- Вы надёжно её связали? – спросил Маррок, выказывая не больше интереса к теме, чем, к примеру, к вечернему меню своего соседа. – Где она пряталась?

- Верёвки ей не нужны, мь’лорд, - ответил слуга. – Мы нашли её… - он выдержал драматическую паузу, - … плавающей в зеркальном пруду. Мёртвой. Должно быть, рана от кинжала мастера Цимбера стала причиной.

- Клинком я её не задевал, - возразил Артус.

- Ну значит, это кто-то из поймавших её, - торопливо предположил вельможа. – Прошу меня извинить, Цимбер, я на минуту. Должен убедиться, что они не потревожат тело до прибытия стражи.

Маррок отставил бокал с бренди и подошёл к двери, где отдал длинную череду команд подобострастно склонившемуся слуге. Артус побрёл через комнату к шкафам с книгами. Как он и подозревал, он не нашёл ничего полезного, а те несколько свитков, что могли стоить потраченных на них чернил, выглядели нетронутыми – скорее всего даже непрочитанными.

Глухое скуление привлекло внимание юноши к двери слева. Он замер и прислушался. Когда звук раздался вновь, Артус понял, что это жалобный вой собаки. Он попробовал повернуть ручку, и обнаружил, что дверь не заперта – она широко распахнулась на хорошо смазанных петлях.

Комната была полна всевозможных странных существ и ещё более странных приспособлений. Змеевики c жидкостями разных цветов протянулись между лежащими на металлических столах каркасами животных. Шкаф за шкафом оказались забитыми ёмкостями с сердцами, мозгами и другими органами. Целая стена была увешана головами-трофеями всех размеров, форм и видов; другая же выставляла на обозрение любовно рассортированные пилы, ножи и другие инструменты, поблескивающие серебром в свете свечей. А в самом центре стояло чучело йети – с девственно-белой, словно свежевыпавший снег, шкурой и с толстыми мощными лапами, поднятыми над головой в вечной угрозе. Маррок обработал эту добычу так идеально, что казалось, будто зверь застрял между жизнью и смертью.

Что-то кожистое ткнулось в ладонь, и Артус отпрыгнул назад на шаг-другой. Жалко выглядевшая гончая попыталась обнюхать его руку своим носом. Пёс уставился на сыщика жёлтыми, остекленевшими глазами. Заскулил снова. Звук казался пустым, словно доносился откуда-то издалека.

- Кезеф, назад! – Маррок неожиданно возник рядом с Артусом. Он поднял собаку, которая даже не сопротивлялась, и отнёс её по другую сторону порога. Запирая дверь за скулящим животным, дворянин добавил: - Стареет. Сторожевой пёс из него уже никакой, как ты убедился.

Щёлкнул замок двери.

- Сентиментально с моей стороны, но я не смог с ним расстаться.

Артус знал, что эта была самая правдивая вещь из всех, что Маррок де Ландуан когда-либо ему говорил.

Вельможа тем временем продолжил в свойственной ему, лишённой интереса манере спекулировать на тему того, как быстро Утера могут освободить теперь, когда они доказали, что убийца – Гуйгенора, и это даже не подлежит ни малейшему сомнению. Из рассуждений Маррока выходило, что Артус слишком близко подобрался к разгадке тайны, поэтому женщина попыталась заставить его замолчать.

- Разумеется, я сдержу обещание, - закончил рассуждать Маррок, наполнив бокал в третий раз. – Можем провести церемонию вступления в члены клуба завтра же.

Когда сыщик не ответил, лицо Маррока посерьёзнело.

- Тебя что-то тревожит, Цимбер?

- Нет, ничего, - слишком быстро отозвался Артус. Потом выдавил улыбку: - А, ведь это так очевидно, когда меня что-то беспокоит, так что толку отрицать? Я знаю, что существует традиция – новый участник должен предложить обществу подношение. И я задумался, что же я могу такое придумать до завтра.

- Свобода Утера – достаточный подарок, - успокоил Маррок. – Да и душа графа Леонска упокоится с миром, зная, что ты нашёл убийцу.

- Ну конечно, - согласился Артус. – Разве я могу придумать лучший дар, чем правосудие?

