– Дорогая! – почти взвыла тетушка. – Умоляю тебя! Слезь с подоконника!

– Миледи, – представитель графа поднял руки в примирительном жесте, но ближе не подходил, видимо, боясь меня спровоцировать, – прошу вас, прислушайтесь к леди Корнелине. Слезайте оттуда.

Внутри жар и холод слились в страстном танце, лихорадя душу и тело безумным вихрем. Руки затряслись, когда я попыталась поднести их к лицу. И тут я засмеялась, заливисто, громко и…истерично. Раньше со мной подобного не случалось, но и столь шокирующие новости мне еще не доводилось слышать. Я привыкла поступать так, как хочу и получать то, что хочу. И сейчас какие-то подозрительные судари не заберут меня по воле какого-то титулованного засранца в его замок!

– Проваливайте отсюда, иначе я спрыгну. Инвалидом я точно не нужна вашему графу! – продолжая помешано хохотать, выпалила я. Глаза тетушки округлились, на лицо белой простыней лег испуг. Даже на лице графского представителя появились какие-то намеки на эмоции.

В мыслях царил туман. Я совершенно не понимала, что делаю, зачем я стою на этом подоконнике, и стоит ли оно того? С улицы свежий утренний ветерок дул в спину. Нога, упирающаяся в подоконник со стороны улицы, уже начинала затекать. Может свежий воздух отрезвил меня, может я в этот момент резко поумнела – кто знает, но только сейчас я поняла, насколько тщетны мои потуги остаться незамужней. Кто помешает им прийти за мной завтра или через пару часов, когда я не буду этого ждать? Да и граф не тот человек, который просто так стерпит подобные выходки, и кто знает, как он отреагирует на них? Осознав это, я проиграла, но мое упрямство не пожелало отступать.

В следующий момент, черноволосый юноша отчетливо кивнул и сделал резкий пас рукой, от которого у меня почему-то поплыло перед глазами. Потеряв равновесие, я поняла, что это точно конец – хотела прыгнуть, вот сейчас и прыгну. Пытаясь отчаянно схватиться руками за что-нибудь, я провалилась в темноту, не успев напоследок ничего урвать из реальности, кроме вопля Крины.

Они неспешно шагали по внутреннему коридору замка, лишенному окон. Вместо свечей на стенах ровным светом сияли белые кристаллы, вставленные в красивые узорчатые канделябры.

– Я тоже мог бы ее донести, – высказался Идвал, привычным движением взъерошив пшеничные волосы.

– Да? – иронично переспросил Тамаш. – Если бы ее нес ты, Идрису бы досталось только ее тело, а голова с твоей легкой подачи где-нибудь потерялась бы.

– Каждый раз ты вспоминаешь тот случай! – возмутился Идвал, но вдруг губы его искривились в ехидной ухмылке, – Я хотя бы не разнес половину замка сывороткой от белой хвори…

– Сравниваешь жизнь человека с бездушным замком? – вопросил Тамаш таким укоризненным тоном, словно Идвал предал все священное, что существовало на свете.

– А скольких твоя сыворотка могла угробить, – в спокойное возражение Идвала вплетались настолько тонкие нотки сарказма, что уловить их мог лишь тот, кто хорошо его знает. И Тамаш знал.

– Она была на стадии испытаний, – прозвучало холодное оправдание Тамаша.

– Которые подняли половину фамильного склепа Рангвальдов, – Идвал театрально восхитился успехам своего друга и язвительно добавил, – не знаю насчет лекарей, но Заклинатели Праха твое открытие оценили бы настолько бурно, насколько это вообще возможно в их случае.

Тамаш мрачно усмехнулся. Заклинатели Праха – ребята угрюмые с полным отсутствием чувства юмора и мимики. Те, кто прошел через смерть, носят ее отпечаток до конца своих дней.

– Я хотя бы стремлюсь к созиданию… иногда путем разрушений… А ты… Я не понимаю, как можно было нести девушку и не заметить, что она бьется головой о стены и перила… ты ее голову со всем интерьером познакомил!

– Она все равно была мертва! – попытался оправдаться Идвал. – К тому же ей практически отрубили голову, и я никакого участия в этом не принимал.

– И откуда в тебе это пренебрежение к мертвым? – укоризненно покачал головой Тамаш.

