Вот мчится тройка удалая
Вдоль по дороге столбовой,
И колокольчик, дар Валдая,
Гудит уныло под дугой.
Ямщик лихой — он встал с полночи, Ему взгрустнулося в тиши -
И он запел про ясны очи, Про очи девицы-души:
«Ах, очи, очи голубые! Вы сокрушили молодца;
Зачем, о люди, люди злые,
Вы их разрознили сердца?
Теперь я бедный сиротина!..»
И вдруг махнул по всем по трем -
И тройкой тешился детина,
И заливался соловьем.Затянули было и "Однозвучно гремит колокольчик" Гурилева на стихи Ивана Макарова, чей отец был крепостным почтовым ямщиком у помещика Всеволожского. Однажды в дороге он попал в буран, нашли его уже умершим. Так же закончил свою жизнь и его сын Иван, который в возрасте 31 года замерз в дороге. В его мешке обнаружили рукописи — это были его стихи. Песни на эти стихи, уже широко известные к тому времени, считались народными, без авторства. И только в 1930-х годах авторство Ивана Макарова и его судьбу установил пермский филолог Александр Кузьмич Шарц. Но прекрасные слова его стихотворения до сих пор будоражат душу и навевают грусть:
Однозвучно гремит колокольчик,И дорога пылится слегка,И уныло по ровному полюРазливается песнь ямщика.Столько грусти в той песне унылой,Столько грусти в напеве родном,Что в душе моей хладной, остылойРазгорелося сердце огнем.
Продолжили не менее грустной и задумчивой песней на стихи Николая Алексеевича фон Риттера и музыку Якова Лазаревича Фельдмана, которую все считают народной, и которая создана в самом начале 20 века, примерно в 1915 году:
Как грустно, туманно кругом,Тосклив, безотраден мой путь,А прошлое кажется сном,Томит наболевшую грудь!
Ямщик, не гони лошадей!Мне некуда больше спешить,Мне некого больше любить,Ямщик, не гони лошадей!
Но после этой грусти захотелось раздолья, веселья, хулиганства, и Наталья запела песню Андрея Данилко , известного всем как " Сердючка"- " Гуляночка", только заменила слова "Ше не вмерла Украина, если мы гуляем так" на "Знать гуляет СмоленщИна, если мы поем тут так!" Немного нескладно, но пусть так:
Пьем за то чтоб жить без слез, чтобы сердцу пелосяПьем за то, чтобы сбылось, все чего хотелось намТройка, тройка, тройка, тройка белых лошадейСкачет, скачет, скачет по поляночкеНу отгадайте, что у нас, отгадайте, что у насА у нас, а у нас, а у нас гуляночкаЛьются песни, льются винаИ стучат, стучат, стучат бокалы в тактЗнать гуляет СмоленщИна, если мы поем тут так!
Так, с песнями и смехом, и домчались до Михайловки. Ямщик, выпрягая лошадей, все качал головой да приговаривал:
- Ну, веселые вы баре, так бы и ехал с вами еще сто верст!
А когда Миша, желая отблагодарить его, сунул какую-то мелочь в его руку, тот поклонился в пояс и сказал:
- Спасибо за ласку, а еще пуще спасибо за песни веселые, никогда таких не слышал, распотешили вы меня!
В Михайловской почтовой станции смотритель сразу вспомнил Мишу и его приключения и бросился на встречу, стал пожимать Мише руку, рассказывать всем о его храбрости в деле поимки "злых разбойников". Миша отнекивался, типа " так поступил бы каждый", но было видно, что ему приятно и внимание, и то, что его не забыли.
Надо отметить, что пребывание в прошлом сказалось благотворно на бывшем "мамсике"- он заматерел, подтянулся, даже отпустил себе усы и начал отращивать бороду- какой купец без бороды, но смотрелся он с ней очень забавно. Настоящий мужчина, ответственный за свое дело и людей, а не мальчишка получился из Михаила на радость всем!
Пока путешественники грелись и пили чай из большого самовара с баранками и калачами, лошадей уже перепрягли. "По блату" дали их быстро и неплохих, так что все только успели сходить по своим надобностям, как можно было ехать.
Всех пугала Соловьева переправа, так как переживали, что лед уже хрупкий и может провалиться. Ямщик уверял в безопасности перехода, так как ледоход уже прошел, был наведен плашкоутный (или наплывной) мост, по которому и переехали на другой берег.
