Иные решили не хранить все яйца в одной корзине и распределили горы накопленного богатства на несколько десятков физико-магических носителей и облачных хранилищ.

И все бы ничего, но мало кто из них умел хотя бы сносно пользоваться энергией нового вида.

Доступные Иным технологии в сфере VR на несколько лет опережали человеческие, и уже вполне подходили для выполнения поставленных задач, но вот сами маги, прекрасно подготовленные теоретически, почти ничего не могли сделать на практике. Старые собаки оказались абсолютно не готовы к новым фокусам, которые сами же и придумали!

– Так? – уточнил я, закончив мысленно загибать пальцы.

– Если о-о-о-чень упростить, то – да, – согласился Сергей. – Ты, и тебе подобные, в других местах сейчас нужны для поверхностного, но сложносоставного ознакомительного эксперимента. За последний квартал ты – самый удачный вариант. И завтра мы с тобой вплотную приступим к экспериментам. Максимально потренируй вход и выход из сумрака и еще постарайся не вляпаться ни в какую историю, чтобы не сорвать серьезное мероприятие, хорошо?

Подтвердив кивком всю глубину осознания ситуации, я выдвинулся по направлению к спортзалу, а по пути меня все мучила одна мысль: «Что же там находится за дверью Синей Бороды?»

Наверное, именно из-за этой преследующей меня мысли я был рассеянным и проиграл очередной бой с Максом.

Вначале все шло относительно неплохо. Я дал ему возможность работать первым номером и увидел, что, при всем его профессионализме, он небезупречен. При желании и везении его можно провалить или заставить действовать на неудобной для него дистанции. Вдоволь присмотревшись и, даже пару раз, неплохо контратаковав, я решил еще раз попробовать закончить эти затянувшиеся танцы уверенно и быстро. Для этого мне нужно было совершить резкий как бы разведывательный выпад с одиночным ударом передней рукой. Противник, по моему замыслу, должен был качнуть корпусом назад, потом вернуть его на место и ответить своей атакой. Но я не собирался дать ему это сделать. По моему плану одновременно с выбросом руки, я наступал ему на стопу и, мгновенно перенеся вперед центр тяжести, сметал уже малоподвижного Макса серией из трех или четырех ударов. Конечно, наступать на ногу не слишком спортивно, но у нас в зале такое поведение скорее поощрялось, чем порицалось.

В любом случае, наказание за «подлянку» я получил тут же. Как это принято говорить? Мгновенная карма? Зам поймал меня стоп-ударом на движении вперед в самом начале переноса центра тяжести. Снова хватило одного удара, чтобы я отправился в вольное плаванье.

Зато у всей этой истории была одна хорошая сторона – я перестал думать о таинственной двери и начал думать о своих дырах в защите.

Я понимал, что смогу победить Макса, работая вторым номером, но этого мне мало, мне нужно выиграть так, как я хочу, а не так, как я могу. Другими словами, мне, как в старом тосте, нужно, чтобы мои желания совпадали с моими возможностями!

На выходе из душевой меня остановил тренер и сказал всего одну фразу: «Тебе нужно больше времени уделять бою с тенью».

Я согласно кивнул и мы попрощались. Понуро бредя по полупустой улице к общежитию, я все думал, как мне расчистить в комнате пространство хотя бы в два квадратных метра, минимально необходимых для хотя бы бледного подобия боя с тенью.

– Молодой человек! – раздалось из-за спины. – Не проводите девушку до общежития?

Еще только оглядываясь, я уже знал, что это Аня.

– Ну, раз уж нам все равно по пути, – развел я руками, в самой, что ни на есть, шутливой манере, – то не стану… огорчать Вас отказом!

С этими словами я в одну секунду приблизился к этой очень симпатичной девушке и зашагал рядом, приноравливаясь к ее скорости.

Первые несколько шагов мы шли молча, едва не касаясь друг друга локтями. Потом Аня просто и естественно придвинулась ко мне вплотную и взяла под руку.

Честно признаюсь, я не знал, как мне на это реагировать. Раньше девушки всегда ждали от меня первого шага.

Словно прочитав мои мысли (а почему бы и нет?!) Аня тихо и доверительно сказала.

