Я находилась в постоянном напряжении, практически не спала, чтобы не видеть кошмары и не пробуждаться ночью в незнакомых частях замка. Из-за этого мысли часто путались или вовсе отсутствовали. Рангвальды перестали навещать меня в попытках наладить со мной контакт, но я уже не знала радоваться этому или нет. С одной стороны, их внимание мне претило, а с другой – одиночество куда быстрее сводило меня с ума, заставляя копаться в собственных страхах и сомнениях. Приходила только Милифтина, но она уже не пыталась строить из себя примерную прислугу – оставляла поднос и молча уходила, а потом так же молча его забирала.

Пару раз заглядывал только Идвал, но я просила его уйти. В конце концов, он ведь один из тех, кто запер меня в этом замке. Я никому здесь не могла доверять. Открыто меня никто не обижал, но то, что происходило со мной, было на совести обитателей Ардскола.

Обычно с наступлением утра всегда становилось легче, но сегодня тревога не проходила. Я не могла найти себе места, мечась из стороны в сторону. Оголенные последними событиями нервы, реагировали на малейший шорох или движение. Мысли никак не хотели собираться в упорядоченную цепочку, все время ускользая из общего строя. Но одно я знала точно – если не могу сбежать, надо попытаться хотя бы выяснить, для чего я здесь нахожусь, и кто такие Рангвальды. Если раньше меня это не волновало по той причине, что я надеялась быстро покинуть это место, то теперь мне нужно хотя бы понимать, как себя вести во всей этой ситуации.

Собственное бессилие душило меня вместе с подступающими слезами все сильнее с каждым днем. И сегодня оно было особенно беспощадным, навалившись на меня всей тяжестью неизвестности и жутких догадок, которые копились день ото дня.

От одной мысли о том, что мне придется покинуть комнату и снова оказаться перед лицом замка, начинали дрожать руки. Я не могла контролировать накатившую паранойю, которая усиливалась с каждым днем. Но чтобы выяснить что-то стоящее, придется пробраться в кабинет графа Рангвальда. Однако смотря на дверь, через которую предстояло выйти, я чувствовала тревогу и отчаяние. С каждым разом переступать этот порог было все сложнее.

Медленно я подкралась к двери и потянулась к ручке, убеждая себя, что сейчас день и ничего не случится. Но мне все равно не хватало смелости. Слишком тяжело было переживать все те ужасы, что здесь творились. Я не должна была сдаваться, не хотела….

Покачав головой, я подавила подступившие слезы и сглотнула спазм, скрутивший горло. Это противостояние между мной и Рангвальдами, между мной и Ардсколом. Я проигрываю его потому, что позволяю себе бояться. Каждый раз я напоминала себе о Ригане и Крине, мысли о тетушке и чувства к возлюбленному поддерживали меня, но их света начинало не хватать, чтобы рассеять тьму, в которую я погружалась все глубже, увязая в буднях Ардскола и его секретах как в болоте.

Вспомнив их светлые, радостные лица, я почувствовала тепло, коснувшееся моего сердца, и страх если не отступил совсем, то сделал один большой шаг назад. Я открыла дверь.

Коридоры были залиты солнечным светом, который держал зловещего хищника в узде – днем замок не так сильно меня пугал, и все же ощущение чужого взгляда не исчезало даже сейчас. Несколько дней до того, как я заперла себя в комнате, я бродила по коридорам в поисках информации о Рангвальдах, хотела подслушать какие-нибудь разговоры между ними, которые натолкнули бы меня на более определенные мысли, чем были у меня сейчас. Но Ардскол как будто опустел – ни прислуги, ни Рангвальдов. Я совершенно не помнила, где находился кабинет графа. Спросить тоже было не у кого, поэтому я, как всегда, пошла наугад, пытаясь припомнить хоть что-то. На том этаже были картины и гобелены, на которые я не обращала никакого внимания, и теперь очень жалела об этом. В мыслях проскальзывали лишь обрывочные образы того коридора, по которым невозможно было бы сориентироваться. Некоторые этажи, на которых я бывала часто, были неплохо мной изучены, поэтому методом исключения я решила исследовать те, на которых точно ни разу не была. На одном из лестничных пролетов мне посчастливилось столкнуться с дворецким Григором. Вечно бледный мужчина средних лет всегда имел болезненный вид. Темно-карие глаза странно блестели. Но выглядел дворецкий всегда опрятно и серьезно. Увидев его, я так шарахнулась в сторону, что едва не слетела со ступеньки. Дворецкий вежливо поинтересовался в порядке ли я, и не требуется ли мне помощь. Быстро объяснив ему, что мне необходимо переговорить с графом, я попросила его объяснить мне дорогу до кабинета хозяина замка. Получив необходимую информацию, я вежливо отказалась от его сопровождения, сославшись на его занятость, которая у него наверняка имелась. Но даже несмотря на подробные объяснения дворецкого, скорее по великой случайности, чем по каким-то другим законам вселенной, я наткнулась на нужный мне коридор. Возможно, он мне только казался тем самым, ибо тут почти все коридоры выглядели практически одинаково, если не запоминать отличительные детали.

