Фривальди опустил сумку и сказал:

– Извини за голема. Ты все еще сердишься?

Дурин дочитал надпись до конца.

– Клянусь всеми богами, – пробормотал он, его сердце колотилось, как военный барабан. Он взглянул на Фривальди. – Если бы не ты...

Лицо Дурина странно напряглось; мгновение спустя он понял, что ухмыляется. Фривальди сделал шаг назад, споткнувшись об один из кусков железа.

– Мне жаль. Правда, Дурин.

Дурин усмехнулся и сказал:

– Не о чем сожалеть, парень. – Он поднял сферу. – Ты знаешь, что это за надпись?

Фривальди покачал головой.

– Полный текст заклинания, использованного для создания Погибели Каэрлеуса. Если бы ты не активировал голема, его, возможно, никогда бы не обнаружили. Но теперь...

Глаза Фривальди расширились, и он сказал:

– Теперь мы можем создавать столько Погибелей, сколько захотим?

– Именно, – сказал Дурин. – И сражаться с драконом любого цвета, который мы выберем.

Он поднял свою потрепанную сумку и положил сферу в ее центральную часть, затем тщательно завязал главный клапан.

– И еще кое-что, – сказал он Фривальди. – Спасибо, что спас мне жизнь.

Фривальди усмехнулся.

– Я понял, что должен был, – сказал он. – Стандартная процедура поиска. Э-э ... Прекрасные артефакты необходимо раздобыть.

– «ПАРТНЕР», – пробормотал Дурин после минутного раздумья. – Партнер, – повторил он, сжимая руку Фривальди.

ЛЕДЯНОЕ СЕРДЦЕ

Вороника Уитни-Робинсон

Корал медленно вылезла из воды, чувствуя слабость. Песок под её панцирем грубо скрипел, когда она медленно ползла вдоль берега озера Тэйламбар. Несмотря на то, что она была уязвима на суше больше, чем в воде, дракон-черепаха могла достичь удивительной скорости, если бы понадобилось. Но эта ночь не была похожа на все предыдущие. Эта ночь, с высокой и полной луной, предназначалась для чего-то необыкновенного и прекрасного.

Она передвигала своё тело по земле сознательно и методично, ища одно, известное только ей, место. Пусть другие и не верили, что дракон-черепаха может стать хранителем местности, Корал не сомневалась в том, что должна стать им – это место ей понравилось с первого взгляда. Именно здесь всегда находилась её кладка яиц. Место действительно удачное – причин думать иначе не было.

Своими когтистыми сине-зелёными лапами она раскидала ветки и камни и начала выкапывать небольшое углубление, время от времени помогая себе острым клювом, чтобы убрать мешающие корни. Почва, поначалу мягкая благодаря дождям, легко поддавалась под её настойчивыми движениями. Корал бережно придала форму выходу из норы, проверила все стороны, утрамбовав их для устойчивости. Когда она была удовлетворена глубиной, дракон-черепаха развернулась, частично вылезла и сделала то зачем пришла – отложила яйца.

Вскоре пять идеальных, округлых яиц мягко засветились в лунном свете, подобно бледным жемчужинам. Корал, смотрела на них в течение нескольких мгновений с безмолвным благоговением. Это всего лишь третья её кладка, и материнство всё ещё оставалось для нее непривычным. Два предыдущих выводка были удачными – почти все выжили. И всё это благодаря надёжному, если не сказать благословенному, месту. Драконы-черепахи некоторые вещи оставляют на милость судьбе, в том числе и свои кладки, поэтому место для них выбирается очень тщательно, с естественной природной защитой. Всё, что делают оба родителя - время от времени проверяют гнездо. Корал поступала так же. Она посмотрела на своё драгоценное сокровище и улыбнулась про себя.

Через несколько мгновений она повернулась и начала закапывать свой ценный груз песком и мусором. Каждый взмах перепончатой лапы обеспечивал надёжное укрытие яйцам. Корал не нужно было оборачиваться, чтобы проверить, она знала – кладка надежно укрыта. Её глаза проследовали по водной глади озера и увидели лишь брызги лунного света на поверхности. Это была почти идеальная ночь. На мгновение она задумалась о том, что делал сейчас её партнёр Дарго. Злился ли он всё ещё на неё? Его отсутствие – единственное, что портило всю прелесть ситуации.

