Во-вторых, исполнение гимна, который обязательно исполняется на соревновательных играх школьных команд. Очень часто – местной вокальной звездой и без музыкального сопровождения, чтобы подчеркнуть слова о «земле свободных и пристанище храбрых». Надо сказать, соревновательные матчи – это всегда шоу, где собственно футбол (американский, не путать с европейским, который они называют «соккером», англ. -soccer) – блюдо, конечно, основное, но изрядно приправленное выступлениями школьных же оркестров и группы поддержки – чирлидеров (англ. – cheerleaders). Но вернемся на секунду в события, происходившие во время написания этих строк.

Долгое время тема патриотического воспитания явно была не в фокусе внимания наших властей. И все же вряд ли очереди на границе из тех, кто, даже не получив повестки во время частичной мобилизации, но лишь предположив для себя такую гипотетическую возможность, решил бросить все и бежать из страны, являются исключительно следствием отсутствия такового. В советское время аппарат промывки мозгов работал достаточно эффективно, но даже это не спасало от огромного числа дезертиров во время Великой Отечественной войны. А ведь, казалось бы, если в 1941-м у кого-то еще были мысли о том, что «придут немцы и освободят нас от большевиков», то к 1942-му уже должно было стать понятно, что немцы не считают славян за равных себе и война превратилась в борьбу за выживание. И все же, есть исторические свидетельства фактов дезертирства красноармейцев в стан Паулюса вплоть до самого окружения его армии под Сталинградом. Вдумайтесь – вплоть до самого окружения. Несмотря на то, что они могли своими глазами видеть все зверства нацистов в отношении untermensch (нем. – «низшие расы»). Так, часто цитируемый и у нас, и на Западе Энтони Бивор в книге «Сталинград» (https://www.litmir.me/br/?b=90325) сообщает о десятках тысяч бывших красноармейцев, перешедших на сторону врага. Не помогали даже заградотряды, по поводу количества и результатов работы которых тоже ведутся ожесточенные споры.

Оставим в стороне вопросы справедливости или несправедливости конфликта, происходящего в момент написания этих строк. У каждой стороны своя правда, свое видение, свой набор фактов и интерпретаций. Причем в данный момент преобладают именно последние, чистые факты от нас сейчас скрыты за «туманом войны». Пройдет время, и нам станут доступны факты, очищенные от шелухи текущего контекста. Многие из этих фактов, скорее всего, будут нам неприятны. Но жизненно важно, чтобы наши дети на уроках патриотического воспитания получали как можно больше именно фактов, и как можно меньше – интерпретаций. Иначе их ждет такой же когнитивный диссонанс, какой, рискну предположить, настигал наших родителей в ходе их взросления, и настиг нас самих во время перестройки. Отдавая себе отчет, что мои воспоминания не свободны от интерпретации, все же попробую вернуться к описанию тех фактов, которые мне довелось лицезреть самому.

В частности, как во время перемены между уроками в американской школе ко мне подошел старшеклассник и сказал: «You’re no longer a superpower. We are». (англ. – «Вы больше не являетесь сверхдержавой. А мы – являемся»). Мне нечего было ему ответить, ведь это был факт, с которым в 1993-м было трудно поспорить.

С историческими фактами несколько сложнее. Если уж даже непосредственные участники исторических событий со временем начинают подзабывать одни детали и додумывать другие, то что уж говорить о тех, кто изучает архивы и письменные свидетельства. Город Линчбург, куда меня забросила судьба в начале 90-х, находится близ Аппоматокса, места, где состоялось последнее сражение гражданской войны между Севером и Югом в 1865-м году. И хотя Вирджиния в той войне была на стороне Южной Конфедерации, школьники на уроках истории учат Геттисбергскую речь Авраама Линкольна с упоминанием отцов-основателей, заложивших национальную идею о том, что «все люди созданы равными».

Врезка:

«Four score and seven years ago our fathers brought forth on this continent, a new nation, conceived in Liberty, and dedicated to the proposition that all men are created equal.

Восемьдесят семь лет назад, наши отцы создали на этом континенте новую нацию, замыслив её свободной и посвятив устремлению, что все люди созданы равными»

Начало выступления Авраама Линкольна в Геттисберге, штат Пеннсильвания, 1863

Вот только понимание равенства людей все же не было везде одинаковым – как в момент подписания декларации независимости США в 1776 году, на которую ссылался Линкольн в своей речи, так и в начале 1990-х. Я этого тогда не ощущал, не осознавая причин, по которым черный барабанщик подсмеивался над угловатым белым подростком, а потомок индейцев сиу болезненно реагировал на высказывания про «men only». Лишь взглянув на исторический документ через призму исторического контекста трехсотлетней давности осознаешь, что декларация независимости подразумевала в качестве субъекта права исключительно белого мужчину христианского вероисповедания. Именно поэтому, если посмотреть на часть героев войны американских колоний за независимость от английской короны через призму современного морально-нравственного контекста, то их можно посчитать отъявленными расистами и мизогинистами. Так, собственно, и произошло, когда активисты движения BLM (Black Lives Matter – англ. – «Черные жизни имеют значение») обрушили свой гнев как на памятники военачальникам Южан Гражданской войны 1861-1865 годов (с этими, думаю, все понятно – ведь они же боролись за сохранение рабовладельческого строя), так и на деятелей более ранних времен.

Давайте обратимся к первоисточнику, подписанному представителями 13 английских колоний в июле 1776 года. Второй абзац начинается с одного часто цитируемого предложения (источник: https://www.archives.gov/founding-docs/declaration-transcript): «Мы полагаем очевидным, что все люди созданы равными и наделенными Творцом определенными неотделимыми правами, среди которых – жизнь, свобода и стремление к счастью». Этот категорический императив во многом повторяет идеи таких великих мыслителей Нового времени европейской истории как Вольтер и Руссо. Что не удивительно, ведь американская культура является плотью от плоти европейской, так же, к слову, как и русская. На рубеже 18-го и 19-го веков передний край европейской просвещенной мысли принадлежал Франции, сменившей Испанию и в роли главного геополитического противника Великобритании в Старом Свете. Влияние Франции на английскую колонию в Новом Свете не исчерпывалось лишь идеями, хотя влияние идей и нельзя преуменьшать, особенно в контексте Французской революции, последовавшей вскоре после рассматриваемых нами событий, в 1789-м. Но тогда, в 1776-м, Франция осуществляла поддержку Континентальной армии вновь образованной страны, обеспечивала их боеприпасами и осуществляла обучение бывших охотников и фермеров по актуальным на тот момент стандартам ведения боевых действий. А преодолевать морскую блокаду объявившим о своей независимости английским колониям помогала Российская империя, также находившаяся под огромным влиянием Франции. В чем легко убедиться, открыв первый том «Войны и мира» Льва Толстого, где по-французски написаны не только отдельные словосочетания, а целые абзацы. Надо сказать, «Война и мир» было едва ли не единственным произведением на русском языке, которое было мне доступны во время моей стажировки в США, поэтому я стал одним из немногих 10-классников, который прочитал все три тома от корки до корки.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.