– Но как же сегодняшняя ситуация? Я же слышала, как вы разговаривали в саду. Это было настолько реально, – я почти готова была поверить Идвалу, но все слишком логично складывалось.

– Мы как раз шли с ужина, увидели тебя в одном из смежных коридоров. Глаза стеклянные, на вопросы не реагируешь. Побежали за тобой, а ты кричать и драться. Анабэль пощечиной попыталась привести тебя в себя, и вроде бы все получилось. Ты отключилась, но спустя минуту очнулась.

В памяти всплыл мой недавний кошмар о Благословенной Ночи. Он был столь же реален, и я едва смогла убедить себя, что это был всего лишь сон. В ту ночь, проснувшись, я все еще ощущала запах дыма от костра в носу. Я схватилась за разболевшуюся голову свободной рукой, и зарылась пальцами в волосах. Неужели я на самом деле схожу с ума?

Идвал вывел меня в сад и остался стоять в стороне, позволив мне самой найти собственные следы. Спустившись с крыльца, я прошла по уже натоптанному пути и замерла у клумбы в оцепенении. Я цеплялась шнурками платья о ветки кустов, сидела и даже лежала на клумбе, но ни сломанных веток, ни помятых цветов, ни следов моих ног – ничего этого не было. Затылок вновь обожгло, тело скрутило нервной судорогой. Поднявшись, я пошла дальше, но и по пути к забору ничего не обнаружилось. Оглядев себя, я поняла, что мое платье пыльное, но это могло быть и от того, что я лежала на полу. Шнурки, как и прежде, были крепко затянуты.

Выпустив из рук осколок, я опустилась на колени и закопалась пальцами в волосах. По щекам покатились слезы, размывая границы реального мира. Может быть, я и сейчас сплю? Мне хотелось проснуться в нашем с Криной доме и осознать, что все это просто затянувшийся ночной кошмар.

Мне было наплевать, как я выгляжу в глазах Идвала. Может быть, моя ненормальность проделает трещину в непоколебимости графа относительно его решения, и меня отпустят домой?

– Всемилостивые боги, я спятила, – закрывая лицо мокрыми от пота и крови руками, покачала головой я.

– Ты вовсе не спятила, ты просто запуталась. В чем-то я тебя очень понимаю. Я знаю, что такое скучать по дому, поэтому поплачь, – Идвал присел рядом со мной и начал гладить по спине. Я не слышала, когда он подошел, но была благодарна ему за сочувствие.

– Кошмар – это сила воображения, питаемая верой. Если ты не веришь в него, он теряет власть над тобой, теряет свою силу и осязаемость, – успокаивающим голосом продолжал говорить Идвал. Его спокойный тембр почти убаюкивал.

– Разобрались с ситуацией? – чуть поодаль послышался голос Тамаша. Его появление меня отрезвило. В груди с новой силой полыхнул гнев, сжигая мимолетную слабость. Я резко встала и посмотрела на него. Рядом с ним стояла Анабэль, и совсем близко ко мне Идвал.

– Это вы виноваты! Если бы не притащили меня сюда, со мной было бы все в порядке! Можете не строить из себя заботливых и добрых, – окинув всех собравшихся яростным взглядом, процедила я и, остановившись на Идвале, добавила, – и друзей.

Ведь это они с Тамашем меня похитили. Да, по приказу графа, но их вины во всем происходящем было ничуть не меньше.

– Селения, – начал было Идвал, но я резко перебила его.

– Не надо ничего говорить.

Пройдя мимо собравшихся обитателей Ардскола, я направилась обратно в замок, даже не задумываясь над тем, что могу заблудиться. Однако, в холе меня поджидала Милифтина. Весь ее вид говорил о том, что она недовольна моим поведением, но мне было откровенно плевать на ее мнение.

– Проводи меня до комнаты, раз уж ты здесь, – грубо бросила я служанке.

– Конечно, госпожа, – чеканя каждый слог, отозвалась Милифтина. По ее губам проскользнула высокомерная усмешка, совсем не присущая прислуге. Ее замерзшие глаза меня пугали, но сейчас я была так зла, что почти не обращала на нее внимания.

– Принеси мне огниво и обычную травяную свечу, – велела я, как только переступила порог своей комнаты.

