Таких людей здесь было много, и смотритель, которому было скучно, и которого специально подталкивали к дальнейшему разговору, поведал о еще одном помещике, Алексее Орлове, который десять лет безнаказанно грабил соседа своего Василевского. Отбивал у него скот, увозил рожь, хватал и насиловал девушек. Тщетно Василевский искал суда, Орлов высек заезжавшего к нему для допроса исправника, и то побоями, то подачками замазывал рты корыстолюбивым подьячим. Случайно сошлись соседи на молитве в церкви Св. Троицы; «Не молись, - говорил Алексей Орлов, гордо сидевший на стуле у левого клироса, стоявшему на коленях и молившемуся Василевскому, - Не молись иконе, а помолись мне: захочу - помилую, захочу – сгублю», и народ затрепетал, услышав кощунство.

- А еще был тут у нас помещик Григорий Савоскеев, поколотивший в 1760 году секунд-майора Лаврова, он же в 1765 душил и нещадно драл за волосы бургомистра городового магистрата и выбил в его доме все оконные стекла. А этот же секунд-майор Лавров, пылая злобою и отуманенный винными парами, собрав дворовых людей своих, всего до 100 человек, с дубьем и рогатинами сделал набег на имение жены Савоскеева, ругал последнюю, бил её по щекам немилосердно, приказывая челяди грабить село и бить всякого противящегося смертным боем. Избитая, полунагая помещица, побежала в соседнее имение версты за три, а победитель, нагрузив несколько возов пожитками соседки, повез их к себе как трофеи победы, присоединив к ним баб и девок Савоскеевских - яко пленных,- и тут смотритель перекрестился, закончив свой рассказ.

Все даже ахнули от таких подробностей, а смотритель, оглядев путников, предложил обзавестись защитой в виде знакомых ему мужиков, служивших при станции. От охраны отказались, сказав, что сами справятся, но за предупреждение поблагодарили и одарили его деньгами. Никита с Мишей, переглянувшись, достали потихоньку из сундуков все оружие, да и Наталья еще раз проверила, чтобы пистолетик и шокер были под рукой. Но вот вернулась разгонная тройка, и смотритель сказал, что часа через два можно будет ехать. Поблагодарив его еще раз за рассказ о городе, вскоре тронулись в путь.

И вновь - дорога, уже развякшая в тени и подсохшая на солнце, которое светит совсем по- весеннему. Конечно, не самое подходящее время выбрали, но делать нечего, надо ехать дальше.

Глава 33. "Эх, дороги..."

И снова в путь, но сейчас Наталья не в настроении - и дорога утомила, и мысли:" А стоило ли затевать все это путешествие, а если толку не будет", да переживания за коллег- попаданцев- они тоже устали и держатся из последних сил - особенно Варвара. И опять размышления: "Стоило ли ее дергать с собой, может, надо было в Деревенщиках оставить вместе с "апостолами"- больше бы проку было? Но и без компаньонки нельзя, не положено".

Да еще и (пардон) задержка у женщины небольшая. Она понимала, что с этими перелетами все могло и сбиться, но раньше эти дела шли как часы. Вот и пробил страх: " А вдруг я беременна?" Конечно, за один раз это бывает редко, но ведь бывает! "Я" из будущего только бы безумно радовалась этому - там никого не удивляет, если женщина без официального мужа рожает для себя. Но тут вам не там, это огромный урон репутации, причем не только Натальи, но и Маши- а этого очень не хочется.

Варвара и Миша видят взволнованность напарницы, но тактично не лезут. Пока она так переживала, подъехали к Порхову. Город этот древний, основан еще в 1239 году как деревянная крепость новгородским князем Александром Ярославичем, которого мы все знаем как Александра Невского. Крепость входила в систему крепостей на реке Шелонь с целью защиты юго-западных подступов к Новгороду. Название города связывают со словом "порох" в его значении "пыль, прах". Но нам не до экскурсии по городку, надо ехать дальше. Но в этот раз извозчик показался подозрительным- он шатался, от него ощутимо пахло чем-то спиртным. Наталья предупредила Мишу, а тот отправил Никиту посидеть рядом с ямщиком на облучке, тем более день был ясным и солнце пригревало совсем по-весеннему.

