В модных пабликах пишут, что должно пройти время, которое непременно вылечит, залатает, сотрёт (нужное выбрать), и ты откатишься до состояния «до», имея возможность начать всё сначала с правильным человеком. Только вот до этого нужно как-то доползти, по пути растеряв остатки веры и искалечив сердце, не способное больше верить.
Вновь мечтаю, чтобы не было той гадкой фразы, а каждый день, проведённый в одиночестве, я могла провести с боссом. Но фантазии заканчиваются в тот самый момент, когда в комнату протискивается мама:
– Дашенька, вставай. Пора.
– Мам, я не хочу ехать.
– Даш, хватит сидеть в четырёх стенах, – повышает голос, выражая недовольство.
– Я вчера с тобой ездила. Можно сказать, вылезла из стен, – бурчу из-под одеяла, не желая показывать своё лицо этому миру.
– Нет. Вставай, собирайся, завтракай. Через полчаса выезжаем.
Отказ не принимается, потому что мама вдруг решила, что мне необходим мужчина, а где, как не на соревнованиях по борьбе, искать этого самого замечательного мужчину. Дерьмовая идея во всех смыслах, потому что мне везде мерещится Илья, пожирающий глубоким зелёным огнём, в котором я вновь сгораю, выпрашивая поцелуи.
Ещё долго я буду вздрагивать от неожиданных вопросов мамы о компании и боссе, который эту компанию разорил. Именно такую версию я огласила родителям, когда ворвалась домой утром в понедельник, притащив все вещи и сказав, что в Питер не вернусь. Пусть они считают Вересова безалаберным бизнесменом – плевать.
Заставляю себя подняться и ползу в ванную, где минут десять просто смотрю в зеркало, пока мне вновь не напоминают, что мы опаздываем. Мама поторапливает, не позволив полноценно позавтракать, потому что внизу ждёт такси, которое отвезёт нас на спортивную базу. И если вчера мы провели там чуть больше часа, то сегодня всё растянется до вечера. Но я планирую слинять через пару часов, придумав вескую причину, которую мама не отвергнет.
– Смотри, сколько деток! – Мама восторженно осматривает толпу, которая направляется в главный корпус. – А мы с папой о внуке мечтаем… А лучше внучке, – посматривает на меня, не получая ожидаемой реакции.
– Рано мне ещё, – отмахиваюсь.
– Я тебя родила в двадцать. Училась на третьем курсе. И на учёбу успевала, пока бабушка за тобой присматривала, и папе ужины готовить, и в кино бегать по выходным. А ты? Что, в Санкт-Петербурге парни закончились? Неужели ни с кем не познакомилась?
Познакомилась, только моё знакомство закончилось крахом надежд и раскуроченным сердцем.
– Никто не понравился.
– Даш, будешь так скрупулёзно выбирать, останешься одна. Все твои одноклассницы уже замужем, детки есть, а ты?
– А я училась, работала, и мне это нравилось, – убеждаю маму, что необязательно делать «как все», а потом сожалеть, что выбор был сделан неверно.
– Не переубедишь тебя, – обречённо вздыхает и тащит меня в корпус, где сегодня пройдут соревнования.
Огромный спортивный зал забит людьми. Предполагаю, что родителями детей и просто зрителями, желающими посмотреть соревнования. Установлено несколько микрофонов, а восемь человек жюри устроились за длинным столом под окнами. Гул голосов забивает музыку, заполняющую помещение, смешиваясь и создавая иллюзию огромной толпы. Устраиваюсь в сторонке, пока мама беседует с несколькими мужчинами и девушкой, на шее которой профессиональный фотоаппарат.
Приветственная речь седого мужчины в галстуке пролетает мимо меня, пока не слышу знакомое:
– …Спонсором сегодняшних соревнований является генеральный директор компании «Стройград» Вересов Илья Андреевич. Выражаем особую благодарность за помощь в организации и поддержке команды из Москвы.
Сердце пропускает удар, но я жду, что сейчас из толпы покажется босс с привычной ослепительной улыбкой и привлечёт внимание женской части зрителей. Но нет, речь продолжается, а я, осмотрев толпу, убеждаюсь, что он лишь имя в речи организатора.
Когда он стал спонсором, да ещё и команды по вольной борьбе? За четыре месяца я ни разу не слышала упоминания о чём-то подобном ни от него, ни от коллег. Он писал, что друг – профессиональный боец, но без конкретики. Возможно, именно по этой причине Вересов решил помочь команде?
