Фрося никогда не дружила с деревенскими ребятами, но не из гордости, как считалось, и вовсе не потому, что не хотела веселиться и бегать вместе с другими детьми от рассвета до заката. У Ефросиньи не было детства и не было времени на игры – все это было украдено из ее жизни. В школу-интернат за триста километров от дома, где деревенские дети проводили большую часть года, вставая плечом к плечу, чтобы выжить, Ефросинья никогда не ездила. Старуха ни на минуту не хотела выпускать ее из виду.

Всем чужая, она казалась тенью – незаметной и никому не нужной. Единственное место, где старуха разрешала ей отдохнуть от работы и немного отвлечься от скорбей – гостеприимный дом Игната. Когда она приходила вместе с другими детьми послушать истории и подремать в теплом углу у натопленной печки, на Фросю не обращали внимания и, скорее всего, даже не замечали ее присутствия.

Да и сейчас ее никто не жалел.

Войдя в раж, мальчишки соорудили огромный костер вокруг столба, к которому привязали Фросю, а девочки подожгли бересту, чтобы огонь занялся быстрее и горел ярче. Они напевали: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло…» Отблески огня плясали на их лицах. Это было похоже на веселую игру. Ребята как будто не понимали, что цена веселья – человеческая жизнь. И никому не пришло в голову, что цена эта слишком высока.

Фрося не звала на помощь. Рядом с собой она видела только черноту, возле которой плясали жуткие невесомые тени.

– А ну хватит! Вы сдурели?! – закричал вдруг Илья.

Юноша подбежал к толпе. Срывая с ребят холщовые накидки, он заглядывал всем по очереди в глаза.

– Что вы делаете?! Она же просто девчонка! Мелкая девчонка!

Но в их взглядах была лишь бездонная пропасть.

– Да что ж с вами такое?!

– А тебе-то чего надо? Проваливай, ведьмин прихвостень, пока и тебя не подпалили!

– Не позволю! – прорычал Илья.

Загородив спиной Фросю, он приготовился к бою.

– Лидка, беги за помощью! Найди дядю Игната! – крикнул он сестре.

– Они тебя убьют! Не пойду! – твердо сказала девочка и, преодолев страх, встала рядом со старшим братом.

– Вяжите их тоже! – гаркнул предводитель дикой стаи.

Словно сорвавшись с цепи, ребятня набросилась на Илью и Лиду. Никого не смущало, что они дружили с самого раннего детства. С каждым ударом стая дичала все больше, кричала, выла и бесновалась.

– Отвязывай и уводи Фроську. У нас перед ней долг… – шепнул сестре Илья.

Юноша понимал, что вряд ли сможет долго сдерживать этот поток злобы, а уж остановить его Илье было вообще не под силу. Отчаянно бросившись в атаку, он оттеснил нападающих от столба. Лида тоже не растерялась и, подскочив к Фросе, быстро развязала веревки. Освободив пленницу, она обняла ее и, прижав к себе, потащила прочь со двора.

По дороге уже бежала баба Клава.

– Что такое?! – с тревогой глядя на девочек, спросила она. – Фросе опять стало плохо? А там что происходит?!

Баба Клава подхватила Фросю на руки и понесла в дом. Лида так и не успела ей ничего объяснить.

– Ребята, вы что устроили?! – перекрывая шум, закричал с Фросиного крыльца Игнат. – Это что еще за драка?! Здесь живет больной человек! Столько шума, столько гама. Где совесть-то?!

Увидев Игната, стая присмирела и спешно рассеялась. Остался только Илья. Он подполз к столбу и сел, опершись на него спиной. Юноша тяжело дышал, руки его безвольно упали на землю. Он даже не пытался стереть кровь, которая заливала лицо. На это просто не осталось сил.

– Крепко они тебя отходили, – подошел к нему Игнат и осмотрел раны. – Что, дал повод?

Илья не ответил.

– Сиди пока здесь. Сейчас поищу что-нибудь для перевязки.

Возвращаясь в дом, Игнат резко обернулся на Илью и Лиду и буквально прожег их острым горячим взглядом. Он будто говорил: «Эх вы! Я думал о вас лучше. Я думал, вы со мной…»

– Не побоялся встать против всех, крепись, солдат, и сейчас. Будет горячо… – бодро проговорил он, когда вернулся.

