— И это он?

Беру лежащий передо мной файл, скептически разглядывая фотографию мужчины.

— Его имя Призрак? Серьезно?

Босс кивает:

— О нем ни одного упоминания в наших базах. Ни семьи, ни истории, ничего. Все его называют так.

— Я не вижу повода для беспокойства, — агенты вокруг с опаской косятся на меня. — Он ведь был освобожден на прошлой неделе.

— Конечно, новенькая этого не заметит, — скептически бормочет Гриша.

— Он наемный убийца. И в этом Призрак хорош. Официально с ним связано только одно убийство, но говорят, что он убил сотни, — поясняет босс. — Они думают, что сейчас он готовится совершить убийство из мести.

— Так почему мы снова вмешиваемся? Разве полиция не может за ним присмотреть? У меня были свои дела, и теперь я вынуждена менять планы из-за работы в последнюю минуту. Мы прикатили в Москву ради этого?

— Он убийца, — повторяет настойчиво Гриша. — Что, блин, полиция сделает?

Чувствую, как вокруг все закатывают глаза. Стрелка часов медленно и лениво переваливает за семь вечера, и мне не хочется ничего, кроме как оказаться дома и поспать. Тонкая папка с личным делом передо мной выглядит насмешливо. Мы должны выследить его, а затем отправить на допрос. Это просто, верно? Просто и быстро.

Протираю лицо ладонями и киваю на хрена рядом со мной, имя которого Гриша.

— Почему он не может сделать это один? Мне обязательно ехать?

— Он не убивает женщин, — сообщает мне босс, и я улавливаю легкое сомнение в его голосе.

— Значит, надеетесь, что этот козел не убьет меня только из-за моего гребаного пола? Я правильно поняла?

— Это играет большую роль.

— А как же Ира?

Я хотела кричать! Нет, орать. У меня не было желания умирать так рано — я еще молода.

— Она не подходит, — босс откашливается.

Конечно. Усмехаюсь сама себе. Ирке-то перевалило уже за тридцать, в разводе, глаза не горят. Босс прекрасно понимает, что на нее никто не клюнет. Ну, и еще любовные дела у них. Не хочется, наверное, ему прощаться со своей любовницей. Уж лучше впихнуть в дело новенькую и молодую. То есть меня.

— Ну, и какой план? — сдаюсь.

Лучше бы не спрашивала… Теперь-то время возмущаться.

— Я не буду переодеваться в стриптизершу, у которой прилеплена мишень на лоб! — вскакиваю на ноги.

— Успокойся, — босс хлопает ладонью по столу. — Ты хотела здесь работать? Это часть должности. Поэтому, если не хочешь вылететь отсюда пулей, я предлагаю тебе сесть и слушать.

Мой рот приоткрывается. Ощущение будто откатывают холодной водой. Спокойно, Ива. Ты мечтала об этой работе с детства, стремилась. Теперь из-за одного задания опустить руки?

— Я понимаю, что не очень, кхм, захватывающе, но мы должны это сделать. Гриша идет с тобой в качестве поддержки. Вы двое — партнеры и должны следить друг за другом, так что хватит ссориться, начинайте ладить.

Да, ага. Гриша сидит, наклонившись ближе ко мне, и изучает надменными глазами. В какой момент зародилась эта ненависть ко мне — я не знаю. Оба понимаем, что у нас нет никаких шансов. Мы не можем быть партнерами. Нам это не нужно. Но, как и в прошлый раз, мы засунем гордость и свои желания подальше.

Нас отпускают минут через тридцать. Всем нужно успеть подготовиться к ночной вылазке. Злая и недовольная иду к раздевалкам, где меня уже поджидает Гриша.

— Ты! — начинает он.

— Ничего не говори, если не хочешь, чтобы я зарядила тебе по яйцам.

Гриша, явно опешив, отшатывается от меня. Отлично. Толкаю дверь и окунаюсь в цитадель бабских сплетен.

— Ей дали дело Призрака, — кто-то громко шепчет.

— Призрак? — спрашивает вторая, явно сбитая с толку.

— Мужик, который поставил на уши всех.

— Бьюсь об заклад, он неплох.

— Он убил последних агентов, а их было шестеро.

— И ее посылают? Она только закончила Академию.

— Но говорят, что она хороша.

— Недостаточно быть «просто хорошей».

— Может быть, она раздвинет ноги, и они надеются, что Призрак прибежит.