Незадолго до этого драконы-черепахи горячо спорили между собой. К сожалению, это единственное, чем они занимались в последнее время. Медленный яд захлестывал мир и молва о нём, наконец, достигла их озера. Странное безумие, называемое Яростью, распространялось по землям. Драконы всех разновидностей и цветов, казалось, были уязвимы к ней. Слепая ярость охватывала каждого и прогоняла остатки разума и здравомыслия. Безумие настолько поглощало их, что они становились уязвимы к каким бы то ни было атакам, и многие из-за этого были уничтожены. А некоторые даже набрасывались на потомство. Это заставило холодное сердце Корал содрогнуться. Но она знала, что Дарго специально хотел уколоть её, помня, что близок её час откладывать яйца.

Единственным проблеском надежды, мелькнувшем на мрачном горизонте, было послание, полученное от лича из Культа Дракона. Саммастер, долгое время считавшийся мертвым, восстал из пепла и вновь руководил Культом. И вот, он обещал, что, если драконы поклянутся ему в верности, он избавит их от безумия. В подтверждении этому, говорилось о том, что у него есть драконы, не подверженные этой болезни. Живущие поодиночке, драконы-черепахи собирались только во времена больших потрясений. И такое время настало.

– Неужели вы забыли, что было с нами? – вопрошал Дарго. – Вспомните события ранних лет, когда мы впервые ходили по земле и плавали в водах озера. Тогда такая же Ярость, как и эта, что сейчас, стремительно расползалась по миру, чуть не погубив нас. Неужели вы хотите повстречаться с ней опять?

Корал окинула взглядом бухту, полную драконов, и заметила, что многие отреагировали и даже закивали в ответ. Она должна была что-то сказать, даже если это вызовет его гнев.

– Ты хотел бы склонить нас к предложению лича? – спросила она, единственная возразившая. – Хочешь стать его рабом? Неужели это будет лучше, чем стать рабом Ярости, которой возможно и нет вовсе? У нас нет доказательств её существования. А может это какая-то зараза, которая скоро пройдёт и не коснётся нас. Но, даже если это возможно, и мы будем подвержены ей, – призналась Корал, проплывая мимо остальных, – будет ли это хуже, чем жить, пресмыкаясь перед кем-то? Мы столько времени потеряли, избавляясь от охотников, расставлявших ловушки на нас, а вы хотите обменять одно рабство на другое? – воскликнула она и опустилась на скалистый выступ пещеры, позволяя потокам воды покачивать себя.

Яйца внутри неё почти окончательно сформировались, и она не могла подолгу находиться на одном месте.

Наступила тишина. Даже Дарго ничего не сказал. Её слова ошеломили его. Он был поражен, что она не приняла его сторону бездумно, а может даже зол на то, что она была права, и отвел взгляд, огорченный тем, как другие тихо с сомнением, начали обсуждать ситуацию.

– Она права, – заметил Окара, один из старейших драконов озера.

Он был длинною около тридцати футов, его панцирь покрывало несчётное количество сколов и выщерблин – многим присутствующим и лет то было меньше чем этих отметин у Окары. Дракон-черепаха отвел свою переднюю лапу от зарослей тростника, как будто раздражённый растительностью:

– С тех пор, как Бразал Кос пленил одного из нас, охотники становятся всё более и более наглыми. Всё чаще мы тратим время на то, чтобы избежать встречи с ними, а их число постоянно растёт. Похоже, что они решили окончательно загнать нас в ловушку и уничтожить. Так будет ли прислуживание Саммастеру отличаться от рабства у охотников?

После этого среди собравшихся наступила тишина.

Дарго уплыл вскоре после того, как окончилась встреча. Корал не видела его уже нескольких дней, но подозревала, что его негодование вызвано её речью на собрании драконов. Многие прислушались к её словам. Своим отсутствием этой ночью он показывал, как несчастен с нею.