– Хой! – выкрикнули женщины за одним из столов; затем схватили кружки и выпили. Их ножи ударяли о столешницу в замысловатом ритме.

Жаровни, заполненные углём, добавляли тепла в помещении. С длинных вертелов с мясом, шипя и разбрызгиваясь, прямо на угли, капал жир; его тяжелый запах соперничал с дымом и ароматом немытых тел. Тканые стены зала возле жаровен покрывали сажа и жирные блестящие пятна. Наверху, в складках крыши павильона, словно ядовитые сосульки, покачивались пряди копоти. Ковры на полу казались настолько грязными, что на них можно было бы вырастить целый сад. Нога Тайко ступила во влажное место, где что-то пролили да так и оставили впитываться.

– Ну ты даёшь, Ли!Тебе что, не нравится таверна, потому что тут грязно?

Ли сделал такое выражение лица, словно заскучал по своей тяжёлой сабле дао, оставленной в лагере каравана:

– Мне не нравится здесь потому, что это самая отвратительная таверна, которую я когда-либо видел!

– Тогда жду не дождусь, когда увижу питейные заведения Шу Луна. Их, наверное, моют каждый вечер и красят каждое утро.

Сделав глубокий вдох, Тайко наслаждался запахом жареного мяса и...

– Пиво! – задыхаясь произнес он. – Блаженная Ллиира, наконец-то не та бурда из лошадиного молока, которую делают туйганцы!

Схватив две кружки у проходящей мимо женщины и сунув одну Ли, он приказал: «Пей!» и осушил кружку залпом.

Пиво было сильно разбавленным и кисловатым; плававшие в нём мягкие комочки попали в горло, и Тайко подавился. Ли злорадно заулыбался.

– Просяное пиво, - произнёс он как ни в чём ни бывало, – варится трактирщиком в больших чанах из козьей кожи.

– М-да, – Тайко с недоумением уставился на осадок в кружке. – А по вкусу как будто коза плавает там до сих пор.

– Так, так! – прогремел громкий и раскатистый голос. – Кто это выдаёт мои секреты?

Тяжёлая ручища опустилась на плечо Тайко и развернула его. Он уставился в лицо другого шу – если Ли был худым и сдержанным, то этот был толстым, улыбающимся и превосходил его ростом. Именно этот огромный здоровяк встречал караван, он же по-видимому и был трактирщиком. Тайко сделал поклон.

– Уважаемый господин Онг, – начал Тайко на языке народа шу, – приношу свои извинения...

Здоровяк махнул рукой, веля замолчать.

– Моё пиво отвратительно, – ответил он весело. – Не хотите ли еще немного?

Тайко моргнул, затем рассмеялся и протянул кружку:

– Плохое пиво становится лучше с каждой выпитой кружкой! – и отсалютовал Онгу наполнившейся до краёв посудиной.

Хозяин таверны повернулся к Ли, поднимая кувшин и призывая выпить:

– Земляк?

– Я усвоил урок в прошлый раз, – ответил Ли, покачав головой.

Улыбка Онга стала до невозможности широкой:

– Ага, вернувшийся гость. Кажется, я узнаю тебя. Позволь-ка… – сказал Онг и зажмурил глаза, собираясь с мыслями. – Воин на службе имперской канцелярии, если я не ошибаюсь.Твой голос звучит так, как говорят в Киилунге, что в провинции Хай Ян – один из Шёлковых домов, полагаю. Онг открыл глаза и произнес:

–Куан Ли Чен.

Брови Ли поползли вверх:

– Ваша память впечатляет.

– Способность всех трактирщиков.

Великан пожал плечами и снова уставился на Тайко:

– Сейчас ты говоришь на языке Шу с акцентом провинции Ч’ин Тун, но если ты действительно приехал из Шу Луня, то я напьюсь своего собственного пива. Выглядишь как выходец с запада Фаэруна, а акцент я не могу определить. У тебя превосходный голос, держу пари, что ты определённо умеешь петь.

– Тайко Арисанн из Спанделиона, что на полуострове Алтумбель, – усмехнувшись сказал бард. – Если хотите песню, я с радостью исполню.

Скользящим движением он сдвинул вперёд деревянное основание стриллина, державшегося за спиной с помощью ремня, и ущипнул одну из струн большим пальцем.

– Вообще-то, – заметил он, – в Алтумбеле есть обычай: пока бард играет, вся выпивка для него бесплатна.

