В Священную Рощу я пришла не в столь радостном настроении, в каком выходила из дома, и при виде веселой суеты задумчивость отошла на второй план, а вот напряжение сделало свой выстрел прямо в сердце, которое тут же споткнулось от тревоги и помчалось как безумное.

Все было точно так же, как во сне. Мужчины укладывали дрова для костров аккуратными шалашиками, женщины украшали ветки деревьев и тотемные столбы праздничной мишурой и разноцветными бумажными фонариками. Был здесь и наш пекарь со своими хлебобулочными шедеврами, и любимые всеми кондитеры с всевозможными сладостями. Собиравшиеся на праздник люди несли с собой фрукты и напитки. В этот праздник все было бесплатно, и каждый делился с остальными всем, что имел.

У священного древа стояли двое жрецов в ритуальных белых мантиях, края которых были расшиты золотыми нитями. Другие помогали украшать рощу и готовить все необходимое к Ритуалу Возношения.

Мой нос пощекотал аппетитный аромат жарящегося жертвенного поросенка, заставив рот наполниться голодной слюной, а желудок надрывно заурчать.

Я смотрела на разворачивающиеся празднования в немом оцепенении. Нервная дрожь в теле была подобна подрагивающей перед падением с листа капле росы. Хотелось развернуться и убежать отсюда прочь. Но внезапно налетевшие на меня веселой гурьбой друзья, выдернули меня из оков неподвижности, заставив вскрикнуть от неожиданности. Удивившись моему потерянному виду и подрагивающим от напряжения губам, они начали шутить и рассказывать последние веселые новости, чтобы отвлечь меня от дурных мыслей. История про нашего старосту, в очередной раз решившего жениться по переписке, отогнала зловещие знамения на второй план, здорово меня развеселив. Всласть посмеявшись вместе с друзьями над бедным старостой и обсудив все подробности очередной неудавшейся помолвки по причине «хрупкого здоровья градоправителя» – по официальной версии, и расхождения присланного портрета с действительным обликом невесты – как истинной причины, известной только в «узких кругах», я смогла окончательно отвлечься от не дававшего мне покоя ночного кошмара.

– На самом деле, эти помолвки по портретам – какой-то каменный век. Большинство людей уже давно поняли, что красота портрета не гарантирует истинной красоты. Все равно берешь кота в мешке, и чем больше и богаче выглядит мешок, тем более облезлым оказывается кот, – усмехнулась я.

– В случае со старостой – кошка, – вставила свое слово Леония. Хоть замечание было и верным, меня оно сразу подковырнуло. Леонию я не очень любила. Она всегда была мила и улыбалась, но за спиной постоянно держала нож. Несколько раз она пыталась поссорить нас с Риганом потому, что сама за ним ухлестывала. Но сегодня был великий праздник, поэтому я подавила в себе рвущееся наружу желание осадить ее в грубой форме. Смотря на друзей, я откровенно не понимала, зачем они привели ее с собой, зная о наших напряженных отношениях.

Мы подошли как можно ближе к Древу Иссинир, чтобы раньше всех вознести дары и начать веселиться. Вскоре тут соберется толпа, через которую будет не протолкнуться. Жрецы уже разожгли огонь в чашах, что означало начало подношений. Вперед выступил Верховный, чтобы произнести речь о важности Благословенной Ночи, силе, которую этот праздник несет в себе, его значимости и божественном благословении. Из года в год его речь особо не менялась, поэтому я не особо прислушивалась к главе нашего храма.

– А что ты решила пожелать? У тебя вроде все есть, – вдруг заговорила Леония, когда мы сделали еще несколько шагов в очереди к древу. На ее губах заиграла ядовитая усмешка.

– На твоем месте, я бы пожелала крепкого семейного счастья. С твоим-то характером, без помощи высших сил Риган вряд ли тебя долго выдержит.

Копившееся еще с минувшей ночи отвратительное настроение, наконец, созрело. Закатив глаза, я усмехнулась и высокомерно посмотрела на Леонию.

– Оставайся на своем месте. Мое слишком тесное для посторонних и их советов, – огрызнулась я. – Но раз уж ты спросила, отвечу. Попрошу у богов, чтобы дали тебе хоть немного ума и красоты, а то ведь замуж так и не выйдешь.