Прибавив шаг, я уперлась в знакомую дверь и замерла в секундной нерешительности. Пусть я и придумала заранее, что скажу, если граф окажется у себя, но руки все равно предательски задрожали, а навязчивое желание убежать росло с каждой секундой промедления.

Набрав в грудь побольше воздуха, я решительно протянула руку, чтобы постучать, но замерла. Воровато оглядевшись, словно собиралась грабить кабинет графа, я прильнула ухом к двери. С той стороны царила тишина. Постояв еще несколько минут в ожидании, что граф Рангвальд, наконец, заговорит, я все же постучала и дернула ручку, но дверь оказалась заперта. Подергав еще несколько раз, я раздраженно пнула дверь, словно бы это могло помочь. Но сдаваться так просто было нельзя. Я должна приложить больше усилий к спасению своей жизни. Все думают, что я невеста графа, никому и в голову не придет, что я в беде.

Наклонившись к ручке, чтобы разглядеть замочную скважину, я обнаружила, что ее нет. Но при этом дверь оставалась запертой, заводя в тупик мои мысли по поводу запирающего механизма.

– Леди Де-Маир.

Спину обдало холодом. От неожиданности я закричала и подскочила. Резко развернувшись, я прижалась к двери с ужасом взирая на того, кому принадлежал голос. Граф Рангвальд, как всегда, был спокоен и ни капельки не удивлен увиденной картиной. Зато меня трясло от растекающегося по сосудам напряжения. Во все глаза я взирала на хозяина замка даже не в ожидании разговора, который может последовать, а в лихорадочных размышлениях, как ему удалось бесшумно подойти ко мне со спины. Не могла я так увлечься изучением ручки, чтобы не услышать его шагов.

– Какого дхара вы так подкрадываетесь ко мне?! – пытаясь перекричать биение собственного сердца возмутилась я. При каждом явлении предо мной графа со мной творилось что-то странное – лютая ненависть к нему вскипала до температуры лавы в жерле вулкана и начинала неудержимо извергаться в то время, как в его отсутствие мысли о нем вызывали у меня только раздражение и злость.

– Я не имею привычки подкрадываться, – заявил граф Рангвальд таким тоном, словно объяснял ребенку его ошибку, – тем более в собственном замке.

Его взгляд скользнул по запертой двери и вновь вернулся ко мне.

– Вам что-то нужно?

Я замялась, растеряв все свои заранее заготовленные речи. Единственное, до чего додумалось мое опустошенное сознание, выпалить следующее:

– А вам?

Эта спонтанная короткая фраза слегка стряхнула с графа Рангвальда запылившееся спокойствие. Легкое удивление скользнуло по его правой брови. Ухватив изменение в выражении его лица, я решила потянуть за эту ниточку.

– Что вам от меня нужно? Вы ведь так мне не ответили на этот вопрос и ничего не объяснили. Вы держите меня здесь, не говорите ни о помолвке, ни о свадьбе. Все это странно выглядит. Я уже молчу о том, что ваша семейка пытается свести меня с ума! Вы сказали, что я не готова вести диалог, так вот я готова, – вскинув подбородок, я прямо посмотрела графу Рангвальду в глаза. Проскочившее в них раздражение сменилось откровенным недовольством. Подступив на шаг, мужчина навис надо мной темной тучей. Я вновь почувствовала себя маленькой и беззащитной.