И очень хорошо, что так сделали- ямщик еле подгонял лошадей, карета едва тащилась, да еще он выехал из колеи и чуть не опрокинул повозку на скользкой грязи. Хорошо, Никита успел перехватить поводья и выправить лошадей, а то все так бы и улетели с дороги в канаву. Пришлось Никите взять управление в свои руки, а ямщика крепко обругать, да еще и столкнуть с облучка, да так, что тот свалился в грязь. Вот и побежал провинившийся за каретой, да просил прощение у бар. Ну, поделом ему, хоть немного протрезвел. Но обязательно на следующей станции надо пожаловаться смотрителю, пусть ему неповадно будет.

Следующий пункт- деревня Боровичи. Это и в будущем совсем небольшая деревушка, а сейчас- буквально несколько домов, да почтовая станция. Смотритель совсем обтреханный, какой-то забитый, в помещении грязно, и как не хотелось отдохнуть подольше, не стали тут этого делать- можно потерпеть до следующей станции. Лошадок дали совсем заморенных, да и ямщик был такой же. Но делать нечего, лучшего здесь ждать не приходится, как-нибудь дотянем до Луги, а там и переночуем.

Городом Луга стала совсем недавно, в 1777 году, во время правления Екатерины Великой. В летнее время в Лугу и её ближайшие окрестности съезжается значительное число дачников, благодаря относительной сухости здешнего климата и обилию хвойных лесов, город сильно разрастается. Даже сейчас в воздухе чувствуется свежий сосновый запах. Лучшие улицы в городе - Покровская, Новгородская и Успенская. Вот завтра по ним и прогуляются наши герои. А сейчас путешественники располагаются на станции, отмечают подорожную, ужинают, немного приводят себя в порядок, традиционно обсыпают белье противоклопинными средствами и ложатся спать. Все остальное - утром.

Сейчас Луга обычный заштатный городок, улицы которого почти пусты, прохожих мало, лавки бедны, в них нет ничего интересного. Поэтому все вновь возвращаются на станцию. Пока есть возможность, можно Наталье слетать в будущее, кое-что подкупить еще из лекарств и вещей. Все отдыхают, ее не схватятся.

В будущем она поступила просто- в аптеках скупила все самые расхожие детские лекарства (пригодятся для Элизы и на запас), в магазинах- игрушки и сувениры. Берет еще палантины, шали, красивые вязанные воротнички и манжеты - выдаст их за изделия своих мастериц. Дома у Барыни порядок, можно немного отдохнуть и привести себя в порядок. Тут и месячные начинаются, женщина вздыхает и с сожалением, и с облегчением. Но надо возвращаться.

Осталось около 130-140 верст до Санкт- Петербурга, это уже не так много. Следующая остановка- деревня ВЫра, в которой была довольно большая почтовая станция, здесь содержалось до 45- 55 почтовых лошадей. Именно эта станция и ее смотритель стали прообразами для повести Александра Сергеевича Пушкина " Станционный смотритель". Так и кажется, что к нам выйдет сам Самсон Вырин и начнет свою печальную историю:

"Кто не проклинал станционных смотрителей, кто с ними не бранивался? Кто, в минуту гнева, не требовал от них роковой книги, дабы вписать в оную свою бесполезную жалобу на притеснение, грубость и неисправность? Кто не почитает их извергами человеческого рода, равными покойным подьячим или, по крайней мере, муромским разбойникам? Будем однако справедливы, постараемся войти в их положение и, может быть, станем судить о них гораздо снисходительнее. Что такое станционный смотритель? Сущий мученик четырнадцатого класса, огражденный своим чином токмо от побоев, и то не всегда (ссылаюсь на совесть моих читателей). Какова должность сего диктатора, как называет его шутливо князь Вяземский? Не настоящая ли каторга? Покою ни днем, ни ночью. Всю досаду, накопленную во время скучной езды, путешественник вымещает на смотрителе. Погода несносная, дорога скверная, ямщик упрямый, лошади не везут - а виноват смотритель".