Добавив в эти слова как можно больше яда, я чуть толкнула Леонию плечом и двинулась вперед, растолкав парочку, идущую перед нами. Совесть меня совсем не грызла, хоть я ударила Леонию и по больному месту. Красавицей она действительно не была, но ум у нее был острый.

– Гадина ты, Селения! – крикнула мне вслед Леония. – Таких мерзких особ как ты забирает Гибельный Король!

Пусть Гибельный Король и был страшной сказкой, которой пугают детишек, если те не слушаются, я все равно невольно содрогнулась. Дурные мысли снова начали проникать в голову. Обернувшись, я совсем не по-взрослому показала Леонии язык и крикнула:

– Гибельный Король забирает только красавиц! И характер тут вовсе не причем, иначе ты была бы первой в его списке!

Леония побагровела от злости, но ничего сказать мне в ответ не успела. Я уже развернулась и снова двинулась к Иссиниру.

По пути к дереву я выискивала среди мельтешащих лиц Ригана. Мне не терпелось закончить со всеми формальностями и поскорее встретиться с ним, но он словно бы специально не находился, заставляя меня нервничать. Какая-то часть меня хотела поскорее услышать его предложение, чтобы опровергнуть дурные знамения, которые с наступлением темноты все больше обретали силу в моих мыслях, давая второе дыхание моим тревогам и нервному напряжению.

Чьи-то руки обхватили меня поперек талии и закружили в воздухе. Я радостно засмеялась, почувствовав, как подобно праздничному костру вспыхнули романтические чувства, отбрасывая все остальное в тень.

– Риган, – все еще смеясь, я повернулась и обняла возлюбленного. – Я тебя искала.

От прикосновений любимого внутри все затрепетало, и мрачные мысли вновь отступили. Мои чувства сегодня были похожи на игру в салочки. То водили темные мысли, то светлые.

– Вот я и нашелся, – весело отозвался он. Его улыбка заставила сердце забиться чаще, словно в первый раз. Риган взял одну из моих длинных кос и задержался взглядом на золотой ленте. Правильно истолковав его взгляд, я засмеялась.

– Надеюсь, ты не додумаешься до того, чтобы красть их? – усмехнулась я, припомнив еще одну славную традицию этого летнего праздника. Юноши могут украсть ленту с косы девушки, чтобы потребовать что-нибудь взамен, разумеется, в рамках приличного. Одну ленту дева повязывает на запястье избранника, если он есть, вторую на Древо Иссинир при поднесении даров.

– Если ты мне одну не подаришь, я украду обе, – очень убедительно пообещал Риган, вызвав у меня приступ смеха.

– Я вообще не собиралась их плести. Хотела прийти взлохмаченной, как ведьма, – издевательски протянула я.

– Не, на такую тебя я не смог бы смотреть, – наигранно покачал головой Риган, – И вообще, шабаш в другой день и в другом месте.

– Откуда знаешь? Ты что главный ведьмак на слёте?

Мы захохотали, представив, как смотрелись бы на слете нечистой силы. У меня даже слезы на глазах выступили. Но вообще-то Риган был неправ. Раньше Праздника Благословенной Ночи не существовало. В эту ночь вся нечистая сила выбиралась из своих убежищ и бродила по земле. Ночь Проклятых Душ – так назывался разгул темных сил. Люди рисовали защитные символы кровью кур или свиней на дверных косяках и оконных рамах, тогда нечистые не могли переступить порог дома. Но с приходом хранителей леса и духов природы все это осталось во временах правления мрака. И чтобы больше не допустить подобного, было решено в эту ночь справлять какой-нибудь светлый праздник, чтобы нечистые силы забылись навсегда. Вот так и родилась Благословенная Ночь. И в этот праздничный день родилась я.

– В любом случае, я всегда могу украсть тебя.

– Ты такой выдумщик, – улыбнулась я, одарив Ригана еще одним поцелуем прежде, чем он ушел, шепнув на ушко, что после церемонии Возношения будет ждать меня у пруда.

День окончательно уступил вечерним сумеркам, подсвеченным разноцветными фонариками. Стоило половинке уходящей луны по-королевски взойти на небосвод, и крадущийся к роще вечер переоделся в огненные тона вспыхнувших ритуальных костров, заговорил веселым треском веток в пылких объятиях пляшущего свой демонически прекрасный танец огня.