Участники поиска были поощрены. Получил награду — знак «Отличный пограничник» — и молодой солдат Николай Цвелик.

Шли дни нелегкой солдатской службы. Обучение молодого солдата продолжалось.

— Услышав неясный шорох, — поучал сержант Тлунов, — остановись, замаскируйся, выясни причину. Или, скажем, на КСП обнаружены следы. Прежде всего тщательно изучи их, определи, кто, когда и куда пошел. След сохрани, поставь около него какую-нибудь отметку. В общем, сам должен понимать: здесь граница...

Солдат должен научиться пользоваться оружием ночью. Значит, нужны навыки в стрельбе.

Изучение материальной части оружия, вопросы теории, тренировки стали неотъемлемой частью жизни молодых солдат на заставе.

Трудности в пограничной жизни встречались не только в учебе, но и в службе. Зимой — слякоть, дождь, морозы. Такая погода завернет, что не хочется выходить из помещения. А пограничник получает приказ и идет навстречу ночи, меряя солдатскими сапогами десятки километров то по равнине, то по горам.

Правда, молодые солдаты надеялись, что с наступлением лета будет легче. Но это только так казалось. Летом появились свои трудности: жара, пыль, нехватка воды.

Цвелик раздался в плечах, возмужал, а от южного палящего солнца тело стало бронзовым. Он теперь мало похож на того молодого и неопытного солдата, каким пришел на заставу. И все-таки каждый раз он тщательно готовился к выходу на границу. Труды сержанта Тлунова не пропали даром.

22 июня Цвелик нес службу на посту наблюдения с рядовым Мусиным. Наблюдая за участком границы, Николай подумал о роковом, таком же ясном, безоблачном июньском дне 1941 года. Видимо, вот так же несли свою вахту пограничники, спокойно спали люди, когда на советскую землю напали фашисты.

Сам он родился в 1945 году, когда уже отгремели смертоносные залпы. О войне много и часто рассказывал ему отец. И хотя у бывшего воина не сгибается от ранения в локте рука, он продолжает работать в совхозе.

...Когда солнце подкрадывалось к зубчатой стене гор, с заставы поступила команда:

— Сняться с вышки и проверить КСП до поворота.

В том месте, где широкая лента КСП сбегала с сопки, солдаты увидели неизвестного.

Мусин крикнул:

— Стой! Руки вверх!

Неизвестный резко повернулся и, увидев пограничников, медленно поднял руки.

Все остальное было делом нескольких минут. Мусин быстро обыскал задержанного, связал ему руки.

...А через несколько дней в клубе, в торжественной обстановке командир части вручил рядовому Николаю Цвелику медаль «За отличие в охране государственной границы СССР».

Как хорошо чувствуешь себя, когда в кармане отпускной билет и ты с чемоданом в руках приближаешься к родному дому.

Николай торопливо подходил к знакомой калитке.

Через минуту отпускник, немного растерянный и взволнованный, стоял перед родителями. На груди награды — две медали и три знака. Герой! И совсем-совсем взрослый!

Отпуск пролетел незаметно. И вот Николай уже распрощался с родными и друзьями.

Отец на прощание сказал:

— Служи, сынок, честно. Знай, что на вас, молодых, теперь наша надежда.

И опять наступили полные напряжения дни службы. По возвращении из отпуска его назначили агитатором отделения. Забот прибавилось. Теперь Николая часто видели то с газетой, то с журналом. Нужно было следить за всеми событиями как в стране, так и за рубежом. Особенно много забот доставляли молодые солдаты. У них, как всегда, было больше всего вопросов.

На все нужно было дать ответ, а для этого необходимо систематически заниматься самому.

Николай успешно справлялся со своими обязанностями. Не забывал он и наказ отца. Подтверждением этого является письмо, направленное родителям Николая в Донецк командиром части. Родителей благодарили за хорошее воспитание сына.

Служба Николая Цвелика на границе продолжалась.

