– Я этого не допущу! Никогда! – кричит папа. Так и знала, что он взбесится. Надо было идти на встречу без него.

– Папа, прекрати! Я готова! Это нужно для дела! Когда я завершу свою миссию, все вернется на круги своя. Обещаю!

– Да. – говорит мистер Роджерс. – Мы сделаем все возможное. Но, Ханна, чтобы все вышло как надо, мы должны приступать немедленно! Работа с памятью очень кропотливая, и мы должны быть аккуратными, чтобы не повредить твой мозг. На это уйдет еще несколько месяцев.

– Хорошо. Я готова. Когда начинаем? – с воодушевлением говорю я.

Фрэнк Роджерс в ответ расплывается в широкой улыбке.

15 октября 2019 года.

Перед "смертью" Ханны

Я приезжаю в главную лабораторию "Равенства", которая находится на окраине города недалеко от кладбища, и вхожу внутрь. Несмотря на то, что подготовка почти завершена, и моя настоящая миссия скоро начнется, я раздражена. Я опоздала! На целых двадцать минут! Папа снова лез ко мне со своими нравоучениями! Да что такое? В конце концов, мне уже двадцать лет! Да и мы никогда особо с ним не ладили, с чего он решил начать милое общение со мной именно сейчас? Еще меня раздражает факт недосказанности. Я уже начала жалеть, что решила вступить в эту организацию. Фрэнк постоянно что-то недоговаривает. Все детали плана я получу только сейчас.

Я иду по коридору к кабинету Фрэнка Роджерса, он, должно быть, уже заждался меня.

– Прошу прощения за задержку, папа снова хотел поговорить, и были небольшие пробки на дорогах. Все готово?

Фрэнк с улыбкой встает из-за стола и идет мне навстречу.

– Ничего страшного, Ханна, не стоит переживать из-за этого получаса. В операционной все уже готово. Идем?

Мы выходим обратно в коридор и идем в "операционную", ну кто придумал для нее такое определение? Это скорее – процедурная. Она небольшая, возле стены стоит маленький шкафчик с прозрачными пакетами, заполненными жидкостью, баночками с таблетками, медицинскими инструментами и так далее. Посреди комнаты высокий железный стол, похожий на стол для проведения операций. С его краев свисают ремни, которыми фиксируются конечности пациента. У моего отца-хирурга на работе похожие столы. Может поэтому этой комнатке дали такое громкое название? Рядом со столом стоит штатив, на который в данный момент Мэгги, главный врач в лабораториях "Равенства", закрепляет капельницу. Именно Мэгги пичкает меня таблетками и ставит "укрепляющие" уколы весь последний год.

– Ханна. – как всегда сухо приветствует она меня. – Ты опоздала! Мы готовы вступить в финальную фазу, а ты как всегда ведешь себя безответственно!

Эта дамочка, раздражает меня с первой секунды общения. Но я молчу. Скоро меня здесь не будет.

– Что случится после того, как вы введете мне сыворотку?

– Есть небольшая проблема. – говорит мне Фрэнк.

– Какая еще проблема? – ну конечно, обязательно в последний момент должна быть проблема!

– Мы точно не знаем, как вступят во взаимодействие препарат, который сотрет тебе последние воспоминания, ты будешь помнить только вчерашний день. Что ты делала вчера? – спрашивает Мэгги.

– Ходила в клуб с Клэр. – я не вдаюсь в подробности, и она что… пытается сменить тему? Я на это не ведусь. – Так что там с препаратом?

Она вздыхает.

– Препарат до конца не исследован, поэтому его надо вводить минимум за десять часов до приема сыворотки "V". Но у нас нет на это времени. Поэтому они будут введены практически одновременно.

– Вы издеваетесь надо мной? Почему я узнаю об этом только сейчас? И почему нельзя ввести препарат сегодня, а сыворотку завтра? Ну подумаешь, отложим на несколько часов!

– Нельзя. – говорит Фрэнк. – Мы должны сделать все именно сегодня, чтобы тебя нашел тот, кто с большей вероятностью не станет убивать тебя на месте!

Просто супер! Меня еще и убить могут сразу! И зачем я на это подписалась? Да потому, что была глупа, а родителям на меня было плевать! Поэтому мне мастерски промыли мозги.

– Я не хочу. – внезапно даже для самой себя говорю я.