– Ты извини, что я так вот навязываюсь, но мне итак пришлось слишком долго ждать. Ты мне сразу же понравился, но мы как-то все не пересекались. Потом меня инициировали, и мне на целый год стало не до отношений. Потом, когда я более или менее пришла в себя, оказалось, что тебя вот-вот должны инициировать. В такой период морочить тебе голову и не этично, и мешает эксперименту…

– Не надо! – мягко, но настойчиво перебил я Аню. – Не нужно всего этого говорить. От такой беседы ни тебе, ни мне комфортнее не станет. Раз мы друг другу нравимся, давай просто сделаем вид, что никакого форсирования событий не было и к прогулке под ручку мы с тобой пришли постепенно: с чувством, толком, расстановкой!

– Договорились! – улыбнулась Аня, прижавшись на секунду головой к моему плечу.

– Тогда идем гулять на набережную! – бодро уведомил я свою новую подругу, стараясь хотя бы немного сдержать взволнованно бьющееся в груди сердце. – Освещение там уже второй месяц чинят, значит, по вечерам ты там уже давно не гуляла, а со мной тебе никакие фонари не нужны.

– Потому, что у тебя собственный «фонарь»? – улыбнулась Анюта, нежно коснувшись кончиками пальцев места, где алел след недавно пропущенного удара. – Хочешь – вылечу? И болеть не будет и синяка не останется. Все инициированные нашего с тобой возраста осваивают это заклинание одним из первых!

– Нет, конечно! – с трудом, из-за приятных ощущений от ее прикосновения, смог возмутиться я. – Так нельзя. И так, как ты мне утром помогла, тоже нельзя делать! Если я не буду наутро мучиться от похмелья, что меня остановит перед следующим злоупотреблением? И память о похмелье-то не всегда останавливает… нет, мы должны до конца нести ответственность за свои ошибки и проявленные слабости!

– Ты – моя слабость! – промурчала в ответ Аня и как-то очень по-кошачьи потерлась щекой о мое плечо.

На это мне нечего было возразить. Точнее, было, не расхотелось. Захотелось остановить этот момент и до конца прочувствовать это новое внезапное чувство. Чувство, когда у тебя вновь расправляются, сложенные когда-то крылья, когда тебе тесно в собственном теле и хочется вырваться наружу и заполнить собой для нее весь мир. Да, в этот момент я влюблялся, окончательно и бесповоротно.

– Стой-стой-стой-стой-стой! – останавливаясь, зашептала Анютка, со страхом глядя мне в глаза. – От тебя сейчас идет такая мощная энергетика, что меня вот-вот раздавит. Ты извини, но я просто не имела возможности не прочувствовать того, что ты на меня сейчас обрушил, и, поверь, это взаимно на все сто процентов. Но, как скромная девушка, я тебе в этом еще нескоро признаюсь!

– Извини, Анют, – смущенно пробормотал я, – не хотел, не думал, не собирался. Просто, вдруг, Почувствовал!

– Вот ты быстрый! – улыбнулась она в ответ. – Ведь еще час назад ты испытывал ко мне всего лишь симпатию. Да, выше среднего, но симпатию, а тут…

– Сам удивляюсь, – признался я, – такое ощущение, что я сам себе запрещал тобой увлекаться, а, как только понял, что мои симпатии взаимны, так будто кто шлюзы в плотине открыл.

– Какое ужасное сравнение! – засмеялась Анюта, полностью убирая всю неловкость ситуации.

– Прости! – широко улыбнулся я. – Мне еще не доводилось так вот искренне говорить о своих чувствах.

– Все лавочки в округе заняты и нескоро освободятся, – сменила Аня тему беседы, – просто прогуляемся по набережной?

Я, собственно, и не смог бы со своим активно бьющимся сердцем усидеть сейчас на лавочке, но все же с сомнением вгляделся в полутьму. Рассмотрел две ближайших лавочки и смутные очертания двух их соседок. Ближайшие – точно были заняты парочками, а соседние – шумными компаниями, но вот дальше ничего не было ни видно, ни слышно.

– Каково это – знать больше остальных? – вдруг, спросил я у Ани.