Начкурс сверкнул глазами, словно проверяя нас на вшивость. Я сидел спокойно, сосредоточенно смотрел перед собой, а вот впечатлительные еще вчера школьники испуганно жались на деревянных стульях.

Старые парты на одного человека, составленные попарно, где даже ногу за ногу не положишь, жалюзи потрепанные, словно их грыз кто-то. Ну и, конечно же, символика нашей страны, а еще выдержки из законов. Я их уже изучил и не нашел ничего интересного.

– А теперь пошли строиться.

Послушались. Вообще, тут из нас буквально вылепляли послушных, думающих по указке. Да, за пару дней всего. Может, другим незаметно, но я видал, как два дня назад все вели себя на смотре. Весело было. Даже несмотря на кучу нарядов вне очереди.

Мы вышли из корпуса и пошли на плац. Там в коробку построились, пошли строем до столовой. Зашли, и я взял поднос на раздаче. Кормили здесь неплохо, кстати. Я ожидал худшего.

– Макар, что-то вкус странный какой-то. Я это жрать не буду.

Посмотрел на Андрюху. Тому явно переход с домашней пищи давался непросто. Он поморщился и, попробовав чай, отставил поднос в сторону. А вот Сема рядом наворачивал за милую душу. Вот кто не питал иллюзий и, как и я, денег тратить не хотел на жрачку.

Ладно, в конце первой недели клятвенно обещал заказать себе пиццу. Тут можно на самом краю на угол попросить доставить без палева. Там камеры нет. Ребята со второго курса подсказали.

Но потом я попробовал плов со свининой и понял, что Андрюха прав. Вкус странный. Гадость какая. Отодвинул еду в сторону.

– Думал, я выпендриваюсь?

Андрюха улыбнулся, а я лишь пожал плечами. Думал, но вслух произносить не стал. Как говорится… Мы не настолько хорошо еще друг друга знали. Мало ли, обидится.

В итоге кажется, из всего курса одни мы есть не стали. Ну, еще пара ребят из второй группы. Спать на голодный желудок то еще занятие, но в магазин здесь просто так не выпускают.

Строем пошли обратно. Я уже было собирался пойти разобрать вещи и попробовать их постирать, как…

– Сохин, забыл, что ли, тебя Симон вызывал. Дуй давай.

– Спасибо, – сквозь зубы ответил я.

Кабинет начкурса был вначале длинного коридора. Там воняло куревом и одеколоном. Запах из детства, поэтому мне было пофиг. Девки жмурились и фыркали, а у меня эти ароматы ассоциировались с дедом и деревней.

– Товарищ майор.

Зашел как полагается, так сказать, по форме. Это ему сразу понравилось. Мужик осмотрел меня и просто огорошил:

– Старшиной будешь, Сохин.

– Нет.

Ответ вырвался у меня раньше, чем я успел подумать. Хотя постойте… Я подумал. Все равно нет. Нах мне такая честь.

– Я не спрашивал.

Борьба взглядов, и я ее с достоинством выдержал.

– Нет, товарищ майор.

– Да, товарищ курсант. Хотя давай сделаем Васильева, он же суворовец. Через сколько, думаешь, он тебя в наряды только по выходным начнет ставить?

Скрипнул зубами. Он издевается? Я, конечно, понимал, что наше начальство не лыком шито, но, чтобы настолько…

– Товарищ майор, там Семенычу плохо!

От ответа меня избавил влетевший в кабинет без стука Васильев. Помяни говно…

– Я разве разрешал заходить, товарищ…

Договорить он не успел. В коридоре поднялся шум. Я подорвался первым и, когда вышел в коридор, понял, что это трындец. Полный. Потому что пара парней мчались в туалет, зажимая рты, еще трое – задницы.

Походу, обучение начинается!

Боже! Что за вонь? Мне показалось, что я зашла к тете Люсе в свинарник. По крайней мере, запах был ровно такой же. Зажала нос руками, вглядываясь в длинный коридор.

Тут одна из дверей кубрика отворилась, и из нее выбежал бледный парень. Я еще не успела всех выучить, поэтому просто без всякого приветствия наблюдала, как он торопится в сторону туалета.

Что тут случилось? Дневального не было, хотя Симоненко вчера назначил первые наряды. У парней их оказалось довольно много, а девочки должны были ходить только в столовую и на КПП, но пока нас туда еще не отправляли.

