— Неприятности, значит…

А в это время из тени школьного здания за ними наблюдали холодные глаза.

Бездействие противника наводило на подозрения.

Кто вселился в Юико — узнать до сих пор не удалось. Мстительные духи пока сидели тихо, но это слишком напоминало затишье перед бурей. В любом случае, сила сдерживающего заклятия Юзуру начинала слабеть; в такой ситуации Сингэну только дай повод — и он быстро вырвется из плена.

После занятий Такая пошёл вместе с Юзуру в его секцию (а был это, между прочим, духовой оркестр) и некоторое время сидел там, но потом со словами: «Нет, надо проверить», — поднялся и, возложив охрану Юзуру целиком на Наоэ, отправился в больницу к Юико.

Между тем, прислужник Такэда — та самая угроза, которой они опасались — прятался там, где им и в голову не пришло бы искать.

О конце занятий давно объявили по радио, и почти все, кто оставался в секциях, уже разошлись по домам. Наоэ, поджидавший Юзуру в зарослях за зданием школы, посмотрел на часы: время близилось к семи, ему уже давно пора было выйти… Наоэ и сам выглядел усталым — сказывалось нервное напряжение.

«Хорошо, если всё благополучно», — подумал он, и тут услышал сзади шелест травы — чьи-то шаги. Наоэ обернулся. Чуть поодаль под деревом обнаружился молодой мужчина в накинутом на плечи тренче. Школьником он не был… Иссиня-чёрные волосы, белоснежная кожа, ярко-алые губы на правильном лице. Прекрасный незнакомец стоял, легко касаясь пальцами древесного ствола, и поглядывал в его сторону.

— Давно не виделись, Наоэ Нобуцуна, — голос был чистым, как родниковая вода.

— Значит, это всё-таки ты, Косака Дандзё, — спокойно ответил Наоэ.

Похоже, эти двое друг друга знали. Какое-то время они молча переглядывались, а потом Косака улыбнулся уголками губ:

— Я так и думал, что ты объявишься… Твои действия предсказуемы, Наоэ.

Наоэ скрипнул зубами, а Косака продолжил:

— Кагэтору, значит, ты нашёл.

— Ты знал?! — Наоэ вытаращил глаза. — Неужели ты…

— Не переоценивай меня. Чтобы я вот так взял и привёл вас прямо к нему? Нет, он просто случайно оказался рядом с выбранным вместилищем.

— Тридцать лет назад, — сказал Косака, когда Наоэ ничего не ответил, — ему здорово досталось в битве с Одой. Стоит отдать ему должное — не всякий смог бы вернуться после такого. Однако же, он в плачевном состоянии… и это вполне объяснимо.

Наоэ сдвинул брови:

— Он смог переродиться — это уже чудо, учитывая полученные повреждения.

— Хм, — Косака смерил Наоэ взглядом, — но ты, я надеюсь, не думаешь, что это хаконха лишила его памяти?

Наоэ вскинул глаза, а Косака низким голосом продолжал:

— Он позабыл обо всём не после удара хаконхи. Он позабыл, потому что сам того пожелал.

Кагэтора сам запечатал свою память.

Наоэ вздрогнул.

— Как ты можешь об этом не знать? Кто загнал его в угол, кто заставил отказаться от себя?

— Замолчи!

— Это ты, Наоэ! Вспомни, что ты сделал с ним, когда и душа и тело его уже истекали кровью! Всему виной твоё лицемерие. У тебя нет права его жалеть. Воин справедливости? Мечом прокладывающий правильный путь? Да ты сам когда-то был обычным мстительным духом!

Наоэ сглотнул и ничего не ответил — нечего было отвечать. Косака смотрел на него холодно, и ветер играл полами его плаща.

— Как бы там ни было, — сказал наконец Косака, усмехнувшись в нос, — меня это не касается.

И, разумеется, Кагэтора нас весьма обяжет, если не вспомнит, как пользоваться силой.

Наоэ упёрся в него взглядом и низким голосом спросил:

— Зачем ты освободил Сингэна?

— «Зачем»? Глупый вопрос. Я, какой-никакой, а полководец. Если эта страна снова готовиться шагнуть в эпоху Усобиц, то долг вассала — привести к вершине своего господина.

— Ты серьёзно? — Наоэ вглядывался в лицо собеседника пристально, стараясь прочесть правду.

— А мне ты не казался глупым честолюбцем…

Косака посмотрел на него задумчиво, и в конце концов обронил:

— Я тоже не хочу, чтобы всё досталось какому-то Нобунаге…

— Косака!..

