Грюндельхамп перестал напевать песенку и заворожённо смотрел на блестящий предмет.

– Я обменяю его на вот эту штуку у тебя в руках, – Луиза указала на сердечник Шреддмахера.

Грюндельхамп посмотрел на сердечник, затем на стекло и пропел:

– Рум-пум-пум, я – Грюндельхамп!

Договорились – по рукам!

Рум-пум-пум, я – Грюндельхамп!

Так и быть: вы – мне, я – вам!

Луиза медленно подошла к Грюндельхампу, и на этот раз он не исчез, а отдал сердечник и, быстро схватив увеличительное стекло, растворился в воздухе, оставив серое облачко дыма.

– Вот твой сердечник! – Луиза торжественно вручила деталь Ральфу.

У того глаза засияли от радости.

– Спасибо тебе! Ты… Ты… Ты просто манная королева! – с жаром воскликнул он, и оба благодушно рассмеялись.

– Манная королева? Звучит неплохо! – заметила Луиза.

И вдруг замерла на полуслове: из пещеры на неё смотрела кукла! В этот раз девочка молча бросилась к входу в пещеру. Но загадочная кукла тут же растворилась.

Гном продолжал смеяться, пока не заметил отсутствие спутницы. Он увидел лишь её голубое платье, мелькнувшее в пещере, и бросился туда.

Когда Ральф оказался под тёмными сводами пещеры, то увидел беспорядочно сваленные блестящие вещи, лежавшие неровными кучами: медные подсвечники, драгоценности, алюминиевые дверные ручки, гвозди и другие предметы, отполированные до блеска. Среди всего этого хаоса копалась Луиза, пытаясь что-то найти.

– Что ты ищешь? – изумлённо спросил гном.

– Куклу…

Гном печально вздохнул и ещё раз обвёл глазами пещеру. Куклы тут явно не было.

Наконец, не найдя её, девочка вздохнула и разочарованно села на кучу драгоценностей.

– Но я точно видела, что она скрылась в этой пещере.

– Я точно никого не видел, – ответил Ральф, заворожённо рассматривая блестящие предметы. – А вот мы, по-видимому, находимся в пещере Грюндельхампа. Представляешь? Никто и никогда не бывал в логове этого существа. Знаешь, что я заметил?

– Что? – спросила Луиза.

– Тут есть любые блестящие предметы, кроме стекла! Странно…

Побродив ещё некоторое время по пещере, они покинули её и двинулись в поселение гномов.

Глава 6. Старейшина гномов Брумхельвейд

Когда Ральф и Луиза пришли к поселению гномов, там царила невообразимая суматоха. Десятки гномов-инженеров, вооружённых молотками, отвёртками и другим рабочим инвентарём суетливо бегали вокруг бездушной машины. Шреддмахер, словно железный исполин, вросший в скалистый массив, застыл и, опустив шланги в Ежевичное озеро, изредка издавал тихое шипение, будто раскалённый утюг приложили к мокрой простыне.

Увидев путников, к ним тотчас же бросился один из гномов-инженеров, по-видимому, старший, так как его окуляры были гораздо крупнее, нежели у остальных, а на голове покоился огромный конусовидный колпак. Его перчатки были красного цвета, а у остальных – чёрные. И, конечно, длинный фартук бронзового цвета, обрамлённый золотой каймой. Гном семенил своими маленькими кривыми ножками, обутыми в кожаные сапожки зелёного цвета и, что-то бормоча под нос, размахивал руками.

– Ральф! Ральф! Дружище! – причитал он, будучи ещё далеко от путешественников. – Беда! Беда! Шреддмахер сломался! Кто-то умудрился украсть сердечник компрессионного…

– Не этот ли? – перебив суетливого гнома, Ральф раскрыл руку, в которой светился сердечник.

Глаза инженера едва не вылезли через толстые стёкла его окуляров.

– Но… Но… Откуда он у тебя? – гном с трудом сохранял спокойствие.

– Расслабься, дружище! – небрежно сказал Ральф. – Всё просто – его украл Грюндельхамп, ещё раз доказав, что охрана у вас никудышная.

А затем он шутливо хлопнул главного инженера по плечу и добавил:

– Да ладно, Гельм, всякое бывает. Бери его скорее и запускай Шреддмахер.

Тот, кого назвали Гельмом, словно очнулся от сна, схватил сердечник и с радостными криками засеменил к соплеменникам.