– Да благословят предки Алтумбель! – взревел Онг. – Я всегда говорил, что это самая цивилизованная нация Фаэруна! Проходите, проходите!

Трактирщик обхватил мужчин своими толстыми руками и потащил в толпу людей.

– Певец, который обычно здесь выступает, отправился в набег с остальными мужчинами, – неблагодарный пёс!

– Мы заметили, что мужчин сейчас почти нет в оазисе, – обмолвился Ли. – Разве вы не боитесь оставлять одних женщин и детей?

– Здешние мужчины обладают дурной славой, – объяснил Онг, пока они протискивались сквозь группу развалившихся на подушках торговцев из каравана. Он освободил барда из своих объятий для того чтобы наполнить кружки купцов под их одобрительные возгласы. Трактирщик поднял кувшин в знак признательности и потащил Тайко и Ли дальше.

– Никакая другая орду или разбойники не посмеют напасть на оазис, не опасаясь возмездия, хотя если бы вы им это сказали, вас бы закололи на месте.

– Они не хотят признавать, что боятся? - поинтересовался Тайко.

– Они не хотят признавать, что боятся людей из плоти и крови, - ответил Онг и кивнул в сторону дверного полога. – Местные легенды гласят о том, что могущественный дух обитает в водах оазиса, и туйганцы сделают всё для того, чтобы он остался непотревоженным. У них есть несколько странных табу по этому поводу, но также это означает, что, – он широко развел руки в стороны и громко воскликнул, – это самый безопасный оазис в Бесконечных Пустошах!

Все, кто был в зале, дружными криками выразили согласие. Тайко посмотрел в сторону выхода:

– В оазисе правда что-то обитает?

– Нет, – с тяжёлым вздохом сказал Ли.

– А может…

– Нет! Никаких расследований, никаких вылазок! – Ли потряс головой в знак протеста и уточнил в ответ на невысказанный вопрос Онга. – Тайко превосходно умеет находить неприятности!

Бард уставился на друга.

– А у Ли удивительная способность игнорировать всё сколь-нибудь интересное! –недовольно пояснил он Онгу.

Трактирщик снова обхватил их ручищами и подтащил поближе:

– Любопытные или не очень, верования туйганцев не стоит ставить под сомнения. Для них это всё всерьёз.

Тайко разочарованно взглянул на него:

– Вы сами видели духа?

– С тех пор как я нахожусь среди этого народа, у меня нет сомнений по поводу его существования, – ответил Онг. – И у тебя не будет, если под твоими кудрями есть хоть чуточка разума.

Он хлопнул их обоих по плечам и отступил.

– Полагаю, теперь речь пойдёт о песне? – Онг протянул руку чтобы наполнить кружку Тайко, но кувшин наконец опустел, и он проорал:

– Ибака!

Молодая девушка с кувшином пива в руках – та самая, которой Тайко улыбался, когда они въезжали в оазис, – пробиралась через толпу. Его разочарование улетучилось, когда она встала рядом с ним: «Может, всё не так уж и плохо»,– подумал бард. Он подмигнул ей и снова одарил улыбкой.

Какая-то пожилая женщина заметила его заигрывание, в мгновение ока появилась рядом с Ибакой и выхватила у неё кувшин, прошипев несколько слов, от которых девушка стала красной, словно неудачно загорела на солнце. Ибака исчезла в толпе, а женщина подошла к Онгу, Ли и Тайко. Сунув кувшин трактирщику, она излила свой гнев на Тайко на языке шу с туйганским акцентом:

– Держись подальше от Ибаки, фарун! Она помолвлена! – женщина ткнула Тайко в грудь и повторила – Держись от неё подальше!

Бард смотрел ей вслед, пока она уходила. После нескольких мгновений ошарашенного молчания Онг откашлялся:

– Приношу извинения за Чотан. Говорил ли я, что самая веская причина, по которой не нападают на оазис, заключается в том, что все боятся женщин?

– Правда? – Тайко потёр грудь и поморщился. – А может, мужчины уходят в набеги, чтобы отдохнуть от них?

Онг громогласно расхохотался и налил ему пива из кувшина.

– Играй, почтенный бард! Если что-то понадобится – спроси моих женщин. Ну, может, за исключением Чотан, – с ухмылкой добавил он.

Трактирщик покатился дальше в толпу, по пути приветствуя гостей. Ли пристально посмотрел ему вслед.