я не могу оставить тебя в таком состоянии.

Охнула от неожиданности, потому что через секунду почувствовала его пальцы внутри себя. Это показалось последней стадией извращения, но с другой стороны сильно возбудило. Застонала, не в силах открыть глаза. Виктор продолжал целовать меня, лаская внизу. Больше не могла сдерживаться. Почувствовала неописуемое удовольствие и, одновременно с этим, абсолютную расслабленность во всём теле, которая с каждой секундой нарастало. Экстаз был похож на взорвавшийся фейерверк, который почти свёл меня с ума.

– Вот и всё, а ты боялась, – усмехнулся Виктор, с маниакальным наслаждением облизывая пальцы, словно на них остались кусочки лакомства.

– Какого чёрта ты творишь? – прохрипела: злиться не осталось сил.

– Ты не сможешь скрыть от меня ничего. Мне понравилось тебя ласкать. И это только начало.

Последняя фраза прозвучала как угроза. Виктор открыл запертую дверь и покинул женский туалет, оставив меня в полном непонимании.

Это была самая позорная тренировка в моей жизни. Остаток репетиции я не поднимала глаз и молчала. Вадим вскоре отпустил нас, будучи довольным работой нашей пары? Виктор не стал меня провожать, посчитав, что на сегодня с меня хватит унижений. Я была ему благодарна – мне хотелось побыть одной.

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, решила сходить к Вере́. Мне показалось, что, услышав пару унижений от хореографа, вновь захочу бороться, доказывая ей, что способна на многое. Отправилась пешком, чтобы остыть. Мой разум и сердце начали ожесточённую войну, в которой не знала, кого слушать. Здравомыслие кричало: «беги от него», сердце не слушалось. Безумно влекло к нему. Совместные репетиции усугубляли состояние. А последний час и вовсе выбил из колеи. Погрузившись в музыку, отогнала все дурные мысли.

Моим планам не суждено было сбыться. Когда вышла из зала чёрная тень, на которую не обратила внимания, скользнула в мою сторону.

Когда чужая рука коснулась моего плеча, я вздрогнула и выронила наушник.

– Надя! Не ожидала тебя здесь увидеть! – наигранно-радостно вскрикнула настигшая меня Люба.

Смерила её оценивающим взглядом. Почему мне кажется, что она караулила меня?! Она знала где и во сколько у нас репетиция. Чего здесь неожиданного-то?

– Привет, – кивнула, нехотя вытащив второй наушник.

– Как идут совместные репетиции с Виктором? Нравится, как он двигается? – в её шагах, словах, мимике, во всем читалась насмешка. Этой двусмысленностью Люба хотела посмеяться надо мной.

Если бы она узнала, что произошло меньше часа назад, думаю, это поумерило бы её пыл. Я чуть не проболталась, но взяла себя в руки:

– Пойдёт. Я видела партнёров и получше, – равнодушно пожала плечами. Ответила ей той же монетой.

– Прости, но, похоже, я увела у тебя Алексея, – жеманно-расстроенно надув губы, пропела Люба. Она продолжала наступать.

– Рядом с тобой Алёша не нервничает и благодаря этому танцует в разы лучше. Если бы не ты, ваша пара стала бы открывающей праздник, – ускорилась, надеясь отвязаться от невыносимой спутницы. Не сразу поняла, к чему она клонит.

На пару мгновений Люба остановилась, замерла, её лицо исказила гримаса ненависти. Это было отвратительно, и я отвернулась и пошла ещё быстрее. Собеседница легко оклемалась, повесила лживую улыбку и догнала.

– Ты, похоже, не понимаешь, – хмыкнула она.

– Не трудись объяснить, мне всё равно.

Похоже, ей послышалось: «потрудись объяснить», потому что Любу буквально прорвало. Яд, казалось, потёк с её губ, глаза яростно засверкали.

– Считаешь себя самой лучшей, да? Танцовщица, атлетка, акробатка. Спортсменка! – в последнее слово Люба вложила столько злости, что сама поперхнулась и закашлялась. Её миловидное личико превратилось в маску завистливой старой бабки. На секунду удивилась этим метаморфозам. – Высшее образование тебе нахрен не сдалось, добьёшься всего сама, да?

– Какое тебе дело? – я, в отличие от неё, оставалась спокойной.

– Ты никогда не задумывалась, почему ты одна? Мужчины не любят таких, как ты, – в «ты» она вложила столько пренебрежения, что вылей она его в море, то оно бы засохло от стыда.

– Танцы для меня важнее отношений.

В голове вновь возник образ Виктора, настойчиво целовавшего меня. Дьявол! Этот мужчина не принадлежит мне, я не имею права о нём даже мечтать!

Но зато я уже принадлежу ему, что препечально.

– Неплохая отмазка, я почти поверила, – Люба загоготала. – У тебя даже поклонников нет. Был один Алёша, да и тот сплыл.

– Ты залезала в мозг Алексея? – с раздражением посмотрев на отвратительную девушку, спросила я.

– Нет, – победоносно ответила она, думая, что смогла меня зацепить. – Я была у него в постели, – от этой фразы мне стало так противно, что чуть не стошнило прямо на асфальт. Ну или на блестящие сапожки неприятной собеседницы. – Он чудеснейший любовник, – продолжала напевать красотка. – Ну-с, каково это? Чувствовать себя лузером? Все парни, которые тебе нравятся, всегда предпочитают меня. А за Виктора я и вовсе выйду замуж. Я видела, как ты на него смотришь. Запомни раз и навсегда: он любит меня, – Люба продолжала смеяться.