– Не понял. Чего ты не хочешь? – Фрэнк выглядит озадаченным.

– Я не хочу всего этого! Вы обещали мне одно, а на деле выходит совсем другое! Я отказываюсь принимать в этом участие. – я разворачиваюсь к выходу, но Фрэнк хватает меня за руку. Больно.

– Ты не можешь вот так бросить все! – Мэгги выходит из себя. – Мы столько времени и средств потратили на твою подготовку! От тебя многое зависит! Ты не откажешься от миссии в самую последнюю секунду!

– Отпустите меня. – спокойно говорю Фрэнку. – Вы ошибаетесь, я могу! И я отказываюсь прямо сейчас! Не буду принимать участия во всем этом фарсе!

Пытаюсь вырвать у него свою руку, но он хватает меня еще крепче. А потом происходит совершенно немыслимое. Он обхватывает меня руками и тащит к столу.

– Помоги пристегнуть ее! – орет на Мэгги, которая замирает на месте и с открытым ртом смотрит, как я сопротивляюсь. А сопротивляюсь я изо всех сил! Без борьбы я не сдамся! Я ору ругательства, когда Фрэнк валит меня на стол и с помощью Мэгги начинает пристегивать к нему. На мгновение я вырываюсь и бью ублюдка ногой в бедро, но этого недостаточно, мои руки уже крепко прикованы к столу, я не могу ими пошевелить. Следом они пристегивают ноги. И как бы я не дергалась, освободиться уже не могу. Я в отчаянии! Какая же я дура! Зачем только поверила ему и вступила в организацию, которая на самом деле несет только разочарование и смерть?

– Решила все бросить? Да я целых три года бегал вокруг тебя на цыпочках! Пылинки сдувал! Готовил тебя к этой миссии. А ты отказываешься! Этого не будет!

– Ты это серьезно? Да за тобой никто никогда бы не пошел, если бы ты давал больше информации! Все, на что ты способен – это пудрить мозги молодым и наивным девочкам!

Лицо его краснеет, кажется, он готов меня ударить.

– Скорее! – рявкает Фрэнк на Мэгги. А я здорово его разозлила. Но он просто стоит и со злостью смотрит на меня.

Запыхавшаяся Мэгги ставит мне катетер на запястье и вводит в вену белую жидкость.

Фрэнк выглядит довольным.

– Ну вот, маленькая дрянь, вскоре ты ничего этого не вспомнишь. А очнешься уже в гробу. – зло говорит он мне. Никогда его таким не видела. А потом он поворачивается к Мэгги. – Ставь капельницу с сывороткой. Ее введение займет пару часов. Мы едва успеваем.

– Но препарат для стирания памяти еще не успел подействовать. Надо выждать хоть немного. Он и без этого может повести себя непредсказуемо, когда вступит во взаимодействие с сывороткой.

– Я. Сказал. Сейчас. – раздельно говорит Фрэнк.

Женщина не смеет с ним спорить. Она вводит иглу капельницы в катетер и включает самый быстрый режим. Прозрачная жидкость капает очень быстро, и у меня кружится голова.

– Ты – чертов ублюдок! – почти выплевываю слова, обращаясь к нему. – Когда я все вспомню, я приду за тобой и убью!

– Звучит очень мило! Но ты вспомнишь только то, что я тебе позволю! Ты пойдешь и принесешь мне бесценные сведения о Братстве.

Эти слова я слышу как сквозь толщу воды. Сердце бьется очень часто, и мне не хватает воздуха. Начинает очень сильно болеть голова. Последнее, что я помню – крик. Мой крик. Я кричу от боли.

Эйден

Знаете тот момент, когда просыпаешься и чувствуешь необоснованную тревогу? У меня сейчас именно такое состояние. Только тревога моя вполне обоснована.

Целую Ханну в лоб, вдыхая запах ее волос, ее запах, который стал мне настолько родным, что не знаю, как пережить эту неделю без нее.

Я иду прочь, чтобы не затягивать момент прощания, иначе Маркус выйдет из себя, и ничем хорошим это не закончится. Но не могу не оглянуться, чтобы посмотреть на нее еще раз. Впитать этот образ как можно глубже.

Иду вперед по темному кладбищу. Несмотря на темноту, я передвигаюсь абсолютно бесшумно. Этому нас обучают в первую очередь.