Соревнования начинаются с показательного боя взрослых бойцов, которые выходят на ринг не в роли соперников, а скорее, в качестве примера для юных воспитанников, которые с открытыми ртами наблюдают за тем, что происходит на ковре. Я и сама не замечаю, как переживаю за парня в красном трико, который, как мне кажется, поддаётся, чтобы бой получился более зрелищным и продолжительным.
– Смотри, какой мужчина, – шепчет мне на ухо мама, кивая на того самого в красном. – Ну симпатичный же, правда? И борец!
– Мам, да у него все мозги наверняка отбиты.
– С чего ты это взяла? Здесь запрещены удары по голове. Это же не бокс.
– Наверняка он агрессивный и задиристый в жизни. Спокойный человек не станет таким заниматься.
– Дашенька, у тебя неверные выводы. – Мама повышает голос в попытке меня убедить. – Наоборот, борец должен контролировать себя, чтобы грамотно оценивать противника. Эмоции здесь лишние. И вообще…
В этот момент маму окликают, а я расслабляюсь, не желая продолжать неприятный для меня разговор с подбором нужного мужчины.
– Вы не правы, – раздаётся рядом голос, а повернувшись, вижу ту самую блондинку с фотоаппаратом в руке. – Ярослав совершенно не агрессивный, более того, мягкий и заботливый.
– Ярослав?
– Парень в красном трико, – кивает в сторону ковра. – Мой молодой человек.
– Простите. – Становится неловко, что она слышала наш разговор, сделав неверные выводы. – Я не хотела никого обидеть.
– Не обидели, – тепло улыбается и отодвигает меня в сторону, где не слышно ликующих возгласов. – Кстати, я Юля, – протягивает ладошку. – Официальный фотограф команды из Москвы.
– Даша, – приветственно жму маленькую руку. – Моя мама – дежурный медик на соревнованиях. По этой причине я здесь, но только в качестве зрителя.
– А вы? Не врач?
– Нет. Я по стопам мамы не пошла, остановившись на сфере менеджмента. До недавнего времени жила в Питере, но пришлось вернуться домой, потому что… так сложились обстоятельства, – не желаю уточнять, как именно они сложились и кто стал этому виной.
– А мы вчера прилетели. Так красиво здесь, много снега, воздух чистый, только мне совсем не с кем поболтать. Ярослав занят соревнованиями и подготовкой.
– Пока я здесь, можете поговорить со мной. – Юля располагает к себе: открытая, светлая, яркая. В ней столько энергии, что, кажется, девушка способна делиться ею, наполняя всех вокруг.
– Давай на «ты»? – Согласно киваю, понимая, что мы ровесницы. – Мне показалось или мама настаивала, чтобы ты присмотрелась к мужчинам?
– Не показалось. Она считает, что в двадцать шесть уже пора быть замужем и иметь хотя бы одного ребёнка. Вот и притащила сюда в надежде, что кто-то из борцов мне понравится.
– А тебе не нравится?
– Нет. Мне другой нравится, – вырывается неожиданно и не к месту, но именно сейчас понимаю, что ещё долго никто не сможет сравниться с Ильёй.
– И вы не вместе?
– Увы, нет.
– Расскажешь?
– Зачем тебе это? – напрягаюсь, недоверчиво посматривая на новую знакомую, потому что в памяти ещё живы недавние события, связанные с Дианой.
– Когда выговоришься, становится легче. По себе знаю. Но я не заставляю, просто предложила помощь. – Юля так искренне произносит каждое слово, что у меня ком к горлу подкатывает, а на глазах появляются слёзы, которые я с трудом сдерживаю.
Девушка хватает меня за руку и тащит из зала по коридорам корпуса, пока мы не оказываемся в раздевалке, где тишина и никого нет.
– Рассказывай.
Открываю рот, но замираю, не зная, правильно ли поступаю, когда собираюсь поделиться личным с человеком, которого впервые увидела десять минут назад? С другой стороны, можно ведь не вносить конкретики и вполне передать свою историю в общих чертах. На душе тяжело, желание высказаться жжёт изнутри, подталкивая открыться Юле. Единственный человек, с которым я могла поделиться самым сокровенным, использовал рассказанное против меня, а посвящать в нюансы маму не хочу. Она тут же поделится с папой, и начнётся расследование с выявлением виновных. Лучше Юля, которая пронесётся для меня мимолётным мгновением, словно случайный попутчик в поезде, который через десять минут покинет вагон, унося с собой твою боль.
