В статье были все шокирующие подробности того дня, когда сгорела наша дача. Макс досконально расписал каждое событие, случившееся на трассе, каждый поворот, переворот автомобилей, указал время, количество пострадавших и погибших в той жуткой аварии. Для не слабонервных к статье он даже прикрепил видеозапись. Чтобы просмотреть ее, мне пришлось нажать на кнопку «МНЕ ЕСТЬ 18», открывающую доступ. Что ж… запись действительно жуткая, но не для меня. Смотреть, как погибают чужие люди гораздо легче, чем смотреть на гибель своих родных. Наблюдать за их мучительной смертью. К слову, косвенно Макс задел и мою семью:

«… пожарная машина спешила на вызов. В дачном кооперативе «Столбы» воспламенился деревянный дом. Увы, пожарные до него так и не доехали. Дом сгорел дотла. Сейчас на пепелище работают следователи. Говорят, что нет ни единого свидетеля пожара, но, судя по припаркованному возле автомобилю, подозревают, что в доме сгорела семья из четырех человек. Скорее всего, заживо. Скорее всего, пьяниц (иначе и быть не может, кто бы сомневался в таком заключении наших «экспертов»). «Остается только надеяться, что хозяева отдыхают где-нибудь на пляже и не подозревают, что их дом сгорел. В противном случае мы даже не узнаем их имен, потому как от них мог остаться только пепел, рыться в котором нет никакого интереса. Поднимать бумаги мы тоже не будем — не хватает бюджета», — говорил один из «экспертов»».

От них остался только пепел, Профессор, в котором никто более не будет ковыряться. Подумаешь! Сгорел дом, а в нем — целая семья! Бюджета же нет! Вот был бы он!.. Это другое дело! С бюджетом жизни других сразу становятся важными! Вот это я понимаю — сервис! Авось, все живы-здоровы!

Эх, если бы ты только понимал мои переживания… Я рвал на себе волосы, а еще больше хотел разорвать каждого, кто хоть как-то относится к городским службам, к бюджету, которого нет, который закончился (при строительстве дороги?). Может — при разгребании завалов, оставшихся после аварии? Когда он, мать его, закончился, этот хренов бюджет?! Что это вообще такое? Бюджет, падла, будь он неладен! Получается, очень удобно винить во всем его, на так ли? Полагаю, очень!

Тем не менее мою семью не вернуть, не похоронить должным образом. Конечно, можно собрать в урны прах и развеять его по ветру, но будет ли это считаться? Нет! Нет! И нет! С таким же успехом я могу развеять сожженный мусор или золу из печи… Только поэтому я мысленно, в голове, в цветных картинках похоронил родных со всеми почестями, и на этом навсегда попрощался с ними, радуясь, что они обрели свободу и попали в рай.

Если до прочтения статьи я еще подумывал вернуться… попытаться вернуться к прошлой жизни, смириться с ней, обуздать, вернуться в школу и закончить первый класс, не обращая внимания на горькие взгляды, лживые сопереживания, минуты сочувствия, то после напрочь выкинул эту херабору. Если «эксперты» предполагают, что в пожаре сгорела вся семья целиком, пускай так оно и будет. Пускай я сгорел вместе с ними. Рано или поздно все узнают, чьей была та дача. Весь город узнает, чья семья сгорела в том адском пожаре. И всем со временем, а может и сразу, будет совершенно плевать, как и мне, на пострадавших в аварии.

Все, нет больше Ильи. Он заживо сгорел. Вместо него родился новый человек с новыми взглядами на жизнь, другими заповедями, моральными принципами… и новым именем. Этот вопрос, кстати, нужно проработать, как и легенду.

Сейчас у меня есть и силы, и желание… не то что недели назад… не то что вчера. И у меня есть ты. Боже, как я рад, что хоть ТЫ не покинул меня. Не превратился в пепел, который разнесет ветрами, смоет ручьями. В пепел, от которого через несколько лет ничего не останется, кроме клочка гигантских сорняков, растущих как на дрожжах.

Теперь, когда я изъяснился, хочу сказать, что пора завязывать. Скоро придут мои друзья. Думаю, мы оба не хотим быть замеченными вместе. Не обижайся на меня и не печалься, когда я долго не прикасаюсь к твоим страничкам, ведь ты всегда со мной. Я без тебя — никуда, ты это прекрасно знаешь. И мы общаемся… пусть мысленно, пусть импульсами, но общаемся. Защищаем друг друга. Ах, как же прекрасно ты пахнешь! Даже запах бензина не мешает мне восхищаться тобой! Ты прекрасен, Профессор!