Он, наконец, уселся на возмутительно дорогой диван.

- Знаете, думаю, сейчас я всё-таки готов выпить.

Внушительный и величавый Зал Церемоний являл собой разительный контраст – в лучшую сторону – с остальными помещениями Клуба Браввортов. Его пределы освещались настоящими свечами. Ремесленники – не джинны или големы – сплели украшающие его стены гобелены. Одеяния, которые члены клуба здесь носили, не были высвобождены из гардероба какого-нибудь султана или вытащены прямиком из бездны Гадеса. Нет, это были простые мантии, созданные честным трудом, не усыпанные драгоценными камнями или вычурными излишествами из глубин истории. В Зале Церемоний такой одежды было достаточно.

Церемония посвящения тоже оказалась весьма скромной по времени. Она завершилась прежде, чем Артус понял, что она вообще началась. Юноша ожидал больше каких-нибудь ритуалов, больше помпезности. Он бы почувствовал себя обманутым, если бы не был так занят подготовкой презентации своего дара.

Пока церемония не завершилась, Утер отгонял самых любопытных из тех, кто пытался заглянуть под ткань, накрывавшую длинный ящик с подношением Артуса. Как только парень оказался один на простом деревянном помосте в начале зала и приготовился показывать, Хидель Понтифакс, вместе с тремя другими посетителями, передвинули всё ещё накрытую коробку в центр комнаты. Утер чуть заметно качнул головой с великолепными рогами и устроился в дверях. Члены клуба были слишком заняты рассуждениями о том, что же внутри, и даже не заметили, что по другую сторону от этих дверей нетерпеливо мечется сержант Орсини из городской стражи.

- Я благодарен оказанной мне чести, поэтому в знак признательности, - начал Артус, повторяя слова, которые ему было велено произносить, - я предлагаю сему благородному обществу дар непреходящей ценности, символ, по которому вы всегда будете ценить меня как члена общества. Это награда для вас всех.

И как только последнее слово повисло в воздухе, из ящика что-то медленно поднялось. Какое-то время белое покрывало цеплялось за предмет, очерчивая явно человеческую фигуру.

- Я предлагаю вам правосудие, - возвестил Артус. – Я предлагаю вам убийцу графа Леонска!

Простыня слетела, являя взору стоящую в сосновом ящике Гуйгенору. Потрясённые вздохи и недовольные крики прокатились над залом. «Некромантия! - завопил сэр Хэмнет Хоклин, - Так вот как ты демонстрируешь нам свою ценность, ты… ты… хорёк!» В лексиконе Хоклина не было ругательства страшнее.

- Гуйгенора не убивала графа! – рявкнул Артус, перекрикивая толпу. – Она стала жертвой того же негодяя, и по той же причине!

Мёртвая женщина вылезла из короба. Немигающие глаза изучали собравшихся, выискивая преступника. Найдя его, умершая дёргано подняла руку и указала пальцем.

Маррок де Ландуан не пытался сбежать. Как и что-либо возразить. Он просто сбросил накидку, обнажив превосходно скроенный дублет, дорогие, пошитые на заказ штаны и сапоги драконьей кожи. Когда сержант Орсини приблизился, дворянин протянул кинжал, рукоятью вперёд, ближайшему представителю Браввортов.

- Убедись, что это вернётся в оружейную моего поместья, - обронил он.

- Улика! – всё, что произнёс Орсини, перехватывая кинжал и засовывая за пояс. Со мстительной ухмылкой Пурпурный Дракон приказал – какое унижение! – немедленно обыскать Маррока на предмет скрытого оружия или, что даже опаснее, магических компонентов для плетения заклятий.

Толпа участников церемонии окружила сыщика, требуя правдивого рассказа об убийствах. И он объяснил – настолько понятно, насколько понимал сам.

- Граф Леонска подписал себе приговор, когда использовал своё влияние – и значительную часть клубных запасов ликёра – для того, чтобы его протеже получила доступ в ряды Браввортов, - начал юноша. – Маррок в это время отсутствовал по делам и не мог заблокировать её продвижение до полноправного члена общества. После возвращения он убедился, что граф больше не пропихнёт ни одну выскочку в Бравворты.