Бессмертный медленно обернулся:
- Я ничего не должен. Впрочем, если хочешь, я сделаю это. Вот только сперва отведи меня к воротам.
Горбун снова зашелся рассыпчатым липким смехом:
- Я знал, что мы договоримся! Знал! Знал! Пойдем. Кажется, я обречен вечно выводить тебя отсюда.
- Кажется, - пробормотал Дрей. - Кажется...
Он думал о том, что выкрикивал минуту назад старый гном. "Завеса? Туман?" Варн бредил или же за этими словами действительно что-то стоит? Должно быть, иначе откуда это запустенье в подземелье?
Они брели, снова вместе, снова Варн - впереди, как это было уже много ткарнов назад; и опять наверху Дрея дожидалась неизвестность. Но он - шел, потому что иного выхода не существовало, вернее, существовал, но только один. Тот самый, за которым... "завеса".
На сей раз ворота были плотно стянуты цепью, лишь наверху светлела полоска - достаточная, чтобы сумел подняться и пролезть наружу Дрей, но недосягаемая для старого гнома. Но Варн к этому и не стремился. Он стремился к другому...
Дрей постоял немного, глядя на скрюченное бездыханное тело, обернулся и полез наверх, к чернеющему небу. Стоило, наверное, спросить у горбуна о завесе и о том, что же случилось в его подземельях, но... то ли из жалости (хотя откуда у него, бессмертного, жалость), то ли из опасения, что сумасшедший старик все равно не скажет ничего стоящего - в общем, по Дрей этого не сделал. Ну и ладно. Как говорится, снявши голову...
Гритон-Сдраул встретил его ветром - резким, швырявшим в лицо пыль, мусор и листья деревьев. Неоткуда было взяться такому ветру, неоткуда, потому что вокруг города текла безымянная река, этакий гигантский водяной ров; неоткуда, но вот же взялся, и швырял, швырял, швырял в лицо пылинки, выжимая из глаз слезы, застревая в волосах.
Улицы источали запах страха; через плотно прикрытые ставни не пробивалось ни лучика света - а ведь было совсем рано. И еще - звуки. Вечерний город переливается, звенит криками матерей, зовущих домой заигравшихся детей, скрипит тележкой уличного торговца, который отправляется домой - до утра; бряцает оружием стражников, шепчется губами влюбленных живет. А здесь не было ничего, только шуршали листья на мостовой, испуганно скрипела спешно закрываемая дверь, улетал во тьму задутый огонек свечи.
Гритон-Сдраул тоже жил - но по-другому, жизнью напуганной, потаенной, скрытой. Дрею вдруг очень захотелось оказаться где-нибудь далеко отсюда - но этого сделать он не мог. А значит, следовало искать пристанище. И, перепрыгнув через знакомый забор, пригибаясь, проскальзывая под тяжелыми ветвями одичавших плодовых деревьев, он пошел к домику, и что-то внутри замирало, ожидая невозможного: дверного скрипа, тоненькой фигурки в проеме. Всего этого не было, и, оказавшись внутри, он только здесь ощутил всю силу боли - от бессилия переиграть жизнь по-другому. "Бессильный бессмертный. Ха-ха".
Он рухнул на продавленную кровать и утонул в черном сне.
4
Сон колыхался вокруг него полупрозрачными волнами: то ли узорчатые портьеры из далекой, уже несуществующей жизни, то ли грязный саван. За этой трепещущей пеленой шевелились какие-то тени. "Туман, туман, туман... Завеса". И не разглядеть, что там, по ту сторону пелены, и не перейти эту дрожащую черту. И тени явятся тебе лишь по собственному хотению... если явятся.
И они являлись. Долгая череда, лица, лица, лица, все так странно знакомые - и незнакомые одновременно. Он знал, встречал их в своей неестественно долгой жизни, и сейчас они пришли, чтобы о чем-то сообщить. О чем? Губы пришельцев, плотно ли сомкнутые или же вяло разведенные, не шевелились, на лицах жили только глаза, глаза, глаза, и глаза эти кричали о чем-то. О чем?!
Лица, лица, лица... Он уже устал от лиц, он желал бы отвернуться, забыть, проснуться - и не мог.
Но что-то же они кричали, для чего-то же они шли мимо него, исчезая в никуда и возникая ниоткуда! Впрочем, почему ниоткуда? Вон же, присмотрись, вон же, за каждым силуэтом проглядывает, зыркает злобным глазом, скалится память - твоя память. Это никакое ни знамение, окстись - откуда? - это просто очередной смотр твоей совести, обрати-ка внимание: все, кто пришел к тебе, - не простые визитеры, всех их ты когда-то убил, во-он, в конце этой фантасмагорической шеренги, горбится Варн. Последний. Пока. "Простите, господа, кто здесь крайний? Вы? Ну так я за вами..."
Но вот ряд фигур заканчивается, они мелькают все быстрее, сливаясь снова в ту же самую пелену, а потом взрывается четким отпечатком лицо Варна. И тихий насмешливый голос остается следом застывшей лавы: "Завеса. Она ждет тебя. Но ты - не ходи! Не ходи! Не ходи-и-и!"
Дрей дернулся, чтобы отодвинуться от этого страшного лица, от этих страшных слов...
Проснулся.
В домике было мертвенно тихо. Он полежал немного, глядя в просевший потолок с разъехавшимися в стороны досками. Из щелей свешивался то ли мох, то ли клочья гнилой соломы - в сумраке не понять.
"Нужно бы найти что-нибудь из одежды. И поесть".
Впрочем, он знал: когда эти бытовые - бытовые?! - проблемы будут сняты, наступит время решать, что же ему делать дальше. И он знал, что решит. Поэтому, наверное, и искал одежду так неторопливо.
После того как в дальнем углу, в каком-то жалком подобии шкафчика бессмертный нашел-таки кое-что более-менее подходящее, когда выяснилось, что еды в домике нет никакой, и пришлось идти в сад и, таясь, обрывать большие, но еще недозрелые плоды, - когда все это было сделано, Дрей присел на кровать и вынужден был признать: пора. Пора что-то решать.
В общем-то, он мог бы просто уйти на восток, наплевав на завесу и прочие местные безобразия. Мог бы? Наверное, мог. Но Дрей этого не сделал. Где-то глубоко в подсознании, тем, что иногда называют интуицией, он знал, именно знал: завеса каким-то образом связана с Темным богом. И просто так ему уйти не удастся.
Следовало побольше разузнать о происходящем. Но у кого?! Не станешь же ловить первого попавшегося горожанина и пытать его? Не станешь. Тем более что первый попавшийся горожанин, скорее всего, не порадует ничем, кроме местных слухов, львиная доля которых - вымысел. Для того чтобы узнать больше, необходимо встретиться с власть имущими. Дрею была известна только одна такая особа, да и то - понаслышке. Он даже не знал, где эта особа сейчас находится. Но вот последнее-то выяснить было проще простого, подобные места легко найти. Намного труднее туда попасть.
