Телефон на кровати издает звук входящего сообщения, на экране высвечивается «Я подъехал» от Дани.

Черт, черт, черт.

Я в одном нижнем белье, платье не поглажено, а сумка не застегивается.

«10 мин» – быстро отбиваю в ответ и несусь в коридор.

Вытаскиваю из шкафа гладильную доску и утюг, и бегу обратно в комнату. Пока утюг нагревается, умудряюсь застегнуть походную сумку, выкинув оттуда шерстяные носки. Не настолько Питер не предсказуем. И даже успеваю быстрым жестом прочесать волосы и залить их лаком с суперфиксацией.

Когда я спускаюсь по лестнице на встречу долгожданным приключениям, мысленно формирую оптимистичный план: восхитить Даню, расположить Даню, соблазнить Даню.

И на каждый из пунктов у меня заготовлен наряд и история. Он сдастся.

Правда, мой оптимизм слегка унывает, когда я вся такая красивая в летящем платье предстаю перед ним, а он удостаивает меня одним скользящим взглядом и сухим «20 минут».

Платье гладилось тяжело!

Какой дотошный, господи.

В дороге мы почти не разговариваем. На ближайшей заправке я выхожу вместе с ним, фотографирую номер машины и отправляю обещанное сообщение Соньке для успокоения. Даня, даже если и замечает мой маневр, ничего не говорит.

Он врубает в машине радио, отгораживаясь от любых разговоров, и нервно постукивает пальцами по рулю, всю дорогу до выезда из города. Напряжение сквозит во всем: и прямой спине, и застывшем на лице выражении.

Я осмеливаюсь протянуть руку и снизить громкость долбящей из колонок музыки.

– Нервничаешь? – топлю лед.

– Нет, – тут же отвечает он.

– Заметно, – улыбаюсь. – Хочешь еще раз поговорим о том, как я бег не сдала в десятом классе, потому что кроссовок порвался?

Мне чудится, или уголок мужских губ дергается от моего предложения?

– Я еще не забыл эту эпическую историю.

– Ничего, у меня в запасе много других потрясающих историй. Ты же не думал, что я успела рассказать тебе все в тот вечер?

– Даже не сомневаюсь, – хмыкает серьезный Килиманджаро и, наконец, немного расслабляется, откидываясь на водительском кресле.

Работает. Заболтать и обезвредить.

Переходим к плану «восхитить». Немного еложу на сидении, как бы невзначай задирая подол платья. Ноги – мое конкурентное преимущество, глупо этим не воспользоваться.

Но Даня даже на секунду не отрывается от дороги, чтобы взглянуть. Кремень.

Ла-а-адно.

– Что думаешь на счет теории плоской земли? – шандарахаю его вопросом.

Это работает. Даня на секунду оборачивается, чтобы кинуть в меня недоуменный взгляд, и тут же приклеивается к высоко задранным коленкам. На секунду… но все ж!

– Ты всегда задаешь такие странные вопросы? – возвращаясь взглядом к дороге, спрашивает он.

– Мне просто скучно. Не люблю тишину.

– Вы точно подружитесь с Аленкой, – очередной смешок.

– А вы с сестрой дружите?

– Можно и так сказать.

– Периодически?

– Периодически, – кивает он.

– Я со своей тоже. То есть, я, конечно, люблю ее, но расти в тени идеального ребенка непросто. Медалистка, краснодипломница, умница, красавица, карьеристка, – перечисляю на пальцах достижения моей супер сестры. – Защитница животных, детей и обездоленных, – изображаю ладонями радугу в небе.

– Твоя сестра Белоснежка что ли?

Я некрасиво фыркаю, а затем еще более некрасиво начинаю смеяться. Эй, а где-то между пластами этой непробиваемой горы затесалось чувство юмора. Не все потеряно.

– Скорее Золушка. А я одна из ее уродливых сестер.

Даня снова кидает на меня быстрый взгляд и спокойно говорит:

– Вот уж нет.

Чем вызывает предательские мурашки на ногах. Я даже натягиваю подол платья обратно, чтобы это скрыть. Такой он… вот вообще. Вроде сказал что-то очень простое по форме, а содержанием пробился до самых поджилок. Хороший, хороший Даня. Возьми меня в жены?

