Третий уровень наступает однажды, когда под воздействием погоды, искусства, случайно оброненной кем-то фразы, умной книги, медитационных практик и мало ли чего еще удается случайно-неслучайно близко подобраться и перехватить тонкое осознание неизбежности собственной кончины. Ага. Чем раньше, тем лучше, кстати. Здорово помогает.

Он наступает тебе на горло, и ты вдруг спокойно-отчетливо понимаешь, что если не сделаешь это сейчас, то не сделаешь никогда.

Если не вестись на поводу иррационального страха, это очень даже можно представить, что ты живешь последние минуты, и вслушаться в свои горестные сожаления. Правда, «сказать» не вестись и «действительно» не вестись – вещи разные. Потому, что банально нужно энное количество свободной энергии, чтоб в жалости к себе не потонуть, то есть объективным остаться. Но можно.

Я не раз пыталась послушать себя любимую, посыпающую голову пеплом на смертном одре о том «какнадобылобысделать!» Но получалось не особо. Хотя и пыталась. Бессмертной себя ощущать было гораздо приятнее.

В тот раз, после возвращения от Людмилы, неожиданно намерение сработало. Очень, видимо, надо было.

Решила я перед сном подкачаться, практики сделать свои, чтоб энергетический канал на будущее путешествие в Аргентину лучше формировался, и неожиданно, лежа на коврике, то ли уснула, то ли в полудреме «унеслась», как наяву, в нашу старую квартиру. И не совсем понимаю, в «когда» попала? Что это за время? Оглядываюсь и слышу уже невнятный голос совсем больного лежачего папы: «А знаете, девчонки, какое самое большое счастье…? Это, когда мальчишкой, накупаешься в Березине и на песок потом упадешь, лежишь, тепло, солнышко пригревает…».

Потом услужливая сегодня память в довесок шелестит разговором, в котором больной папа пытается объяснить, что больше всего сожалеет о том, что не построил дом в деревне. А ведь так хотел.

Он сделал бы это профессионально, с упоением, но не получилось. И что если б можно было вернуть, то бросил бы все и сделал именно это. Для нас. И деньги были и задумка. И что он не понимает, как так могло получиться, чтобы так хотеть и профукать. И время, и силу.

«Завтра не бывает», – добавляет он.

Картина оказывается настолько ясной, что ощущение безысходности затопляет по самые глаза. И я, мужественно попробовав продышать ситуацию как положено, все-таки начинаю реветь и выскакиваю на поверхность у себя дома.

Вытерев глаза и высморкав распухший нос, еще два раза шмыгнув от нежности к родителям, думаю: «О чем я буду жалеть, когда ничего не вернуть и время профукано, но ты еще живой».

В голову лезут комки мыслей, стремительно разлагаясь на составляющие, они наползают друг на друга, как игрушечные паровозики в мультике. Рассердившись, я велю им заткнуться и сосредоточиваюсь на очень медленном дыхании. На пятом примерно вдохе мои мысли успокаиваются.

Я вижу полутемную комнату, где я выдавливаю кому-то бесцветные слова: «Хотела совершить кругосветное путешествие, испытать все приключения, которые придут. Но времени не было, и денег не так много, некогда было».

И поток ощущений на отчаянном невозвратном уровне, затопляет меня.

«Фу-у-у-у… как все хреново-то», – думаю настоящая я.

Неожиданно откуда-то из живота поднимается тугой смерч созидательной агрессивности против собственной бесхребетности. Находясь одновременно в двух временных точках, я на уровне тела четко понимаю, просто слышу, как говорю вслух, что лучше сдохнуть под пальмой, чем на одре. Главное, идти. Бояться-то нечего. И пусть все случается.

«Господи, какое счастье, что я еще живая», – благоговейно принимаю скромный дар я, и, выдохнув, благополучно материализуюсь в своем мартовском вечере на коврике.

«Кажется, я жутко хочу есть. Нестерпимо просто! – прислушиваюсь я к массовому громкому недовольству в животе, – И пить».

Ощутив прилив энергии, как неваляшка вскакиваю и мчусь в кухню, свалив по дороге табуретку. Рванув дверцу холодильника, впиваюсь в содержимое: «Че там такое в коробочке вкусное?

