«Это хорошо, – думаю я, засыпая, – Надеюсь, что не кажется».
Утром, проснувшись, чувствую себя почти совсем нормально. Вспоминаю ночную круговерть: «Мама, что это было?»
Правда остатки паники пытаются помешать сосредоточиться на придумывании здравой причины ночных приключений, но не сильно. Поэтому я настороженно, но иду в комнату, типа, за телефоном, а на самом деле смотреть в глаза действительности.
С опаской, что сейчас опять «начнется», я просачиваюсь в комнату. Никакой действительности не наблюдаю, только утренний свет из холла освещает перевернутую вдрызг постель и валяющийся на тумбочке, похоже, автоматически сдернутый мною перед бегством Павлово-Посадский темный платок.
Трясучка не начинается, в обморок со страху не заваливаюсь… Тогда я решаю, что пока надо умыться и обрадовать утренней встречей горшок.
Потопав через Людмилину комнату в туалет, я аж притормаживаю, обнаружив друга под грудой одеял, увенчанных поверх ее собственной теплой курткой, с головой, завязанной шарфом, в общем, напоминающего бегемотика в берлоге. Несчастная уже не спит, и, по-видимому, делает безуспешные попытки определить, где она, кто она и сколько времени.
На мой изумленный: «Ты как?» – она не отвечает, а помотав головой в попытке освободиться от шарфа, вытаскивает из ушей беруши.
– Чего? Доброе утро.
– Ты как, говорю? Привет! – переспрашиваю я, хотя в общем, все понятно и так.
Люда, для полного впечатления добавляет, что помимо редкого «поморозника», который посреди ночи заставил собрать на себя все что было под рукой, с пяти утра автомашины, включая мусорные грузовики, с наглой ухмылкой психологического превосходства упорно дефилировали аккурат через ее спальню, иногда сигналя, чтобы уж точно со страху заставить написать в постель.
После того, как мы немного приходим в себя и, совершенно нормально с аппетитом позавтракав, заправляемся кофейком с кукурузными лепешками в дивной столовой, залитой утренним солнечным светом, то решаем, что пока убегать не будем и посмотрим-потерпим еще одну ночь. Вроде обещали потепление.
Мои кошмары мы объясняем приступом клаустрофобии на фоне усталости, порекомендовав мне не закрывать дверь в холл.
«Еще, – деловито решаем мы, – Для профилактики ночных кошмаров сменим белье и зажжем свечки».
Кто его знает. Вдруг поможет. Уезжать так быстро отсюда все равно не хочется. Почему-то.
Потом мы начинаем собираться на первую вылазку в гигантский мегаполис, и тут, наконец, имеем счастье пересечься с отоспавшимся к десяти утра Джеффом, у которого я тутже радостно вопрошаю про свежесть постельного белья, недвусмысленно озвучив с помощью переводчика Людмилы сомнения, что я у него «первая». О ночном происшествии отчего- то не упоминаю совсем, как рот заклеили. Скотчем.
Наш юный хозяин крайне удивлен, что мы посчитали постельные принадлежности не свежими, «такого быть не может», но активно спорить не намерен, выражает сочувствие, что доставил неудобства и, заметив подлинное страдание в наших лицах, обещает, что вечером придут мама и тетя, сестры и няньки, которые в тот же миг нам отмоют квартиру и заменят все что можно на кроватях.
– Вот спасибо, хорошо! – дружно благодарим хоста и немного озадаченно переглядываемся, – Забавная организация бизнеса.
– Похоже, Джефф в семье на вес золота. Такая скорая помощь организована, – кумекает Людмила.
– Младшенький, наверное.
Так и выходит, вечером помимо предоставленной генеральной уборки нас еще выучивают пить текилу, одев заранее всем присутствующим на головы цветные праздничные колпачки, а ля «к нам приехал цирк».
– Ой, кажется я еще больше начинаю уважать сервис Airbnb, дарящий такие потрясающие встречи! – громко провозглашаю я, будучи переполненной огромной любовью ко всем присутствующим, это когда после текилы в ход пошел волшебный мескаль, – Класс! За дружбу между народами!
Впрочем, про общение с мексиканской семьей это отдельная поэма. Особенно понравилась сдержанная и улыбчивая прабабушка, которая тоже пришла со всеми учить русских туристов местным обычаям.