Но тот быстро перевёл взгляд в небо, словно не желая продолжать тему.

— Князя Такэду Сингэна скосила болезнь во время марша на столицу. Он не дошёл до власти, но нынешняя Усобица Духов может развеять его скорбь. Никому кроме нашего князя не бывать верховным властителем.

— Намерен поднимать Сингэна во что бы то ни стало? — спросил Наоэ. — Усобица Духов — это нарушение миропорядка. Каковы бы ни были мотивы, возрождение Сингэна недопустимо.

— Намерен ставить нам палки в колёса, Уэсуги? — лицо Косаки неприятно изменилось, в нём появилась готовность убивать. — Я знал, что рано или поздно нам предстоит разобраться друг с другом раз и навсегда — вот и пришёл этот час. Чтобы Уэсуги не мешали — достаточно их просто уничтожить! — аура Косаки вспыхнула, как пламя. — На меня, перерождённого, изгнание не действует. Сражайся своей собственной силой!

Наоэ прикусил губу и сосредоточился. Вокруг него начал разгораться янтарный свет.

— Пощады не жди, Косака Дандзё.

Воздух заколебался под напором расходящейся во все стороны энергии.

— Я убью тебя, Наоэ!

Когда, отзанимавшись с оркестром, Юзуру вернулся в кабинет 2-го «В», все его одноклассники уже ушли. Он долго возился с уборкой и поэтому припозднился: даже школьные коридоры опустели. Устало вздохнув, Юзуру пошёл к своей парте за сумкой.

«Интересно, продержусь ли я до дома…»

На самом деле он бы с удовольствием лёг, где стоял, но что-то подсказывало, что после этого он уже не поднимется… Юзуру бросил рассеянный взгляд за окно.

«Попрошу Наоэ-сана подбросить меня на машине…»

Подхватив сумку, Юзуру направился к выходу, и тут заметил в дверном проёме чей — то силуэт.

Выходит, кто-то ещё есть в школе?

Этим кем-то оказалась Морино Саори. Юзуру удивился:

— Морино-сан?

Девушка не ответила — так и осталась стоять в дверях, отрешённо глядя на него. Тут Юзуру сообразил, что с самого утра не слышал её голоса. Обычно бодрая и полная сил, Саори сегодня весь день казалась какой-то притихшей, и сейчас с ней тоже как будто было что-то не так.

«Может, приболела?»

Забыв о своих собственных проблемах, Юзуру подошёл к девушке:

— Ты всё ещё здесь?

Саори молча подняла голову. Юзуру совершенно её не опасался — напротив, волновался за неё:

— Ты какая-то бледная. Плохо себя чувствуешь?

Саори опустила глаза. Юзуру уверился в том, что ей очень плохо.

— Если тебе плохо, иди скорей домой, отдыхай. Позвонить родителям? Если хочешь, я тут могу попросить, чтобы подвезли…

Он не договорил, потому что Саори вдруг покачнулась и начала падать прямо на него.

— Морино-сан! — Юзуру успел подхватить её, и они оба осели на пол. — Эй, держись! Саори уронила голову ему на плечо. Левая рука, левое запястье…

— Ты в порядке? Ну же, держись!

Девушка медленно потянулась правой рукой к левому запястью Юзуру — который ничего не замечал. Когда пальцы коснулись браслета, Саори в объятьях Юзуру приоткрыла глаза.

Такая вздрогнул и обернулся, застыв посреди дороги. Он шёл в больницу к Юико, когда его сердце вдруг сжалось, словно пронзённое невидимой стрелой, и ноги сами собой остановились.

«Что это?..»

Непонятное волнение в груди было похоже на то, что он почувствовал, впервые увидев Юико, только сильнее. Что происходит?..

Такая решительно перевёл взгляд на дорогу и пустился бежать по направлению к больнице.

Раздался оглушительный треск, и сперва одна, потом другая ветка стоящего рядом дерева гинко полетели вниз. Рефлекторно вскинув голову, Наоэ вперился в них взглядом — ветки вспыхнули, прогорели, и осыпались на землю пеплом.

Потом земля задрожала, и Косака, вскрикнув, успел отпрыгнуть за секунду до того, как под ногами у него образовалась впадина. Наоэ ударил силой в то место, куда он приземлился — снова впадина… Косака прыгал, отталкиваясь от земли носками, уходя от ударов, которые следовали один за другим, пока не укрылся в конце концов под пожарной лестницей школьного здания.