— Не будем больше играть в поезд,— тихонько переговаривались они.— Уж лучше пешком ходить.

Они хотели уйти, но Сяопо остановил их. Надо было придумать какую-нибудь другую игру, хотя до Цзилунпо они так и не доехали. Девочки-малайки согласились остаться и, взявшись за руки, снова сели на траву. Вдруг Сяньпо спросила, кто из них старше. Девочки не знали и, смутившись, снова собрались домой. Тут Сяопо сказал:

— Погодите, давайте рассказывать смешные истории.

Это предложение всем понравилось. Наньсин не знал, что рассказывать, но решил, что, когда все кончат, он повторит что-нибудь из сказанного, и поэтому согласился.

Все, толкаясь, уселись в кружок, ногами вместе; пальцы на ногах шевелились, словно рой пчел,— сосед теснил соседа.

— Кто первый? — спросил Сяопо. Никто не решался.

— У кого большой палец самый маленький, тот и начнет,— решил фуцзянец Саньдо.

— Верно! — У Сяньпо пальчик был очень маленький, но ей не терпелось поскорее послушать смешную историю, поэтому она прикрыла свой палец рукой, чтобы никто не заметил.

Однако Наньсин не стал дожидаться, пока все покажут ему свои пальцы, и сам стал осматривать их, как старуха, покупающая бананы. Оказалось, что самые маленькие пальцы у малаек. Все захлопали в ладоши, требуя, чтобы девочки начали рассказывать.

Девочки, краснея, посмотрели друг на друга. Они не знали, что рассказывать и кому начинать. Обе сидели раскрыв рот, и каждая считала, что начать должна старшая, но, поскольку было неизвестно, кто из них старше, девочки решили рассказывать вместе. Глядя в землю и смущенно теребя кольца на ногах, они начали:

— Однажды, однажды тигр…

— Не тигр, а крокодил!

— Нет, тигр!

— Нет, крокодил!

Девочки все больше и больше горячились, пучки их задорно подпрыгивали. Только и слышалось: «Тигр… крокодил… крокодил… тигр».

Наньсин захлопал в ладоши. Это по крайней мере смешно. А то начнут рассказывать: говорят, говорят — ничего не поймешь. А тут хоть все ясно: тигр, крокодил — и больше ничего. Просто здорово! Честное слово!

Сяньпо боялась, что девочки подерутся, и предложила, чтобы одна рассказала о тигре, а другая — о крокодиле. Но они и слушать не хотели. Никто ничего не понимал, кроме Наньсина.

Наконец всем надоело слушать, как они ссорятся, и ребята стали поднимать руки. Однако, когда Сяопо спросил, кто хочет рассказывать, руки опустились. Тогда Сяопо предложил:

— Пока они будут мириться, пусть Сяньпо расскажет что-нибудь.

Он уже много раз слышал историю, которую рассказывала сестренка, и она ему все больше и больше нравилась.

Остальные не знали, что это будет за история, но дружно захлопали. Девочка-индуска не поняла, почему все хлопают в ладоши, и стала хлопать себя по пятке, удивляясь, почему никто не последовал ее примеру.

Сяньпо было очень приятно слушать хлопки ребят, но она сказала, что ротик у нее маленький и она боится, что не сможет ничего рассказать. Все сказали, что это неважно, а Наньсин подумал: если рот маленький, трудно есть бананы, а говорить можно сколько угодно. Вот у него рот большой, а рассказать он ничего не может.

Наконец Сяньпо согласилась, и все, затаив дыхание, приготовились слушать. Но Сяньпо молчала. Она наклонилась к кокосовой пальме, посмотрела на созревшие орехи, потом потрогала красную ленточку в косичке, потом нарыв на ноге. Наньсин решил, что это и есть смешная история, и стал аплодировать. Сяопо недовольно посмотрел на него и легонько стукнул по ноге. Наньсин сразу перестал хлопать.

Наконец Сяньпо начала:

— Жил-был тигр с четырьмя глазами…

Тут девочки-малайки и индусы в один голос закричали:

— У тигра только два глаза!

Они родились в местах, где водятся тигры, и поэтому совершенно точно знали, что у тигра два глаза. Сяньпо надулась и сердито сказала: — Тише! Чтобы не смущать Сяньпо, индусы сказали:

— Ты, наверное, говоришь о двух тиграх, тогда, конечно, у них четыре глаза.