Впереди, насколько видит Юрьев из кабины водовозки, лежат пески: горячие, жгучие, неприветливые. Время шло к вечеру, но зной не спадал. Воздух настолько нагрелся, что не помогал даже «подхалим»[3], укрепленный в кабине. В широкоскулое и загорелое лицо беспрерывно пышет жаром, и водитель постоянно смахивает со лба рукавом гимнастерки соленые капли пота.

Юрьев высунулся из кабины и посмотрел назад. За его машиной пылят еще две водовозки, за каждой машиной тянутся длинные бежевые шлейфы пыли.

Юрьев думает об удачно прошедшем рейсе. Да, рейс прошел действительно нормально. Сделали по две ходки. Теперь этим заставам вода понадобится только через несколько дней. За это время они смогут обслужить остальные заставы, разбросанные зелеными островками в пустыне вдоль границы.

А пустыня тянется на многие сотни километров, и вода здесь — проблема номер один. Без воды не выходит наряд на границу, без воды не выедет машина из гаража, без воды собака не возьмет след. Вода в пустыне — это жизнь.

Теперь Юрьев со стыдом вспоминает свои рассуждения на первом году службы о назначении его шофером-водовозом. Он считал это унизительным для себя и наотрез отказался.

— Чтобы я, шофер второго класса, сел на водовозку — никогда!

Водовозку он все-таки принял. Правда, не без вмешательства капитана Клочкова, который долго беседовал один на один с молодым солдатом. Но ощущение неудовлетворенности не покидало Юрьева вплоть до первого рейса. А рейс был трудным.

Во-первых, — дорога. Она петляла с бархана на бархан и уходила куда-то к горизонту. Одно неосторожное движение — и машина зароется скатами по самый радиатор. И тогда придется долго воевать с упрямым песком. А на заставах ждут воду.

И во-вторых, — жара. Юрьеву, уроженцу Луганщины, казалось, что он не выдержит этого дня. Градусник показывал плюс пятьдесят. Мокрая и жесткая от соли гимнастерка прилипла к спине. Не хватало воздуха. А машина раскалилась так, что нельзя дотронуться до металлических частей. Юрьев то и дело тянулся к фляге с водой. Но от воды не было легче. Жажда наступала почти мгновенно.

На заставе их приезду обрадовались, а повар, улыбаясь, налил полную до краев чашку густого и вкусного борща. Вот тогда-то Юрьев и понял, что водовоз на границе — почетный и всеми уважаемый человек. Он уже не стыдился водовозки, а гордился, что доставляет на заставы очень нужный груз.

Так за раздумьями незаметно въехали в город, где асфальтированные улицы, клумбы, зелень, прохлада.

На первом же перекрестке пришлось задержаться: через дорогу важно вышагивали малыши — пара за парой. Детский сад. Взгляд Юрьева остановился на воспитательнице: Валя!

— Примите от нас пограничный привет! Так как прикажете: ждать вас сегодня в парке или нет? — крикнул Юрьев.

Улыбнувшись, девушка ответила:

— Жди!

Вспыхивает зеленый свет, и машины трогаются с места. Вот и гараж, где под навесами стоит много машин.

Юрьев вылезает из кабины, спускается на землю, приседает, чтобы размяться от длительной езды, и направляется к зданию.

В помещении Юрьев останавливается перед дверью с надписью «канцелярия». Проверяет заправку гимнастерки, поправляет панаму и стучится в дверь.

— Разрешите? — Он открывает дверь и от порога докладывает: — Товарищ капитан, колонна в составе трех машин прибыла из рейса без происшествии. Старший колонны ефрейтор Юрьев.

Капитан Клочков, приняв рапорт, сказал:

— Хорошо, товарищ Юрьев! Приведите себя в порядок и отдыхайте.

— У меня вопрос к вам, товарищ капитан. — Юрьев слегка покраснел.

— Да, да, пожалуйста!

— Разрешите сегодня в увольнение сходить?

— А вам увольнительная выписана.

— Вопросов нет, товарищ капитан. Разрешите идти?

— Да, да, отдыхайте.

Срок увольнения еще не кончился, но ефрейтор уже вернулся в часть.

Дежурный, увидев ефрейтора, обрадовался.