С меня достаточно. Никогда не нравилось быть темой для разговоров. Аккуратно достаю маленький складной нож. Холод лезвия бодрит. Зажимаю его пальцами и резко бросаю. Металл врезается в стену в сантиметре от носа разговорчивой блондинки. Она широко распахивает глаза, лицо в секунду белеет. Десяток голов поворачиваются в мою сторону.

— Тебе есть что сказать? — сжимаю кулаки. — Нет? Тогда заткнись и не пизди.

Разворачиваюсь обратно к своему шкафчику. Позади неразборчивый шепот, шаги и кто-то хватает меня за волосы, оттаскивая назад.

Достаточно секунды, чтобы сработали рефлексы, выработанные за годы учебы. Я падаю на спину и перекатываюсь в сторону, ударив женщину ногой по коленям. Но чужие костлявые пальцы сжимаются вокруг моей шеи, перекрывая доступ кислорода.

Где-то внутри мигает красная лампочка тревоги. Нет. Я не дам этим сукам избить меня и сделать из себя девочку для битья. Не позволю себя унижать. Уступлю сейчас — не дадут жить спокойно.

Поднимаю руку и ударяю локтем в ребра достаточно сильно. Женщина стонет и совершает ошибку — ослабляет хватку. Шиплю, выкручивая ее руку на своей шее. Бью ее в живот, от чего та кашляет и валится рядом со мной.

— Закончили? — спрашиваю охрипшим голосом, оглядывая ее послушных подружек, которые наблюдают за нами.

Подставляю локоть, оттолкнувшись от пола, и поднимаюсь. Перед глазами пляшут черные точки. Прикрываю глаза и горько усмехаюсь. Вот такая обратная сторона медали.

— Она того не стоит, — шипит Ира, когда одна из женщин помогает ей встать.

Касаюсь своего горла и мощусь. Суки. Настоящие суки.

Переодеваюсь и не понимаю, куда я должна спрятать гребаное оружие, когда буквально стою голая. Кружевные стринги — тонкие веревочки, кое-как скрывают от любопытных глаз самое интересное. Лифчик из сетки, едва прикрывающей грудь.

Хотя, где прикрывает-то? Мои соски выставлены на всеобщее обозрение. Натягиваю сверху черное сетчатое платье и накидываю плащ, стараясь скрыть от посторонних как можно больше. С отвращением смотрю на себя в зеркало и вдыхаю. Классную работу выбрала себе, Ива. Лучше и не придумаешь.

Хватаю папку с делом Призрака. Несколько месяцев назад ему удалось убить преступника здесь, в Москве, за которым гонялось пол-Европы, спасти какую-то шишку и сжечь целое здание.

Но беспокоило больше то, что Призрак должен был находиться в тюрьме строгого режима. Его срок только начался, а освобождением и не пахло. Полиция скрыла тот факт, что он сбежал. Согласно документам — его отпустили.

Никто не знает, как ему удается такое провернуть. Ни одного кадра, которые могут с этим хоть как-то помочь. Он просто растворяется. Но граффити с его именем на главных дверях тюрьмы все же указывает на того, кто это проворачивает.

Закусываю губу, вдруг беспокоясь. Тревога. Не могу объяснить. Словно что-то пойдет не так. Уже идет.

— Ива, ты закончила? — голос Гриши и настойчивый стук в дверь.

Вздрагиваю и прогоняю назойливые мысли. Я знаю все и была лучшей на курсе, хоть и никогда не работала лицом к лицу с убийцами. Это, блядь, мой испытательный срок. И сейчас они испытывают меня по полной.

Застегиваю ботфорты на высоком каблуке, глубоко вдыхаю и выхожу.

— Пошли, — рычу я.

Стараюсь не обращать внимания на то, как рот мужчины открывается при виде меня и наглые глаза пялятся на ноги, обтянутые кожаными сапогами.

— И ни хера не говори, — шиплю.

Вечерняя прохлада окутывает тело, остужает разгоряченные щеки. Подхожу ближе к джипу, запрыгивая внутрь.

На этот раз все молчат. Лишь Гриша изредка бросает взгляды в зеркало заднего вида, пока мы едет в клуб, где, по-видимому, находится Призрак.

Чем ближе мы подъезжаем, тем сильнее нарастает напряжение. В воздухе витает терпкий запах страха. Пьяные мужчины бродят по едва освещенным улицам с едва одетыми девушками в обнимку.