А вот на суточный наряд на курс трое человек заступило сразу. Один из них должен был всегда находиться на посту дневального – это такой порожек прямо напротив входа с флагом и телефоном. Но сейчас он пустовал.

– О, Мария Егоровна, заходите, располагайтесь. Советую в ОВР идти, там окна открываются.

Из кабинета начкурса вышел уставший Глушкевич. Я хотела было узнать, что случилось, но в этот момент услышана не самые приятные звуки из туалета. Те самые.

Не такой музыки я ожидала первого сентября. Ох не такой!

Прошла в ОВР и сиротливо пристроилась возле окна на второй парте. Тут все было отделано деревом, и на полу лежал паркет. Преподавательская парта располагалась на возвышении посередине. Некоторые уже переживали по этому поводу, мол, списывать будет неудобно.

– Фу, а что случилось-то?

Первой в класс зашла Вика Волобуева. Она руками зажимала нос, изображая рвотные порывы. Крутая… Говорят, они так орали с сестрой, когда их разделили. Почему так вышло, до сих пор не знали. Мол, одна баллов не набрала нужное количество.

– Я не знаю…

Развела руками и тут поняла, что Вика обращалась, судя по всему, не ко мне. Из коридора показалась бледная Диана. Волобуева же подарила мне такой взгляд, словно я была пустым местом.

– Боже, да в туалете общественном в детском парке лучше пахнет, чем в коридоре! У них тут что, авария случилась? Канализацию прорвало?

– Ага, канализацию. Задницы у нас прорвало! Считай, был конкурс на самый большой фонтан из… Неважно!

Мы втроем открыли рты, наблюдая, как бледный Изворотов с тряпкой и ведром зашел в ОВР. Выглядел он не как обычно, с иголочки, а словно его выжали.

– Фу, Андрей! Убери эту тряпку, она…

– Она в блевотне, Диана. Представь себе. Это РВОТА. Вчера ее и дресни ту было столько, что моя жизнь больше никогда не будет прежней. С первым сентября, девочки!

Андрюха добавил еще крепкое ругательство, красочно характеризующее все произошедшее. Далее он зло развернулся, уходя в сторону туалета. Кажется, мир Вики и Дианы больше никогда не будет прежним. А мне смеяться хотелось. Андрей тоже явно не деревенский парень.

А мне было не так уж страшно. Ну, воняет и воняет, ну, плохо стало, и что? Зато такое первое сентября мы надолго запомним. Главное, чтобы с ребятами все было хорошо! Надеюсь, это не инфекция…

В итоге все девушки сидели в ОВР, а парни устраняли последствия ночного «веселья». Туалет-то мужской! Кстати, это было особенно забавно, ибо ближайший женский находился в другом корпусе на втором этаже.

– Ну что, женский батальон. Пошли-ка на плац. Скоро торжественный развод. Первого курса это тоже касается.

– Но как же… Григорий Павлович. У нас же полкурса нет…

И хоть и в ОВР сидели все тридцать девчонок первого курса факультета следователей, все равно вышло как-то жалко. Интересно, а у гаишников тоже так будет?

– Ничего, руководство в курсе наших… событий. Марш на большой плац!

Я поднялась вместе со всеми. История о том, что случилось, уже передавалась из уст в уста. К нам попозже присоединись Сохин, Изворотов и еще пять человек из второй и третьей группы. Парни все были жутко злы.

– Вас же сорок человек на этаже живет! А кабинок в туалете пять? Макар, как же вы…

– Это кабинок пять. Еще биде не посчитала.

– Это что же получается… Прям туда?!

– Поверь, Диан, вчера вообще пофиг куда было. Как говорит начальство курса, мы теперь курсанты и должны быть готовы ко всему!

– Андрей, а что же санчасть?

– Какая санчасть? Мы весь запас активированного угля вчера сожрали. Месячный небось. Медсестра так перепугалась, что чуть ее откачивать не пришлось! Второму факультету легче далось, походу, весь удар на себя мы приняли.

– Может, вам помочь чем?

– Туалет помоешь?

– Курсант Копылова?

– Не буду я толчки мыть!

– КОПЫЛОВА!

– Маш, тебя Груша зовет!