Большую часть пути мы непринужденно болтаем, окончательно топя ледники между нами. Ладно, я болтаю. Даня милостиво позволяет мне переговорить радио и шум встречных машин. Когда мы въезжаем на территорию какого-то поселения с красивыми двухэтажными домиками в ряд, я как раз дохожу до истории про рыбалку и моего отца, шокированного тем, как я спускаю его улов обратно в речку. Вижу, что Даня снова напрягается, поэтому пытаюсь увлечь его в разговор.

– А вы с отцом рыбачили в детстве?

– Да, – отделывается он односложным ответом, крепче сжимая пальцы на руле.

Понятно, не благодатная тема.

– А сестра с вами ходила?

– Нет, ей это было не интересно, – сворачивает на узкую улочку с точно такими же домами, как на соседней.

– А тебе нравилось?

– Да, – кивает он, подъезжая к большим кованным воротам.

Я даже присвистываю. Если я что-то и знаю о заборах, так это то, что они очень дорогие. А вот этот, могу поспорить, очень-очень дорогой. На нем даже есть домофонная кнопка!

Данил отстегивает ремень и выходит из машины. Нажимает на кнопку звонка, дожидается мужского «да» и говорит просто «это мы».

От этого «мы» меня снова покрывает колючими мурашками, но уже по спине и плечам. Уф, что-то теперь и я начинаю нервничать. Мы же, ну… вообще не похожи на парочку. О чем я только думала? Это будет грандиозный провал!

Но нервничать поздно, Даня уже забирается в салон, ворота открываются, а машина трогается с места.

Высокая взрослая версия Дани машет нам рукой в направлении пристройки справа. С ума сойти, как они похожи! Это же его отец, да? Я не успела его толком рассмотреть, только удивиться.

Мы въезжаем в гараж на две машины, паркуемся. Даня берет с заднего сидения мою сумку и вопросительно выгибает бровь. Это все косметичка!

– Там только самое необходимое, честное слово.

– Готова? – вместо претензий спрашивает он.

– А ты?

– Выбора уже нет, – сухо комментирует. Открывает дверь, вылезает из машины.

Я хватаюсь за ручку, толкаю дверцу и тоже выбираюсь наружу. Ноги слегка трясутся. Не думала, что буду так нервничать.

– Сын, – отец Дани протягивает ему руку в знак приветствия.

– Отец, – отделывается кивком головы плохой, плохой сын. Игнорирует протянутую руку и делает шаг ко мне.

Господи, как неловко. Тут же настоящий конфликт!

Отец таранит сына взглядом, который тот в свою очередь игнорирует. Кладет руку мне на спину, обжигая кожу сквозь тонкую вискозу.

– Это Лиза, – представляет меня.

Я расплываюсь в доброжелательной улыбке, рассматривая мужчину напротив. Блин, вот это генетика. Если бы не седеющие виски, никогда бы не сказала, что это отец и сын. Хотя, когда он расплывается в ответной улыбке, собравшиеся вокруг его глаз морщинки выдают возраст.

– Очень приятно, Лиза. Сергей, – представляется он.

– Александрович, – поправляет напряженный Даня.

Его отец бросает очередной непонятный взгляд на сына, но удерживает улыбку на губах.

– Сергей Александрович, – повторяет.

– Приятно позна…

– Меня подождите, меня подождите, – раздается ор сбоку.

Мы трое оборачиваемся и видим буквально несущуюся на нас блондинку с зажатыми в руках бокалами. Несмотря на то, что она совершенно не похожа на Даню, я сразу понимаю: это сестра. Та самая, с которой мы «точно подружимся». И судя по тому, как она чертыхается, разливая розовую жидкость из бокала на газон, пока добирается до нас, я в этом не сомневаюсь.

– Ну наконец-то вы приехали! Я устала пить одна! – она поднимает вверх бокал с красивой клубничкой на дне, отчего я улыбаюсь еще шире. Да, да, я очень хочу выпить. – Клубничный мо-хи-то, – звонко комментирует она. – За встречу! – протягивает мне бокал.

– Лиза не пьет, – какого-то черта влезает Даня, когда я уже тяну руку.

В смысле не пью? Я хочу этот розовый коктейль!

Игнорируя мой пышущий гневом взгляд, этот продуктовый тиран прихватывает меня за талию, впечатывая в свое тело, и кладет ладонь на живот.

– Нам нельзя.

Что???

Спорим, японцы именно так и придумали свои огромные анимешные глазюки? Просто одной девушке пришлось изображать неведомо кого и сбоку бантик, а потом еще и мнимую беременность.