ТЫ ТОЖЕ, ИЛЬ… ДАНИЛ… ПРОФОВ!

Я не!.. Понял. Мне нравится! Пусть это и будет моим новым именем! Такое же короткое — всего два слога! И короткое, и полное!

Кстати, когда я только родился, родители вели споры, как назвать сынишку, у которого лицо еще было сморщенное, а мозг уже работающий. Вариантов было несколько: Сергей, Александр, Алексей. «Илья», — предложила Поля. Ей тогда было почти столько же, как и мне сейчас. Пожалуй, тогда она сделала лучший выбор за всю свою жизнь. Спасибо ей за это. Спасибо родителям за согласие с мелкой дурочкой, ставшей старшей сестрой днями ранее.

Ну вот, я не к месту прослезился. Очень не вовремя.

Ты тоже слышал, как Витька небрежно отодвинул фанерку? Это они идут ко мне. Все. Протираю мокрые глаза, встречаю друзей, все им рассказываю и начинаю новую жизнь.

Пока-пока!

ПОЛОЖИ МЕНЯ В ПОТАЙНОЙ КАРМАН РЮКЗАКА

Ок.

— Родные мои любимые, — прослезился я, когда они вошли. Лица их были угрюмые. — Как же я рад вас видеть!

— Неужели? — прошипела Вика. — Ну привет.

Витька нехотя пожал руку. Достал из кармана допотопную портативную игровую консоль и молча сел играть. Ему не мешали даже трещина на экране, скрип в кнопках и дыра в корпусе. Вика уселась рядом с ним. Имитировала заинтересованность в его игровом процессе, хотя я-то видел, что он просто нервно перелистывает меню туда-сюда. Забавное зрелище.

Я принял их правила игры: расхаживал важной походкой по комнатушке, всем видом правда показывая, что мне стало намного лучше, что я пришел в себя, в норму, что мне как никогда нужно общение с ними. Но я играл по их правилам. Осматривал стены, любовался мозаикой Пенроуза, листал книгу по НЛП, которую Витька будто бы невзначай оставил на табуретке.

Когда из Витькиной портативной консоли прохрипела музыка и сменилась на «пиу-пиу» и «трах-бабах», я включил радиоприемник (не менее портативный) и специально задел провод антенны, чтобы и песни стали не менее хрипучими.

Авария сверху захромал усерднее, словно ему не понравились звуки, доносящиеся из подвала. Случись такое раньше, мы бы моментально притихли, но не в этот раз. В этот раз мы соревновались кто кого сильнее заденет.

— К чему весь этот цирк? — не выдержала Вика. — Ладно вы — мелюзга, а я-то куда? За вами. Мне эти представления не нужны.

— Вот и я о том же. — Я выключил радио. — Как маленькие, ей-богу!

— Посмотри, Вика: он заговорил. Слава Иисусе! — Не вставая с кровати, Витя низко наклонился, восхваляя богов. — Неужто завершился обет молчания? Мы, значит, ухаживаем за ним, а он нос воротит. Ладно день, ну два… Я ему — и бутерброды, и газяву, а он ими мышей кормит!

— Сегодня я съел все. Очень вкусно, между прочим.

— Серьезно? Вот здорово! — Он вновь опустил глаза в тусклый экран. Даже кнопки понажимал.

— Ребят… я… мне просто нужно было время. Мне нужно было подумать. Еще вчера мне было не особо, сейчас же я чувствую себя превосходно! Я словно заново родился!

Я поперся к ним с распростертыми объятиями, надеясь на встречные, но Вика пресекла:

— Илья, ты не хочешь объясниться? Мы с Витей… Да мы с ним думали о самом… САМОМ, — она обвела руками почти всю комнату, — плохом… плохейшем, а ты… Ты чуть ли не танцы перед нами пляшешь. Что с тобой происходило весь этот месяц? Хрен с ним с месяцем, что с тобой случилось тогда? Почему ты валялся в кювете? Почему ты позвонил мне, а не… — Она замолчала, побоявшись сказать «родителям». Честно говоря, на ее месте я бы тоже не рискнул произнести это слово, ведь она не зря сказала, что думала о САМОМ плохейшем. — Почему ты не идешь домой?