— А вот и нет! У одного тигра было четыре глаза,— стояла на своем Сяньпо.

— А где, интересно, они у него находились? — тихонько спросила малайка сестру.— Может, на затылке?

И они обе рассмеялись, прикрыв рот рукой. Сяньпо ничего не ответила, только метнула на них сердитый взгляд.

Саньдо вдруг догадался и ответил за Сяньпо:

— А если надеть тигру очки, вот и будет у него четыре глаза.

Наньсин не понял, что сказал Саньдо, по на всякий случай захлопал в ладоши.

Сяньпо вдруг замолчала, так и не закончив своей истории. Сяопо попытался сам что-нибудь рассказать, чтобы выручить сестренку, но ничего не получилось. Кроме истории о четырехглазом тигре, он ничего не помнил.

Тогда все стали просить девочку-индуску рассказать что-нибудь, она тоже стала рассказывать о тигре, но конец истории забыла.

И никто ничего не мог вспомнить, кроме истории о тигре; как назло, в голове вертелось: «Тигр, тигр, тигр…»

Наконец Наньсин решился:

— Однажды жил четырехглазый тигр, и еще… шестиглазый, и еще… и еще… семиглазый.

На этом его познания кончились — больше двух он не умел прибавить и повторял «и еще»; прибавляя по одному.

— Л еще был тигр с восемнадцатью глазами,— сказал Наньсин. Больше он вспомнить ничего не мог; после восемнадцати у него вышло пятьдесят.— А дальше забыл,— сказал Наньсин и стал сам себе аплодировать.

Тут только все поняли, что он кончил свою «смешную» историю.

5. ВСЕ ЕЩЕ В САДУ

Итак, Наньсину никто не аплодировал, а девочки-малайки шепотом сообщили друг другу, что в жизни не слыхали такой глупой истории. Наньсин не обиделся, хотя слушать такое было не очень-то приятно.

Ведь и на самых глупых иногда вдруг находит просветление: они как бы становятся умнее.

Так было и с Наньсином. Он понимал, что не очень-то умен, но всегда старался придумать что-нибудь умное, чтобы доказать, что он не так глуп, как о нем думают.

— А я ездил в поезде! — вдруг сказал Наньсин и сразу же почувствовал собственное превосходство.

Конечно, поезд видели все, но не каждый в нем ездил, а видеть и ездить — вещи разные, и ребята приготовились слушать Наньсина.

— Знаете,— сказал Наньсин,— когда ездишь в поезде, улицы, деревья, люди, лошади, дома, телеграфные столбы бегут назад. Да, поезд едет вперед, а они — назад.

Такого ребята никогда не слыхали. Они хотели возразить, потому что не верили, что это правда, но не осмелились.

Теперь Наньсин чувствовал себя увереннее, и в то же время ему было как-то неловко — вдруг ребята проникнутся к нему уважением, а он вовсе не заслужил этого. Наньсин неожиданно умолк, прикрыв рот руками, и скорчил смешную рожу.

Ребята последовали его примеру: тоже прикрыли рот руками и состроили рожицу, но у них это получилось не так здорово, как у Наньсина.

Первым нарушил молчание Сяопо. Он не умел кривить душой и всегда говорил прямо то, что думал. Так было и на этот раз. Сяопо смело заявил Наньсину, что деревья и телеграфные столбы не могут бежать назад, если поезд едет вперед.

Наньсину вдруг показалось, что этого действительно не может быть, но ведь от своих слов не откажешься — неудобно. И он решил доказать, что прав. Взяв в руки игрушечный поезд Сяопо, Наньсин сказал:

— Встаньте все! Поезд будет ехать, а вы будете деревьями, людьми, лошадьми, которые встречаются на дороге.

Все встали.

— Смотрите,— продолжал Наньсин,— вот поезд начинает двигаться. Вам не кажется, что вы идете назад? — Наньсин сделал несколько шагов вперед и, обернувшись, спросил: — Кажется или не кажется?

Все, как один, дружно замотали головой. Наньсин покраснел и, заикаясь, сказал:

— Давайте поведем поезд, и вы увидите, что я прав: и деревья и дома будут бежать в обратную сторону.

Дети выстроились в два ряда.

— Поехали,— сказал Наньсин и повел поезд по саду.— Ну что, правду я говорил? — неуверенно спросил Наньсин, потому что и сам видел, что деревья и цветы спокойно стоят на месте.