Наталья все оглядывалась на Варвару - как она, но та выглядела бойко, разговаривала весело, пела со всеми наравне - у нее оказался вполне приятный голос. Женщина только попросила ее:
- Не стесняйтесь, если плохо будет, обязательно говорите, - на что Варвара ответила уже в стиле 19 века:
- Не переживайте, голубушка Наталья Алексеевна, все в порядке, я прекрасно себя чувствую и ничуть не жалею об этой поездке.
Ну раз так, поехали дальше, до Курдымова, где и заночуем. В этот раз уже не пели, все-таки устали немного, да и смеркаться начинало, поэтому очень обрадовались, когда уже почти в полной темноте увидели огни почтовой станции.
Зашли туда тихо, стараясь не побеспокоить людей, расположились в номере на верху. Никита ночевал в карете, охраняя багаж, Миша расположился в соседней комнате, на всякий случай достав из сумок пистолеты из будущего. Он хотел составить компанию Никите, но тот прогудел в бороду:
- Нешто, барин, у меня тут тоже ружжо есть, вы не переживайте, справлюсь, ежели што! Да и почта тут проверенная, редко что случается!
Но тем не менее, все были готовы к разным неприятностям, Наталья даже вооружилась шокером на батарейках, только переживала, что он быстро разрядится. Пистолет с резиновыми пулями, так выручивший в инциденте с Воронихиным, также лежал под рукой. Но ночью было спокойно, все хорошо выспались.
Но утром все были разбужены шумом и криками, а когда выглянули вниз, увидели молодого военного, которого заносили в дом. Оказалось, что он спешил по "казенной надобности", но его конь заскользил копытами по размокшей глине и грязи и упал, придавив своего ездока. Лошадь-то сразу вскочила на ноги, а вот молодой человек сам не смог подняться. Хорошо, что это произошло уже вблизи почтовой станции, его быстро заметили.
Наталья подошла к молодому человеку, представилась и сказала, что она и ее люди могут оказать ему помощь, пока прибудет лекарь, за которым отправил слугу почтовый смотритель. Она сказала, что ее помощник может помочь снять одежду и осмотрит его.
Пока Миша мыл руки, Варвара приготовила на аптечку. На счастье пострадавшего и на всеобщее облегчение, кости на первый взгляд были целы, хотя без рентгена трудно это определить. Но суставы сгибались свободно, хоть и ткани были опухшими. Но вся спина представляла один багровый синяк, на который пока приложили лед, а потом смазали мазью с обезболивающим и охлаждающим эффектом из запасов будущего. Женщина дала ему выпить и растолченную в порошок обезболивающую таблетку, так как видела, что удар был достаточно сильный.
Молодой человек слабо стонал, но крепился изо всех сил. Он поймал руку женщины и произнес:
- Мадам, безмерно вам благодарен! Позвольте представиться - Анатоль Долохов, корнет......уланского полка.
Мда, еще один почти тезка литературного героя, только Долохов у Толстого был Федором, а Анатолем - Куракин. Что-то слишком много совпадений, интересно, к чему бы это! Но Наталья почему-то четко ощущала, что этот человек еще встретится им на пути, это знакомство не спроста, а очередная " плюшка " от Создателя.
Только часа через два приехал лекарь, одобрил лечение, настоятельно советовал пострадавшему лежать спокойно хотя бы день, туго перевязал ему тело, принюхавшись к мазям. Оставив пострадавшему карточку Миши и Натальи и еще мазь и лекарства, с сожалением попрощались с корнетом. Ему уже получше, боль притихла, отлежится и скоро будет легче, а всем пора в путь. Опять меняют лошадей, и странники отправляются дальше.
Следующий пункт - Смоленск, а до него еще ехать и ехать. Дорога стала хуже, тут уж пришлось на своих боках испытать все прелести русских ухабов, даже многочисленные подушечки не помогали. Уже начало подтаивать, а где-то еще оставались замерзшие комья грязи, которые летели из-под копыт лошадей. Скорость сильно упала, на велосипеде быстрее можно доехать, пришлось даже в одном месте всем выходить, а Никите помогать выталкивать карету из грязевой ямы, в которую попали. Так что все были безумно рады, когда доползли до Смоленска, и, кряхтя и потирая бока, вышли около гостиницы, где останавливался Миша. Пассажиры наняли две комнаты - женскую и мужскую, перенесли свои вещи и все припрятали, закрыв и запечатав на навесные замки из будущего, еще не подвластные ворам.
