Жесткая и бескомпромиссная констатация. О’Нил не удержалась от улыбки.

– Что, мистер Элш, настолько было тяжко без меня?

– Даже не представляешь на сколько.

Несдержанно рыкнув, Аарон припал губами к подставленной шее, оставляя на ней чреду поцелуев. Смакуя каждый сантиметр, он наслаждался ароматом кожи и упивался тихим женским стоном.

– Я соскучился, – короткий, но страстный поцелуй, и два затуманенных похотью взгляда встретились, – и хочу тебя. Всю и прямо сейчас.

В этом суть Аарона. Властность во всем и даже в любви.

– Хочешь – бери, – мочку уха игриво прикусили.– Оставим прелюдии на ужин.

Рывок. Заваленное набок кресло, и порывисто усаженная на столешницу О’Нил. Все никчемные бумаги полетели на пол, и по сути, там им и место.

Поцелуй на грани сумасшествия, лишающий кислорода и рассудка. Протяжный женский всхлип и дрожащие от нетерпения пальцы сами опустили бегунок, обнажая грудь и часть плоского, рельефного живота.

– Какая удобная вещица, – определив уровень, где заканчивалась молния комбинезона, Элш облизнулся. – Дальше я сам.

За десять лет он дотошно изучил каждую родинку, каждую складочку, шрамик и чувствительную точку на женском теле. Он знал, что могло заставить Джейн биться в экстазе, а от чего мог схлопотать недовольный «кусь».

Соски и шея – ее эрогенные зоны, стоило лишь едва прикоснуться, и даже будучи сносящей все вокруг фурией, О’Нил превращалась в податливую и ластящуюся кошку. Стопы и пальчики на ногах… хочешь жить, лучше избегай этих частей тела. Проверено им и Китаном в равной степени и доле.

Десять лет касаться только одного тела и понимать, что никакое другое не нужно. Сомнительная реальность для заправского бабника в прошлом, и комфортная для зрелого мужчины – сейчас.

– Да, вот так…

Сжав обтянутую тонким гипюром грудь, Аарон дразняще обвел просвечивающие нежно-розовые ареолы. Соски под натиском умелых рук уверенно воспряли сквозь кружево, которое секундой позже распалось по разные стороны, напоминая об удобстве передней застёжки. В темных глазах вспыхнул дьявольский огонек:

– Похоже, не я один соскучился.

Тягуче медленно Элш скользнул кончиком языка по возбужденной плоти, обводя границы налитого соска. Втянув его, а затем прикусив, он от удовольствия сомкнул веки. Посасывая один и оттягивая и сжимая другой, он умеючи подводил Джейн к желанной черте.

– К этому я еще вернусь и не раз после посвящения, а пока, – пальцы медленно опустили ползунок до самого низа и взгляд Элша приобрел хищный отблеск.

«Нет трусиков – нет проблем» – так гласила великая цитата Китана Линда.

– Что-то не так? – Джейн шире развела ноги. – Как видишь я позаботилась о твоем удобстве.

В грудь Элша уперлась женская стопа, что спустя мгновение уже поглаживала бугристую область паха. Аарон довольно оскалился:

– Есть особые пожелания? – гулкий вздох синхронизировался с лязганьем пряжки ремня о столешницу и шелестом фольги.

Между телами возросло напряжение.

– Хочу заменить твой стол, – похлопав по столешнице, Джейн игриво зашипела, стоило крепкой хватке притянуть ее ближе, – уж больно он шат…

Толчок. Резкий и до упора. И губы жадно захватили в плен, не давая даже шанса на живительный вздох. Замерев на пару секунд для взаимного осязания, Аарон сжал упругие ягодицы, оставляя на них следы свей страсти. Грубость и дикость – в такие моменты иному языку для общения было не место. Она любила ходить по грани, он обожал эту грань создавать. Не в силах сдерживать свои эмоции, Джейн прижалась к крепкому торсу и от очередной фрикции, прикусила его плечо.

Рыкнув подобно зверю, Элш обнял податливое тело и, не разрывая связи, поднял О'Нил со стола, заставляя ту обвить свою талию ногами:

– Сводишь с ума, – припал губами к ее пульсирующей шее, желая оставить на ней свою метку. Однако…

Нет. Не здесь.

Где была страсть, там было и уважение. Поставить засос на открытом участке, значило бы постыдно продемонстрировать свою слабость и пренебрежение. Джейн – не только его женщина, она – его дом, его друг и его надежное плечо. Ни один из посторонних не должен видеть грязные следы похоти на ее нежной коже.

– А-ах!

Блуждая руками по мускулистой спине, Джейн активней подмахивала бедрами, дополняя феерию ощущений. Руки начинали затекать от неудобства позы, но Аарона это мало волновало. Прижав разомлевшую девушку к стене, он, не сбавляя темпа фрикций, впился в раскрасневшиеся губы. Пошлые шлепки разгоряченных тел стали учащаться. Каждый предвосхищал подступающую волну апофеоза.

– Джейн?

– Да.

Замедлив намеренно темп, но сделав погружение более порывистым, Аарон осязал, как начинала зарождаться сладкая судорога в женском теле. Еще одна фрикция, и, тут же прогнувшись в пояснице, Джейн откинула голову. Раскрыв рот в немом стоне, она забилась в легкой дрожи, подводя дополнительным сокращением к эйфории и его. Томительное ожидание друг друга наконец-то компенсировалось столь ярким, обоюдным финалом.

Добравшись до дивана, Аарон устало завалился на спину, все также прижимая к себе О’Нил. Было хорошо. Нет, прекрасно. Она лежала на нем, а он внутри нее. Разве могла другая женщина доставить столько удовольствия? Сомнительно в это верится. Джейн такая одна. Его. А верней – их. Но об этом чуть позже.

– Маленькая, – оглаживая острые лопатки, Аарон хрипло прошептал: – ты у меня жива?

Ответ невнятно пропыхтели в его грудную клетку. Элш улыбнулся:

– Тебе помочь повернуть голову? – сейчас, уткнувшись в его обнаженный торс, Джейн казалась той хрупкой школьницей, которую он встретил больше десяти лет назад. Впрочем, несмотря на стремительно бегущие годы, она для него навсегда останется такой.

– Ты думаешь я настолько обессилена? – плечо трепетно огладила влажная ладонь.– Не дождешься.

– Ты погляди, моя кошка бросает вызов? – задиристо шлепнув ягодицу, Аарон чмокнул светлую макушку.

– Скорей, этот вызов бросит тебе Кит.

– Линд? Едва ли. Маленькая, ты же знаешь, мы с ним игроки одной лиги.

Джейн ухмыльнулась:

– Я не простая лига, а высшая. Так звучит гораздо почетней.

Элш прыснул:

– Не смею спорить, мэм. Не смею спорить.

Повисла минута молчания. Комфортная и нужная для перевода дыхания.

– Меня сегодня пригласили на свидание, – Джейн лениво зевнула на что Аарон вопрошающе вскинул бровь: