Короткий сигнал, и на сотовый упало сообщение. Я догадывалась о его содержании, но слегка удивилась своему рекорду. На экране мелькала просьба явиться на 43 свидание. Финальное, но, как и все, не способное перевернуть мою жизнь с ног на голову. Его можно было избежать, если бы не мой глупый палец, машинально смахнувший анкету не в ту сторону.

Снизу было напоминание подписать соглашение и в следующий раз прийти уже в другой корпус.

Своей глупостью в срочном порядке нужно было поделиться. Я набрала Руби. Она не на шутку испугалась вчера, хотя, как по мне, на волнение причин нет. Подумаешь, изменили помещения, суть ведь остается та же.

– Здравствуй, как ты?

Наша дружба была чем – то совершенным. После новости о моём проколе с анкетой, Руби даже не засмеялась. Знаете, истинную дружбу почему – то видят как раз в упреках и подшучиваниях, я же считаю, что это не может считаться ею. Руби меня поняла, сказала, что я просто устала и переволновалась, что я схожу туда ради галочки и тут же забуду.

– Привет, отлично. Всё в норме, даже не переживай. Соглашение я уже подписала, осталось отвезти. Сделаю это завтра или сегодня, если успею.

– Тебя нужно взбодрить.

– Что? – прыснула от смеха я. – Ты вообще меня слышишь?

– Ага, но я тебе не верю. Однако, как и всегда, знаю, как поправить эту ситуацию.

Я покачала головой. Она неисправима. Голос загадочнее некуда, однако мы обе уже знаем ответ.

– Ты будешь дома до трех часов? Свидание же в пять? Кстати, ты мне о том парне совсем ничего не рассказала. Может, стоить последить за вами за соседним столиком?

– Не стоит. И перестань-ка всё это. Даже не вздумай ничего заказывать. Обещаешь?

– Ага. Лемингтон или Лолли Кейк?

– Руби! Нет, пожалуйста, не ставь меня в неловкое положение. Хватит меня так баловать, серьезно!

– Значит, Лолли Кейк. Сейчас зайду, оформлю тебе доставку.

Сложно описать, как я любила её в такие моменты. Насколько нужно быть заботливой и внимательной. Лолли представляет собой измельченное печенье из солода, которое соединяется со сгущенным молоком и конфетами. Замешивается тесто, скатывается «бревнышком» и посыпается кокосовой стружкой. Не требует выпечки, выглядит, словно в кексе произошел взрыв из конфетти розового и зеленого цвета.

– Я отправлю это назад. Руби, мне неудобно брать подарки без повода.

– Какие подарки? Да кто тебе чего собирался покупать? – наигранно удивилась она. – Это зайчик передал. Попросил ничего не говорить, но раз уж ты такая вредина, любящая портить сюрпризы, то пожалуйста. Теперь ты всё знаешь.

– Ах, зайчик, – протянула я. – А за какие такие заслуги?

– Нет, ну ты странная. Как будто радовать друг друга нужно только имея повод! Родным – привет от меня. Шарли и Харпер тоже угостишь.

– Спасибо тебе. Как деньги придут за статью, обязательно отдам.

– Чего? Хочешь меня обидеть? Рассказывай давай про счастливчика этого.

И я сдалась.

– Да особо нечего мне о нем рассказать, если честно. Поэтому его анкета должна была отправить к остальным. Среднего роста, в очках, пишет стихи в перерывах между играми в компьютер. Стабильно впадает в депрессии осенью, ненавидит разговоры об астрологии. Сексист.

Руби хмыкнула.

– Такое себе, действительно. Особенно последнее. А как это выражается?

– Считает, что женщина должна вести только домашние дела и больше никуда не лезть. Ни в творчество, ни в разговоры – вообще никуда. Он якобы убежден в том, что у женщин всё получается намного хуже, чем у мужчин.

– А, ну да, мы ни на что не способны. Рожай детей, стирай, убирай, сиди в четырех стенах и поклоняйся мне, словно божеству?

– Вроде того.

Подруга громко усмехнулась.

– Сколько вам дали времени? Надеюсь, немного.

– Около часа.

– Как так?! Ой – ей, это совсем уже ни в какие ворота!

Я поняла, что Руби обращается не ко мне. Судя по шуму, она шла по городу в лавку сладостей. Наверное, эта фраза предназначалась продавцу.

– Что там у тебя?

– Ты не поверишь. Лалли Кейк перенесли в особый отдел.

Особый отдел – товары для тех, кто состоит в отношениях. Еще одна прекрасная новость. Теперь мне доступно еще на одну сладость меньше. Забрали самое любимое. Лучше бы перенесли туда мускусные изделия.

– Я оформила заказ, жди. Ох, здорово придумали, ничего не скажешь.

– Зато теперь буду в курсе. Если что у меня есть ты или Оливер. Нужно встретиться с ним. В идеале, сегодня, до свидания.

– Да Оливер такая же одинокая пташка! Он тебе тут, к сожалению, не помощник.

– Еще какой помощник, – не согласилась я. –Парням можно в особый отдел. Они могут сказать, что идут на свидание и покупают девушке подарок.

– А подтверждение?

– Он может заговорить кого угодно, про него даже и не вспомнят.

– Ах, да, ты права.

Мы поговорили еще какое – то время, затем я принялась за свою обычную работу – за уборку сорняков на грядках и кормежку животных. Потратила на это около часа – двух, потом стала собираться в город.

За обедом, перед моим выездом, собралась вся семья. Молчания за столом не было – папа рассказывал новости, услышанные по телефону от дядюшки об остальных родственниках. О том, как кто – то лишился урожая по глупости или потерял овцу в горах. Сестры активно принимали участие в обсуждении, а я не сводила глаз с мамы.

Рыжие волосы, голубые глаза и веснушки – она в любом возрасте будет такой же прекрасной, как и сейчас. Папа ей в этом не уступает. Зачесанные назад волосы с явно заметной сединой, щетина на лице и острые скулы – всё это придает ему особую изюминку.

– А как поживает сам дядюшка Снок? – спросила Харпер, убирая тонкой ручкой рыжие пряди с лица.

– О, замечательно!..

Мне не нравилась мама. Её что – то беспокоило. Пропустив пустые сплетни мимо ушей, я согнулась на уровне стола и спросила, что её тревожит. От остальных это не ускользнуло, разговоры быстро закончились.

– Проблема с клиентом, – пояснила она, улыбнувшись. –Один мужчина требует щенка уже сейчас, потому что у его внука якобы день рождение. Он так кричал в трубке… Я думала, перестану слышать на правое ухо.

– Ты же говорила, что щенки еще не готовы покинуть родителей, – заметила Харпер.

– Так и есть.

– Тогда он больше не твой клиент, – сказала я, и Шарли поддержала меня коротким кивком. – Деньги он еще не платил, так что проблем не будет. Если покупка совершается в такой спешке – она ничем хорошим не кончится. Мы ведь не отдадим наших щенков кому попало? А насчет хозяина не переживай. Я займусь этим. Найду нового.

– Спасибо, дорогая. Беги, собирайся, тебе пора.

Я кивнула и встала из – за стола.

– Надеюсь, он играет в крикет! –крикнул папа.

– Его зовут не Уильям! –крикнула я в ответ, и семья рассмеялась.

Жара была едва выносимой. Белая рубашка с короткими рукавами и брючными шортами лишь ненамного облегчали страдания. На улице было тяжело передвигаться – скутер то и дело вяз в пробках вместо того, что бы одаривать меня потоками ветра.

На очередном светофоре я поравнялась с голубым трамваем, изрисованным местными художниками, и остановилась, наблюдая за переливами белых облаков и солнца, которые были нанесены на его бока. За рулем, как и всегда в мои поездки, сидел Бэдж Грайон, мужчина, с которым мы познакомились когда-то также, стоя в пробке.

– Доброе утро! – поприветствовал меня он, дружелюбно махнув рукой, на которую тут же села ярко- желтая канарейка.

Я сделала ответный жест и улыбнулась. Бэдж был одним из тех немногих, кто знал про мою ситуацию. А я, в свою очередь, всё знала про него. Про его любимую работу и пассажиров, про единственного друга, канарейку, подаренную племянницей перед отъездом. Про одинокий дом в конце улицы, в котором он проживает уже шесть лет.

– Вы, как всегда, с хорошей компанией.

– А как же! – он принялся гладить птичку под клювом. – Одному больно скучно. А Веста такие песни поёт, ну просто не наслушаешься! Правда, стесняется днём, но зато вечером такие концерты устраивает! Недавно, в аккурат на прошлой неделе, клетку ей обновил. Золотом сияет, не иначе. Она так счастлива была, просто ух! Весь день в этой клетке сидела, всё в счастье поверить своё не могла.