Спустя полчаса паровая машина ожила. Из её многочисленных труб повалил пар, механизмы задвигались, издавая глухие урчания. Из всех сливов чёрными ручейками потёк ежевичный сок!

Под громкие аплодисменты Ральф представил сородичам Луизу – спасительницу древнего Ежевичного озера.

Когда шум оваций смолк, толпа гномов почтенно расступилась, и из её центра вышел старый морщинистый гном в широкополой шляпе, красном бархатном костюме с золотыми пуговицами и богатой горностаевой мантии. Луизу снова будто током ударило.

«Эта мантия… Точь-в-точь, как на кукле», – подумала она, но ни слова не произнесла.

Мудрое лицо гнома, напоминающее печёное яблоко, наполовину было скрыто длинной седой бородой, начинающейся от самых глаз и заканчивающейся у колен. В руке он сжимал деревянный витой посох. Он поднял руку, и толпа замерла в ожидании речи.

– Это – Старейшина. Он самый главный и мудрый в лесном городе. Его зовут Брумхельвейд, – шепнул на ухо Луизе Ральф, – обращайся к нему Ваше Мудрейшество!

– Чужестранка! – произнёс Брумхельвейд.

Несмотря на то, что гном выглядел дряхлым стариком, которому можно было дать полторы сотни лет, говорил он приятным моложавым баритоном, в котором звучали власть и мудрость.

– Рад представить тебе мой народ. А находишься ты в Мансонии. Это богатое и мудрое королевство. Здесь никогда не бывает войн, но древнее зло пробудилось и часто стало нас беспокоить. Мы, гномы, с недоверием относимся к людям, но у тебя храброе и доброе сердце. Если бы не ты, наше священное озеро было бы уничтожено. Прими же благодарность от меня и моего народа. Чувствуй себя как дома. В честь тебя мы устроим пир. Как раз отведаешь нашего чуда – ежевичного сока из ягод, насыщенных священной родниковой водой древнего гномьего озера!

– Скажите, а вы не видели тут куклы? – робко спросила Луиза. – В мантии, как у вас, шляпе и голубом платье?

Старейшина пожал плечами:

– Здесь нет никаких кукол, дитя! Геральды! – продолжил он и хлопнул в ладоши.

Тотчас к Брумхельвейду подбежала дюжина гномов, одетых в однотонные бледно-зелёные одежды и, уважительно поклонившись, вытянулась по струнке.

– Готовьте пир! Праздновать будем в Тысячелетнем дубе!

Слуги так же молча поклонились и растворились в толпе.

***

Шум-гам и песнопения стояли в огромном помещении полого ствола гигантского дуба, именуемого Тысячелетним. Само дерево располагалось неподалёку от Ежевичного озера и представляло собой массивный ствол в несколько десятков обхватов человеческих рук. Будучи очень высоким, словно дерево-великан, он величаво раскинул пышную жёлто-зелёную крону, с которой временами падали тяжёлые жёлуди, размером с куриное яйцо. Толстые массивные корни, местами выглядывающие из плодородного чернозёма, были гарантом его устойчивости и непоколебимости.

Внутри ствола гномы создали огромную полость в виде зала, посреди которого стоял длинный деревянный стол, покрытый бархатной скатертью и уставленный бесчисленным множеством яств – от запечённых куропаток в ежевичном соусе до трюфелей в брусничном маринаде. Гномы любили поесть на славу.

Высокий свод потолка освещался несметным числом светлячков. Гномы не жаловали огонь и предпочитали естественное освещение. Но рой этих чудесных насекомых, сбившихся в облачко у потолка, давал освещение ничуть не хуже, чем в комнате Луизы, когда она включала свет, гирлянды и небольшое бра, висящее над изголовьем её кровати.

Украшения полости дуба дополняли деревянные идолы божеств леса, шкафы с мензурками, перегонные аппараты и, конечно же, резной деревянный трон Всемудрейшего. Стены были гладко отполированы и местами увешаны шкурами неведомых зверей.

Внезапно раздалось три громких хлопка, и шум, как по мановению волшебной палочки, стих.

Со своего трона встал Брумхельвейд. Он не спеша подошёл к столу, поднял кубок, наполненный ежевичный соком, и произнёс:

– Мой славный и мудрый народ, сегодня я хочу восславить нашу спасительницу. Благодаря её смекалке и отваге наше озеро спасено!