На кухне я была не одна. Напротив расположился хмурый и молчаливый Кирилл. Он то и дело косился на сидящую поодаль Ханию, упорно делающую вид, будто его не существует. И чем чаще он на неё посматривал, тем веселее и задорнее становилась её улыбка, адресованная Демьяну, с которым она болтала. С учётом, что несколько часов назад первому из близнецов прямо запретили приближаться к ней ближе, чем на десять шагов, ему можно было только посочувствовать. Запрет поставил Александр. В целях профилактики. Ибо выдавать признания в любви, даже прикрываясь необходимостью нашего общего выживания, — последнее дело, безнаказанным не останется ни за что.

— А ты что думаешь на этот счёт, Алексия?

Подняла голову, вопросительно уставившись на Ханию. Пропустила ведь то, что было сказано прежде, слишком “громко” и “глубоко” думала о своём.

— Магазины. Пойдёшь с нами?

С учётом, что Александр вернётся явно не скоро…

— Конечно, почему нет?

— Отлично! — похлопала песчаная волчица в ладоши. — Тогда встречаемся у выхода через пятнадцать минут.

Невольно улыбнулась. Конечно, ей требовалось время, чтобы собраться, это у меня один наряд на все случаи жизни. Белый сарафан, данный мне Агатой, вообще на удивление живучим оказался. И перелёт, и угон машины, и двойную попытку моего убийства, и даже ссору с моей парой и последующую за этим ночь пережил, оставшись почти в первозданном виде.

— Хорошо, — отозвалась я, глядя вслед убегающей девушке.

Хотя с кухни к себе в комнату я всё же тоже ушла. Телефон там забыла, он у меня заполнял несколько немаловажных аспектов моей жизни, в первую очередь мою платёжеспособность, вот и пришлось за ним сходить. К тому же, на голые плечи стоило бы накинуть что-нибудь сверху, учитывая, куда именно мы идём и в какое время суток. А стоило закончить с этими делами и попытаться выйти из спальни обратно в коридор, как…

— Ой! — вскрикнула Хания, потирая ушибленный лоб.

Столкновение вышло неожиданным, я и сама среагировать не успела.

— Извини, — повинилась за собственную неосторожность.

— Ерунда, — отмахнулась подросток. — Даже не больно, просто не ожидала, — замолчала, и с порога так и не отошла, нерешительно топчась на месте.

Не стала её поторапливать, терпеливо дожидаясь, когда она решится продолжить.

— Я хочу извиниться, — наконец, заговорила, уставившись в пол. — За сказанное на той лестнице. Я не должна была так тебе говорить. И папа уж точно не будет счастлив без тебя. Он тебя очень любит и так долго ждал… В общем, ты прости, я была не права. И спасибо тебе. Ну, что пошла за мной, хотя это принесло тебе одни неприятности, — подняла взгляд, глядя на меня виновато и с надеждой.

Обречённо вздохнула. И нет, не потому, что обижалась или злилась на неё. Можно было бы вообще отмахнуться, как от сущего пустяка, раз никакого зла на неё не держала, сказать, что всё в порядке, пусть никто из нас не парится. Но и промолчать тоже не по мне. Потому и взяла её за руку, утягивая вглубь спальни, закрывая за собой дверь, усаживая Ханию на краю постели, устраиваясь напротив неё.

— Тебе не за что просить прощения. Я прекрасно понимаю, почему ты так поступила, почему беспокоилась и почему пошла туда, а потом наговорила мне всё это на эмоциях, когда я попыталась встать у тебя на пути, — произнесла, так и не отпустив её руку. — Но если ты хоть немного знакома с понятием того, что такое “пара”, то должна осознавать: его боль — это и моя боль, и наоборот, а ты поставила нас всех в такую ситуацию, при которой выбор оказался без выбора. Александр не смог бы выбрать. Понимаешь? Ни за что. Ни один родитель никогда в жизни не пожертвует своим ребёнком. Это даже хуже, чем убить себя. И если так, то значит, фактически, даже не начав выбирать, уже были мертвы мы оба, — крепче сжала её ладонь. — Как я и сказала, не за что просить прощения. Не делай так больше. Никогда. Этого будет достаточно.