– Зачем? Решили сжечь весь замок? – мне почудился в ее вопросе сарказм.

– Хотелось бы, но боюсь ничто не сможет уничтожить этот проклятое место. Мне нужно снять головную боль, поэтому принеси мне свечи.

Милифтина присела в издевательском книксене и удалилась. Я готова была поклясться, что видела ядовитую ухмылку на ее лице. И наигранность ее книксена ощущалась как явная фальшь в голосе не умеющего петь человека, вдруг затянувшего рулады.

Когда Милифтина занесла свечи и удалилась окончательно, я осталась в разбитом состоянии. Мне не было дела до того, что они думают обо мне. Куда больше меня беспокоили мои сны, которые казались настолько реалистичными, что я стала принимать их за явь. Если так продолжится и дальше, я буду представлять опасность для самой себя. Они ведь и правда могут свести меня с ума. Подумав о том первом сне, с которого все началось, я содрогнулась. Совпадение ли это, что странности начались именно с моего двадцатилетия или закономерность? Объяснение Тамаша казалось самым простым и правдоподобным, но я пыталась зачем-то во всем найти мистику и скрытый смысл. Может быть их просто нет?

Мысли мои снова вернулись к дню моего двадцатилетия. Я почти забыла о том видении, которое вспыхнуло в голове, стоило мне только коснуться того старого медальона, лежащего в шкатулке. Было ли это результатом удара головы, или оно и спровоцировало мое падение со стула?

Я потрясла головой. Сейчас не об этом надо думать, а о том, как выбраться отсюда. Теперь за мной будут тщательнее следить, и сбежать так просто уже не удастся. Мне придется либо убедить их в том, что я смирилась, а затем, например, напроситься в гости к Крине и по дороге улизнуть от сопровождающего. Либо стать до крайности невыносимой, чтобы они сами меня выгнали. Но еще мне хотелось выяснить, почему граф решил на мне жениться. Наш первый с ним разговор в этом замке казался до крайности странным. Если он не хотел на мне жениться, что за обстоятельства могли его заставить выбрать именно меня? К тому же, с помолвкой и свадьбой он явно не торопился.

Пребывая во власти размышлений, я опустилась на кровать. Крина всегда нервничала, когда я затрагивала тему матери, погибшей при несчастном случае. Может быть ее тоже мучили подобные сны? Может быть, это какое-то заболевание, которое передалось от нее мне? Нужно срочно встретиться с тетушкой, чтобы расспросить ее, но для этого придется идти к графу. Просить его о чем-либо не хотелось, но сейчас у меня не было выбора. Я должна знать, что делать с собой и этими снами. Это может зайти куда дальше, чем сегодня. Или как можно скорее сбежать отсюда будет проще, чтобы потом не быть перед этим деспотом в долгу?

Внезапно посетившая меня мысль была слишком смелой, чтобы я могла ее как следует обдумать. И все же. Что если я на самом деле ясновидящая?

И тут же я сама расхохоталась от этой идеи. Тогда придется допустить, что похитившая меня семейка действительно ненормальные сектанты, у которых по саду разгуливают мертвецы и летают сказочные чудовища. Теперь даже я понимала, насколько абсурдно это звучит. А с другой стороны… существуют же нимфы, русалки? Когда-то ведь существовали вампиры и оборотни, которых истребили? Хотя все это может быть лишь сказками людей, придуманными, чтобы пугать детей и тешить собственное эго победой над теми, кто был сильнее человека.

Но ведь существуют гадалки, знахарки, у которых действительно есть необычные способности?

И тут я снова расхохоталась, представив себя гадалкой, обвешанной талисманами и сидящей возле хрустального шара. Смех хотя бы поднял мне настроение и прогнал мрачные мысли, но шлейф дурноты от сна все же еще тянулся тоненькой ниточкой.

Окончательно успокоив саму себя, я снова почувствовала закипающую по отношению к Рангвальдам злость. Из-за них я уже начала считать себя сумасшедшей! И приснится же еще такое, что Рангвальды – сектанты. Хотя слухи о них ходили разные, я объяснила себе их тем, что выглядели здешние обитатели довольно мрачными и замкнутыми. Но на сумасшедших фанатиков походили мало.