В руках Игната были какие-то тряпки, таз с водой и бинты. Он бережно промывал и прижигал раны, освобождал глаза и уши Ильи от сгустков крови.

– Дядя Игнат, – стараясь не тревожить разбитые губы, прошептал Илья, – ведь это вы сказали, что Фрося – ведьма. Зачем?..

– Да, крепко тебя, Илюша, по голове приложили, – усмехнулся Игнат. – Может, и бил тебя тоже я? И костерок запалил от нечего делать? Лидок, смотри за ним хорошенько, если будет тошнить – сразу зовите меня. Все может быть серьезнее, чем кажется. Похоже на сотрясение мозга… Я завтра вас проведаю… Дойдете? Или проводить?

– Справимся… – сказал Илья и с помощью сестры поднялся с земли.

Они вышли на улицу и медленно пошли к дому.

– Это он все устроил. Только зачем ему это? – тихо спросил юноша.

– Илюш, может, ты придумываешь? Дядя Игнат хороший. Помнишь, он от медведя всю деревню спас? Да и сейчас постоянно всем помогает, и вообще он очень добрый. Не придумывай того, чего нет. Мы скоро придем домой, ты полежишь немножко, и тебе станет лучше.

– Почему он не вышел раньше?! Он все слышал… все знал с самого начала… – упрямо возразил Илья.

Шло время, и люди все реже говорили вслух про ночь примирения. Казалось, вся эта история постепенно начала забываться. Но на самом деле ожидание опустилось в глубины душ, превратилось в тайную надежду, о которой не будешь трезвонить на каждом углу. Каждый вечер люди следили за луной – одни со страхом, другие с нетерпением. Но луна, как всегда, была бледной и равнодушной.

Тем временем жизнь вошла в привычное русло. Подростки, устроившие нападение на Фросю и Илью, были наказаны. Игнат провел с каждым воспитательную беседу и прекратил «охоту на ведьму» – чудовищную, жестокую игру, которая едва не забрала настоящие человеческие жизни.

Ефросинья стала еще молчаливее и призрачнее, чем прежде, но силы постепенно к ней возвращались. Теперь она, как прежде, каждый день на заре выходила вместе с бабой Клавой в поле. Большой поддержкой для девочки стали ее друзья – Илья и Лида. Они часто присоединялись к пастухам.

Существование Фроси на земле стало хотя бы отчасти напоминать нормальную человеческую жизнь. Рядом с девочкой всегда была бабушка, хоть не родная и не очень ласковая, но близкая по духу и заботливая. С приходом друзей будничная работа превращалась в увлекательный поход с играми, кострами и душистой печеной картошкой.

Когда сидели у огня, вспоминая и рассказывая невероятные истории и поджаривая на прутиках до хрустящей корочки большие ломти хлеба, Фрося тихо улыбалась и не сводила глаз с людей, которые были к ней добры и внимательны. Она все время боялась, что они вот-вот растают как сон, как видение и их место займут черные зловещие силуэты. Девочка не могла поверить, что все происходящее реально. Она привыкла к другой реальности: грустной и несправедливой.

– Сходила бы в гости, чего тебе с нами вечер коротать? – сказала однажды баба Клава. – Жизнь может стать прекрасной, только если мы сами ее такой сделаем.

А кислому да унылому – только кислота и уныние. Давай-давай, руки в ноги – и вперед! Я же вижу, что ты по своим друзьям весь день скучала.

Илья и Лида жили на другом конце деревни. Уже был вечер, сумрачно темнели деревья и осиротевшие дома. У одних стекла были выбиты и окна напоминали ввалившиеся, наполненные скорбью глазницы, а стекла других домов, как бельма, покрывала толстым слоем липкая плотная пыль. Давно заросшие бурьяном дворы были похожи на осажденные, вымершие крепости. Изо всей деревни, некогда многолюдной, осталось тринадцать жилых дворов. И те немногие остатки жизни терялись на этой вековой свалке, в которую превратило время их деревню. Свалка из мертвых людей и мертвых домов посреди бесконечных, непроходимых и жутких лесов…

Тоскливо кричала ночная птица. Фрося шла по улице, под ногами шуршали мелкие камешки и песок. Девочка была совершенно одна, но чем дальше она отходила от дома, тем сильнее ощущала на себе уже знакомый горячий внимательный взгляд. За ней кто-то следил. Фрося ускорила шаг, начала боязливо озираться по сторонам, но никого рядом с собой не увидела.