И да, я всё же умолчала о том, что мне совсем не понравилось принимать решение выносить приговор на смерть собственной паре, ради него же самого, раз уж ему инстинкты и парная связь не позволяют самому сделать, как должно. И без того тема тяжёлая.

— А вам и не пришлось бы выбирать, — пробурчала Хания в ответ, явно недовольная моей тирадой, и отвернулась к окну.

Её недовольство я прекрасно понимала, сама бы отреагировала бы на её месте куда эмоциональнее, но…

— А вот за это тебе просить прощения точно придётся, — отозвалась хмуро. — Если расскажу Алексу, то и у него тоже.

— Он и так это знает. И утром уже тоже мне наговорил всё, что ты сейчас сказала. Так что можешь не волноваться, я вам больше не наврежу. Не дура же. И вчера ещё прекрасно поняла все свои косяки. Без ваших объяснений, — нахохлилась и сложила руки на груди.

Я же невольно усмехнулась. И даже посочувствовала ей. Мысленно. Весь опыт жизни с моей старшей сестрой мне в помощь.

— Я говорю это не только для того, чтобы ты поняла все свои косяки, — отозвалась. — Но и для того, чтобы между нами не осталось никаких недомолвок и недопониманий.

— За это можешь не волноваться. Их у нас с тобой точно не будет. Потому что я тоже не люблю молчать, если мне что-то не нравится. Ну и не умею, — тяжко вздохнула девушка, потерев затылок.

И снова я усмехнулась.

— Если тебя кто-то и сдал, знай, это точно не я, — заметила, как бы между прочим.

— Знаю. Но в городе и без тебя есть кому меня сдавать. На каждом углу слежка. Учти на будущее.

— То есть, говоришь, шифроваться в следующий раз надо получше? — поддразнила я её. — И если прекрасно знаешь, чего сразу это не учла?

— Я учла. Заметили меня только у отеля. Да и то серые волки. От них вообще мало кто укрыться может. А раз всё равно узнали бы, то пусть сразу видят, — пожала плечами.

Пожалуй, со своими сёстрами я её знакомить не буду!

По крайней мере, в ближайшие года три-четыре.

Зачем так усложнять себе жизнь?

— Сильно досталось? — посочувствовала уже вслух.

— Да нет. Папа конечно покричал, подзатыльник выписал, но потом пожалел. Кстати, вы с ним очень похожи, ругаете слово в слово, только ты не дерёшься, — фыркнула уже весело.

Не дерусь, верно. Ножами иногда бросаюсь, это меня мой папа научил таким способом стресс снимать. А так не дерусь, да.

— Вряд ли так уж и похожи, — согласилась я на свой лад, вспомнив все те жуткие вещи, что наговорила ему вчера на эмоциях и за которые до сих пор было стыдно.

Хорошо, хоть одумалась вовремя и сама вернулась.

— Поверь, похожи. Со стороны очень заметно, — улыбнулась Хания. — Ты сегодня на кухне когда задумалась, у тебя даже лицо такое же хмурое сделалось, как у папы бывает в такие моменты. Но на лоб тебе дуть не буду, учти! — состроила серьёзный вид.

Вот тут я откровенно расхохоталась. Просто представила себе, как пустынный альфа действительно хмурится, а девчонка ему таким способом морщинки разглаживает, заодно и лишние мысли из головы выдувает, чтоб новые не появлялись.

— По магазинам-то идём? — напомнила и ей и себе, как перестала смеяться.

— Конечно! — подскочила девушка с постели. — Только поможешь мне сперва с выбором? Не знаю, что лучше надеть. Я уже всё по несколько раз перемерила. Надо что-то такое простое и в то же время, чтобы не обыденно смотрелось, если ты понимаешь, о чём я, — приговаривала, быстро шагая в свою комнату.

И как-то очень некстати или же наоборот недавнее признание одного из близнецов опять вспомнилось…

— Ну, давай посмотрим, — обозначила, идя за ней следом, оставив все свои домыслы и рассуждения при себе.

Да и позабыла я про них тоже быстро. Стоило войти к ней в спальню, как масштабы «трагедии» приобрели полный объём. Этот самый масштаб не менее масштабно был разбросан по всей комнате в виде хаоса из самых разных вещей — на кровати, на полу, на вешалках и без, в шкафу тоже немало осталось.

— М-да… — протянула я, оглядывая развернувшуюся тряпичную катастрофу.