Джеффуля оказался не младшеньким, а просто единственным мальчиком в этом женском царстве, так вышло. Поэтому на любой вопрос о том, как он ведет хозяйство, о готовке пищи, уборке, стирке мы периодически слышим изумительную фразу: «Придут мама с тетей и все сделают. Говорите, если что надо».
На эти слова Люда неизменно выдыхает, закатив глаза к небесам: – Шоб я так жил!
После знакомства с мексиканскими родственниками и после текильного и не только, возлияния, все вообще стало молниеносно налаживаться, в том числе и сон, который привычно хотелось определить категорией «как у младенца».
– Вот, а говорят, что алкоголь вреден… Ерунда, – хихикает Люда.
– Конечно! В маленьких дозах он полезен в любом количестве.
Еще …после уборки я больше не завешивала зеркало – чувствовала, что этого не надо делать. Вернее, не то что, чувствовала, а как-то смутно поясняла себе, что «лениво возиться, и так хорошо». И больше меня оно не смущало. Мерцает и мерцает рядом. Комнату больше делает.
Кстати, при смене постельного мне случайно выдали рыжее одеяло с изображением ягуара, моего животного силы. И я восхитилась этим событием, как добрым знаком. Под ним было тепло и защищенно. Во всяком случае больше никаких ночных приходов не наблюдалось.
Так бы я и считала себя клаустрофобичкой, если бы за день до отъезда во время вечерних, уже всеми любимых посиделок с нашим хостом Джеффом не выяснилось, что когда он переехал сюда, то первое время тоже не мог спать, чувствовал жуткие приступы тревоги и просто психоз. Кстати, название студии от этого и пошло. Психозиз 109, где 109 номер дома.
В тот вечер, после моего абсолютно случайного упоминания о ночном приходе в первую ночь, молодой человек с удивлением обращает на меня свой ясный взор, и кивает, по-моему, даже обрадованно. Интересно, чему?
– Кто-то еще чувствовал всю прелесть этого местечка?
Джефф вновь кивает.
И тут я тоже с изумлением начинаю понимать, что, кажется, я не одна. И, главное, что я не клаустрофобичка.
– Ой, так что здесь такое?! Просвети!
Загадочно улыбаясь, черноволосый юноша говорит: «Хорошо. Сейчас я расскажу тебе сказочку, дружок». И сверкая очами, начинает быстро делиться странной историей, явно получая удовольствие от представившейся возможности произвести впечатление. Людочка, моя дорогая, быстро переводит с круглыми от возбуждения глазами.
Оказалось, что молодой человек, как натура, выросшая в Мексике, поэтому более привычная ко всяким потусторонним «прибамбасам», меньше всего забеспокоился, что случилось что-то с его психическим здоровьем, а просто попытался выяснить про энергетику места, то есть кто здесь жил и что было раньше. Надо же разобраться, какого хрена. Тоже спать хотел спокойно. Без трясучки и кошмаров.
После длительных выяснений и расспросов соседи и полиция все- таки поведали новому хозяину, что лет десять тому назад в этих апартаментах с дивным видом и огромной террасой жила-была одна женщина. Женщина как женщина, не первой молодости, вроде такая как все. С соседями здоровалась, за квартиру платила, мужчины похаживали, друзья-подруги.
Все бы ничего, только была она серийной убийцей. Нормальной серийной мексиканской убийцей. С кем не бывает. Трупы множились, полиция искала страшного злодея, по этому району и близлежащим люди боялись ходить. Но никак найти не могли. До тех пор, пока в этой квартире, в той комнате, где я имела счастье жить, она не замочила свою подругу. Что там не поделили, или просто ломка была – не известно, но факт, что именно здесь это и произошло. Зарезала. Ужас, лужи крови, вопли. Не знает подробностей, но после этого ее и повязали.
В квартире последующие владельцы менялись часто, никак не могли прижиться, пока, купив по дешевке, сюда не заехал нынешний прогрессивный владелец, который не испугался, а разобрался с историей, заявив, что никуда от кантервильского привидения не свалит. Заодно по случаю приобрел черный спальный гарнитурчик, с огромным стильным зеркалом, тоже «случайно» разместил в моей комнате. Особо, говорит, не думал над этим, просто так захотелось сделать, будто подсказал кто-то, но стало спокойнее. И славно. После таких встреч чуйка растет как на дрожжах.