Александр на мою просьбу шумно выдохнул сквозь зубы, глядя на меня с недоверием, а затем кивнул, прикрыл глаза и меня буквально утопило в его ощущениях. Накрыло с головой, подобно приливной волне, слегка пошатнуло от её силы. Но на этот раз я не задохнулась. Если вчера казалось, у меня сердце остановится от переизбытка всего, то сегодня я вдруг осознала одну простую истину, благодаря которой стало легче. Не стоит пытаться плыть против течения, рано или поздно тебя всё равно снесёт. И оно же само даст тебе возможность и силу, если плыть не против, а по его направлению, вместе с ним.

Так я сделала…

Пропустила и приняла в самое сердце. Оно же заполнило поселившуюся там не столь давно пустоту. Наполнило. Позволило дышать глубже. Иначе. Нет, мир вокруг не изменился. Но теперь я воспринимала его иначе. Сам мир. Себя. И того, кто стоял напротив. Того, кто являлся частью меня самой.

— С ума сойти… — прошептала едва слышно.

Альфа улыбнулся. Если и собирался что-либо сказать, возможности не осталось. Служащий начал свою торжественную речь, и длилась она долго. Если честно, я почти не слушала. Смотрела в глаза своей пары, испытывая своеобразную эйфорию от переполняющих ощущений и делилась ответно, желая, чтобы это длилось до бесконечности. Едва не пропустила самый финал, с озвученным вопросом, на который без раздумья ответила согласием. А вот настоящая заминка случилась уже после, когда настал черёд обмениваться кольцами, которых у нас не было.

Александр думал недолго. Правда зачем-то принялся расстегивать ворот рубашки, но прежде чем я успела подумать о чём-то неприличном, ухватился за золотую цепочку и снял её с шеи.

— Вместе с этим ключом я отдаю тебе своё сердце и клянусь, что оно всегда будет биться для тебя одной. Вместе с этим ключом я клянусь тебе в верности и преданности и обещаю никогда тебя не предавать ни словом, ни делом. Вместе с этим ключом я отдаю тебе себя самого, навеки вечные. Всё моё — твоё, — протянул он мне цепочку, на которой висел красивый золотой ключ в форме сердца, украшенным янтарём.

Понятия не имела, от чего он, но приняла его почему-то дрогнувшими пальцами. И еле дождалась положенного предложения поцеловать невесту. Только потом задумалась о том, что и мне тоже надо было что-то сказать в ответ, тем более на такую красивую и проникновенную речь. Да и вряд ли я оказалась способна хоть что-нибудь сказать в принципе. Вместо этого сжала мужскую ладонь в своей крепче, обвивая цепочкой наши соединенные вместе руки. Александр на мои действия весело ухмыльнулся, а затем поднял наши ладони выше и поцеловал.

— Все твоё — моё, — припомнила ему.

— Жадина, — произнёс одними губами он, нисколько не расстроившись на деле.

— Зато твоя, — улыбнулась.

Сам виноват, в общем. Тщательнее выбирать надо было.

— Моя, — повторил мужчина с гордостью. — Моя, — притянул к себе, а затем подхватил за талию и закружил. — Только моя! — закричал наверное на все посольство, продолжив кружить.

Должно быть, нас там запомнили надолго. Но это не столь значимо. Весь мой мир сконцентрировался на одном единственном, кто теперь и был моим миром, да и вообще всем.

И да, я точно сошла с ума, ведь…

— Люблю тебя, — сорвалось с моих губ неосторожное и вместе с тем самое правильное из всего, что я могла бы сказать.

Кружить меня Александр перестал, аккуратно на ноги поставил, ещё немного всматривался в глаза, после чего выдохнул:

— Клянусь, изумрудная, ты об этом не пожалеешь, — вынес обещанием, целуя сладко-сладко.

— Я знаю.

Александр

Это всё просто сон. Нереально. Я до последней минуты не верил, что моя маленькая волчица согласилась не просто быть моей, а быть моей по-настоящему, навеки вечные. Вот так просто, с одной фразы-шутки. И даже спустя полчаса, когда сотрудник посольства всучил мне в руки их бумажонку с подтверждением брака, всё равно до конца не верил. Казалось, сейчас обязательно кто-то выкрикнет «Стоп! Снято!», и всё закончится, как какой-нибудь грёбаный фильм. И только лишь приехав в ресторан, куда изначально и хотел позвать свою пару на обед, до меня стала доходить реальность происходящего.