Ага, картофельные драники из магазина, сойдет, яйца, сарделька лежалая, отварим, и два помидора!! Ура, живем!»

Уверенность вливается с каждым жевком горяченького, а после сардельки и вовсе хорошеет. И я, как большая, формулирую уже накрепко пойманную мысль: «А свалю-ка я на все четыре, и на подольше, и по- настоящему. Куда глаза глядят. Чтоб сопли потом на кулак не мотать. Да не вопрос».

Пишется это долго, а на деле – это секунда, которая высушивает все выделенные в процессе перепросмотра жидкости и соединяет: «А моно было?» с «Нуно!». И все.

Дожирая сардельку, я весело понимаю, что ничего не поздно, а все в самый-самый раз! Именно сейчас. И меня ждут приключения там, на другом «конце» глобуса, а Вселенная просто по-отечески пинает под задницу, придавая начальное ускорение.

Утром, не умываясь, я звоню Людмиле с предложением расшириться до размеров земного шара.

Примечание №1

Когда перейден рубеж к третьему уровню свободы, пронизанному истинным намерением, обстоятельства, как капризный ребенок, почувствовавший твердую руку родителя, с удовольствием подчиняются Заказчику и начинают сами собой складываться наиболее благоприятным образом под Клиента.

Примечание №2

Для достижения третьего уровня ни наличие денег, ни наличие времени или каких-то прочих условий значения не имеют. На самом деле, если честно, то для его достижения не имеют значения и первые два уровня.

Глава 1

Сначала мы считаем, что освещать кругосветку, как положено серьезным путешественникам, лучше сразу в четырех сетях: В Контакте, в Инстаграмме, в Ютубе и местной газете. Чего там сложного – лепи да лепи. Мы еще не подозреваем, что даже просто писать регулярно в ВК окажется до предела загружающей ношей, но это потом, а пока мы, высунув языки, слушаем платные курсы, как раскрутить канал в Ютубе без затрат, и думаем, как обозвать группу в ВК. Одновременно я ваяю тонкий проникновенный рассказ для первого поста, млея от красоты изложения и значимости материала.

Вот он – первый рассказ!

Путешествие – оно что?

Оно путешествие и есть – шествие по пути. По какому? А по «такомуименнотебеподходящему» пути, который нагрезился еще в детстве под влиянием книг и кино о путешествиях. И папой обозначился, что: «Надо когда-нибудь Южный Крест своими глазами увидеть». На небе. Ночном, конечно.

Это созвездие такое, видимое только в Южном полушарии. И что, когда смотришь на звездное небо того полушария, испытываешь шок от того, что оно совсем другое, будто ты в другом измерении.

«Конечно, – добавлял папа, – это если ты знаешь наши северное небо с созвездиями, если – нет, то и шока никакого не будет, звезды как звезды, смутное ощущение что чего-то не так и все». Древние мореплаватели в ориентации по звездам здорово разбирались – там вопрос жизни это был. Вот у кого онемение, наверное, было так онемение. Шока с онемением хочется. Карту звездного неба с переменным успехом мусолю со второго класса. Сейчас надо подновить в голове, а то вдруг не проймет?

Хочу на Огненную Землю, потому что если проткнуть глобус насквозь, то стержень выйдет примерно в том районе. Сейчас еще дополнительно прикидываю: «Интересно, как я там буду себя чувствовать – так же противно как в очень высоких северных широтах нашего полушария (Дудинка, привет!) или наоборот —это будет кайфовое место?»

В общем надо посмотреть, как там люди кверху ногами ходят!

Антарктида – это по факту – просто НАДО и все. Пингвины ждут. Согласна на все, только бы попасть задешево. Задорого любой дурак съездит. А у меня весь бюджет путешествия немного меньше, чем прокатиться на лайнере к Антарктиде. Случаи наглого путешествия в «прихватку» за пятьдесят баксов историей зафиксированы. Может и нам повезет. Правда, говорят, оказию ждать приходится долго. В общем, посмотрим. Как получится. Так-то мы фартовые.