– Ой, кто бы говорил. Не ты ли тот человек, который вместе со мной на кладбище…, – начал было возмущаться Идвал, но Тамаш шикнул на него, призывая к молчанию.

– Тамаш! Идвал! Где вы ходите? – за их спинами раздался властный женский голос. Тамаш и Идвал одновременно остановились и почти синхронно обернулись. К ним направлялась виконтесса Рангвальд – сестра графа. Она двигалась так легко и изящно, словно летела по воздуху. Ее изумрудные глаза сияли в свете кристаллов подобно самоцветам. Белокурые волосы вздымались от каждого ее шага и шлейфом плыли за ней по воздуху.

– Девчонка оказалась несговорчивой, – нехотя признал Тамаш. – Пришлось повозиться, чтобы она не причинила себе вреда.

– Даже так? – виконтесса усмехнулась, и поравнявшись с представителями графа Рангвальда, пошла дальше. Они послушно последовали за девушкой.

– А я говорил, что она будет не в восторге. Вот если бы мне сказали, что я – невеста Идри, я бы точно не обрадовался, – ляпнул Идвал, то ли серьезно, то ли просто для того, чтобы не молчать по дороге к гостиной.

Тамаш посмотрел на друга изничтожающим взглядом, как на совершенного идиота.

– Было бы очень странно, если бы Идри выбрал тебя в невесты, – фыркнул Тамаш.

– Ой-ой-ой. Как смешно! Между прочим, из меня бы вышла красивая женщина! – продолжал веселиться Идвал.

– Даже знать не хочу…

– А зря. У меня была сестра-близнец. Очень красивая девушка, – гордо бросил Идвал.

– Да. И где она теперь? – вопросил Тамаш и пожалел об этом тут же.

– Отец ее съел, – спокойно ответил Идвал и, выдержав театральную паузу, добавил:

– Ну, в семье не без урода. Я про сестру. Шутка! Про отца.

– Если вы так же себя вели у нее дома, я даже не удивлена, что пришлось ее усыплять. Нужно было идти мне, а лучше Идрису, – покачала головой виконтесса и, открыв двустворчатые двери в Большую Гостиную, сначала пропустила своих спутников, затем вошла сама.

– Ну, у Идри были более важные дела, – спокойно отозвался Тамаш, осторожно укладывая бессознательную девушку на софу.

– Ага, сплавить свою истеричную любовницу. Надеюсь, больше я ее не увижу. Она такая крикливая. Моему чувствительному слуху и тонкой душевной натуре слишком тяжело выносить ее присутствие, – согласился с другом Идвал, облегченно выдохнув, словно эта новость освободила его от тяжелых кандалов. Мужчина удобно устроился в кресле и устало потер глаза. Расстегнув раздражающую его рубашку до конца, он блаженно улыбнулся и откинулся на мягкую спинку.

– Она никому не нравится, но Идрису наше мнение на ее счет не особо интересно, пока она его устраивает в качестве постельной грелки, – отмахнулась от этой темы, словно от назойливой мухи, виконтесса. – Будите ее. Идрис скоро вернется. Я хотела бы сначала сама с ней побеседовать.

Я очнулась на мягкой софе в окружении трех человек, не сразу осознав, где именно нахожусь. Надо мной склонился черноволосый представитель графа, внимательно вглядываясь в мое лицо. Мужчина с пшеничными волосами сидел в кресле и смотрел куда-то в сторону. Незнакомая мне молодая девушка устроилась на диванчике, напротив софы, и разливала чай. Когда я посмотрела на нее, она сдержано улыбнулась.

– Добро пожаловать в Ардскол, – произнесла она.

– С ней все в порядке, – объявил мой похититель.

– Хорошо, тогда идите. Вы уже достаточно сделали, – спокойно отозвалась белокурая красавица.

Я села и огляделась. Гостиная, в которой мы находились была огромной, уютной, но мрачноватой. На стенах висели гобелены, пушистый темно-бардовый ковер лежал на полу между диванами, такого же цвета задернутые шторы с золотистыми кистями на высоких окнах, резная мебель из мангрового дерева с вишневой жаккардовой обивкой, огромная люстра с белыми люминарами[1], грациозно свисающая с потолка – все здесь выглядело дорого и изыскано. Идеально подобранные цвета интерьера создавали домашнюю атмосферу.