— Рязанов, скажи, что я не сплю, — попросил едва слышно у объявившегося и решившего тоже нас поздравить вожака серого клана.

Не сказать, что мы друзья, на самом деле. Скорее его пара мне кем-то вроде племянницы приходится, да и пересекаемся мы только из-за неё в основном. Это лето — исключение из правил. Вынужденная работа вместе. Но его вечная непоколебимость дарила уверенность всем вокруг, и именно её мне сейчас не хватало.

Оборотень на мои слова добродушно ухмыльнулся.

— Такие моменты в нашей жизни редко случаются. Цени, — хлопнул по плечу. — О`Двайер — всегда О'Двайер, независимо от смены фамилии, — ухмыльнулся шире типа в сочувствии.

С правдой не спорят, поэтому не стал отвечать ничего по этому поводу, разве что:

— После всаженной ею отвертки в мою шею уже ничего не страшно.

О чём я совершенно не жалел. Итог стоил всего, что я пережил.

Ухмылка на лице альфы клана серых волков стёрлась. Он проследил взглядом за той, о ком речь. Алексия пребывала в компании Хании, которая с искренней радостью рассматривала её платье и заставляла крутиться из стороны в сторону.

— Я бы на твоём месте не стал её недооценивать. Если она хотя бы на сорок процентов похожа на своего отца. Про остальные шестьдесят, которые мать, думаю, ты и сам всё знаешь.

Да я и не недооценивал Алексию. Никогда.

— Вряд ли она хуже твоей пары, — не смог не уколоть мужика тем, что его истинная — девочка-ромашка только с виду и в хорошем настроении, а в остальном — не дай Луна попасться ей под руку! — Да и как ты обычно отвечаешь всем? — сделал вид, что призадумался. — Нет ничего такого, чтобы иногда быть подкаблучником?

И от своей пары и жены я что угодно приму, лишь бы всегда была рядом.

— А вот потерянный инстинкт самосохранения — это однозначно плохо, — хлопнул меня по плечу ещё раз, так и не сводя взгляда с девушек.

Что именно его так заинтересовало, стало понятно, как только я вновь обернулся к своим девочкам. Только уже кружилась Хания, позволяя себя рассмотреть.

— Какого хера? — сорвалось с губ раньше, чем я осознал увиденное.

Ноги сами понесли в сторону весело смеющейся дочери, платье которой едва ли можно было назвать приличным, да и то с натяжкой!

— Сюда иди, — процедил, ухватив девчонку за локоть и потащил в уборную, куда не то что грубо затолкал, фактически забросил, зайдя следом, и закрыл дверь, отсекая нас от лишних глаз и ушей. — Это что такое? — развернул её к себе спиной.

Обнажённой спиной! Потому что если спереди платье было довольно скромным, не считая открытых плеч, на которые я ещё мог закрыть глаза, то вот сзади… полнейшая порнография чуть ли не до копчика!

— Платье, — сжалась Хания, прекрасно учуяв моё состояние. — Красивое, — добавила, обернувшись, и тут же стушевалась под моим гневным взором.

Конечно, оно, блядь, красивое! Такое красивое, что его первый попавшийся мужик с удовольствием снимет, а после и её саму, за последние два года резко повзрослевшую. И она о том знает, как и моём отношении ко всему этому. Так какого хера, спрашивается?!

— Это из-за него, да? — прищурился, до хруста сжимая ладони в кулаки.

Точно прибью волчонка, и отец ему не поможет! Вообще больше не приедет в мою страну никогда! Потому что не сможет больше никогда ходить!

— И вовсе не из-за него! Вот ещё! — тут же возмутилась девчонка, подтверждая тем самым все мои догадки. — И чего ты кричишь на меня? В твоей Америке, сам говорил, одеваются ещё откровеннее.

— Но мы не в Америке, Хания! — рыкнул раздражённо. — А даже если бы жили там, это не значит, что нужно одеваться также, как одеваются там! Ты же не проститутка какая-то в самом деле! Девушка уважать себя должна, вне зависимости от страны проживания! А это платье… — махнул рукой. — Снимай его! Снимай, или я его порву ко всем чертям! В спальне будешь надевать, перед зеркалом кружиться, раз оно тебе так нравится!