Корб и Гвариент сходятся в том, что встреча царя и его подданных произошла в том же самом помещении, где отдыхал государь. Как уже отмечалось, Корб полагал, что царь жил в Преображенском в кирпичном доме, а Гвариент писал, что Петр ночевал «в Преображенском, в построенных его величеством деревянных квартирах лейб-гвардейского полка». Судя по этим описаниям, австрийские дипломаты еще не успели там побывать и не знали, что представлял собой Ново-Преображенский дворец Петра I, отстроенный в начале 1690‐х гг. на левом берегу Яузы, на горе, вблизи Преображенской солдатской слободы (в наши дни на этом месте находится московский «Электрозавод»). Ни Корб, ни Гвариент не имели о нем ни малейшего представления, иначе они не преминули бы сообщить некоторые детали о столь необычном жилище эксцентричного царя. Например, сравним их описания с зарисовкой в дневнике другого дипломата – датского посланника Юста Юля, которому в феврале 1710 г. действительно посчастливилось побывать на приеме Петра I в его Ново-Преображенском дворе:

Первое царское брадобритие состоялось в этом самом Ново-Преображенском дворце. Он представлял собой одноэтажный бревенчатый сруб довольно скромных для царской резиденции размеров. Этот дворец (так же как и другие царские подмосковные резиденции) был отреставрирован по указу Петра I в начале 1720‐х гг.: бревна-венцы были заменены на новые, а под всю конструкцию подведен каменный фундамент. Петр наблюдал за тем, чтобы дворцы, имевшие для царя мемориальное значение, были восстановлены в их историческом виде. Не приходится сомневаться в том, что с особенным вниманием царь следил и за восстановлением Ново-Преображенского дворца, который вызывал у него особенные воспоминания11. Причем в начале 1720‐х гг. Петр жить здесь более не намеревался: он уже заказал проект нового дворца в Преображенском12. Ново-Преображенский дворец восстанавливался как своеобразный музей, как важное историческое место, в котором принимались ключевые для создания империи решения. Именно поэтому после реконструкции с таким же трепетом был восстановлен исторической интерьер всех помещений Ново-Преображенского дворца, за которыми должен был следить специальный смотритель. В 1735 г. при смене смотрителей была составлена сдаточная опись с подробным описанием всех комнат и их интерьеров13. К сожалению, Ново-Преображенский дворец погиб в результате пожара в 1742 г.14, но в 1758 г. архитектором И. П. Жеребцовым был составлен план каменных фундаментов всего дворцового комплекса15. Эти два документа (сдаточная опись 1735 г. и план фундаментов 1758 г.), так же как и расходные документы Приказа Большого дворца 1692–1694 гг. о строительстве этой резиденции Петра I, помогают нам как восстановить размеры всех помещений, так и в точности представить их интерьеры.

Приехав в царский дворец в Преображенском, посетитель должен был столкнуться с охраной у передних ворот (вся территория была обнесена забором, что обозначено на плане И. П. Жеребцова). Если посетитель оказывался пропущен (а по приведенному выше описанию Юста Юля, с этим могли возникнуть сложности, так как царь, по мнению датского дипломата, выбрал себе это место для проживания именно «во избежание всяких посещений»), он видел перед собой довольно большую одноэтажную срубную избу длиной около 19 саженей (примерно 40 метров), которая, конечно, также хорошо охранялась. Поднявшись по крыльцу, посетитель, открыв обитую красным сукном дверь16, попадал в переднюю, где ему следовало ожидать приглашения к государю. В этой комнате без окон, освещаемой настенными «китайскими» подсвечниками, можно было разглядеть висевшие в красном углу иконы с зажженной медной лампадой: большой образ Пресвятой Богородицы в серебряном окладе, образ Спасителя «на меди за слюдою в черных рамах», образ Богородицы «Всех скорбящих Радость» без оклада и еще один Богородичный образ, писанный на бумаге, в черной раме. Вдоль стен висели портреты «без рам в пяльцах», на которых были изображены участники Всешутейшего собора: «князь-кесарь» Федор Юрьевич Ромодановский, «князь-папа» Никита Моисеевич Зотов, «патриарх» Матвей Филимонович Нарышкин, Андрей «Бесящий» – Андрей Матвеевич Апраксин – и др. (портреты знаменитой «Преображенской серии», бóльшую часть которой сейчас можно увидеть в Государственном Русском музее). Вдоль стен были расставлены обитые зеленым сукном лавки, под потолком подвешены морской еж, барабан и модели кораблей, а посреди комнаты стоял раздвижной дубовый стол.

Из этой передней посетителя могли пригласить для встречи с царем в комнату перед государевой спальней, как это произошло с Юстом Юлем. В таком случае посетитель должен был оказаться в небольшом помещении размером 3 на 1,8 сажени (то есть около 20 квадратных метров), потолок и стены которого были обиты красной камкой, а пол – зеленым сукном. На двух окнах висели «завесы камчатые», на стенах иконы: образа Спасителя и Пресвятой Богородицы в резных золоченых рамах, образ Сошествия Святого Духа на стекле в черной раме, перед которыми стоял сделанный из зеленых восковых свеч кораблик. Посреди комнаты находился небольшой круглый столик, вокруг которого стояло двенадцать обитых кожей стульев, на которых лежали камчатые подушки. Еще некоторое количество обитых золотой кожей кресел и плетеных стульев стояло вдоль стен17. По количеству стульев и кресел можно предположить, что в этой комнате Петр I мог одновременно принимать до двух десятков человек.

Но, скорее всего, царский прием утром 26 августа 1698 г. проходил не здесь, а в столовой – самой большой комнате дворца размером 3 на 4,5 сажени (около 60 квадратных метров). Стены столовой были обиты зеленым сукном. В красном углу, освещаемом медной золоченой лампадой на железных цепочках, висели иконы: «образ Спасителев на полотне в рамах золоченых», «образ Пресвятые Богородицы на полотне в рамках», а также резное алебастровое распятие. Посередине комнаты стоял большой раздвижной дубовый стол, вокруг него – лавки, обитые таким же зеленым сукном, что и стены. Возле одной стены находился большой ореховый шкаф, на котором стояли три статуэтки. На стенах висели картины с кораблями, гравюра А. Шхонебека с изображением взятия Азова, портрет самого Петра «на бумаге в рамах золоченых», различные «ландкарты», компасы, ружья и другие интересные вещи, такие как «коса мушкаратная в змеиных головках»18. Можно предположить, что в столовой могло одновременно находиться три-четыре десятка человек.