Последующие дни и ночи пролетели в приятной суматохе и спешке, при этом принося чудесные плоды труда. Организаторы фотовыставки нашли место и для пяти роскошных фотографии, как постеров, размером — в ширину почти восемьдесят пять, а в высоту чуть больше ста десяти сантиметров.

— Почему так мало?— возмущалась Лина.

— Больше нет места! Но остальные можно выставить на аукцион, если я успею всё распечатать и привезут рамки…

— До открытия четыре часа, я пошла готовиться, уже стилист приехал!

— Скажи ему, что я хочу чёрные усы!

— Не усы, а усики, Ренато, у бабочек на голове усики, а усы — это у мужчин под носом!

— Да, да, усики! Иди, иди, я потом приду посмотреть…

Всё, что было запланировано на этот вечер, по удачному стечению обстоятельств, удалось осуществить. Открытие выставки собрало все сливки общества и самых популярных журналистов, дизайнеров, фотографов и художников, рестораторов и всех тех, кому посчастливилось получить приглашение.

У Лины рябило перед глазами, от множества ярких нарядов, бриллиантов и страз, но все они смотрелись однообразно на фоне её огромных крыльев за спиной. Ренато вновь удалось невероятное, и они были бесподобны, благодаря ювелирному мастерству профессионального дизайнера одежды и его команде.

Чёрное платье-футляр длины макси было изготовлено из мягкого трикотажа-резинки с длинными рукавами и V-образным вырезом. Никаких лишних деталей и украшений, кроме браслета из чёрных жемчужин в паре с серьгами. С усиками на голове не стали заморачиваться и в традиционно женский вид причёски в виде высокого пучка, воткнули накрест две длинные вязальные спицы чёрного цвета, с круглыми наконечниками. И конечно же крылья, как произведение искусства, из зефирного фоамирана тёмно-вишнёвого цвета. По обоим краям акриловой краской была нарисована светло-жёлтая полоса и ряд голубых пятен. И держалась вся эта конструкция за спиной, как рюкзак, на тонких ремешках. Обувь для наряда подобрали практичную — чёрные римские сандалии на плоской подошве со шнуровкой до колена. Лина насколько вжилась в своим образом, что казалось будто она вот-вот вспорхнёт крыльями и полетит.

Ренато выглядел под стать своей музе: чёрные брюки и фрак, тонкая шёлковая белая сорочка с воротником-стойкой, чёрный галстук-бабочка, под фраком белый жилет с дорогими пуговицами. Непослушные волосы средней длины уложены гелем с воском, лицо гладко выбрито, в левом ухе серебряная пусета с чёрной жемчужиной.

В самый разгар фотовыставки, когда большая часть приглашённых разбрелась по залу небольшими группами, к Ренато подошла Нелли с вновь прибывшими гостями.

— Хочу познакомить тебя, мой друг, с одним из лучших архитекторов нашей страны Артуром Данаиловым и его супругой Альбиной.

— Очень приятно!— тут же любезно сказал Ренато, видя перед собой только образ Венеры с картины Сандро Ботичелли. Длинные рыжие волосы, лёгкой волной падали ниже плеч, струились по спине доходя до поясницы. Изумрудный цвет глаз манил своим блеском и чистотой.

Нелли сразу заметила перемены во взгляде Ренато, но она и сама подозревать не могла, что её давний знакомый из Москвы приедет с новой женой. Первую жену Артура Данаилова она прекрасно помнила и та особо ничем не выделялась, а тут такая Альбина, что у Нелли самой челюсть на секунду отвисла. Подошедшая к этому времени Лина, слегка возбуждённая от выпитого шампанского и неиссякаемых комплиментов, не обратила никакого внимания на стоящего в ступоре Ренато.

— Здравствуйте, здравствуйте! Я Лина — муза этого гениального художника и фотографа!— она взяла Ренато под руку. Нелли улыбнулась, высоко оценив наглость девушки. Артур представился просто по имени, хотя по возрасту был ровесником Нелли, но выглядел намного моложе, несмотря на седые виски. Тёмные, почти чёрные волосы, открытый взгляд карих глаз, прямой красивый нос, немного узкие губы, подбородок с небольшой ямочкой. Очень высокий рост, широкие плечи, рядом с таким мужчиной любая женщина становилась хрупким цветком, пушинкой, бабочкой. Альбина, на вид которой было около двадцати пяти лет, именно так и смотрелась — изящной и нежной. Она была одного роста с Линой, но предпочла в этот вечер очень высокие каблуки, поэтому оказалась наравне с Ренато.

Тот продолжал стоять вполуха слушая восхищенные отзывы от архитектора, который столько раз слышал о его таланте от Нелли, что вот наконец решил посетить выставку сам. Альбина по профессии оказалась дизайнером интерьера и с любопытством рассматривала фотографии вокруг, не особо обращая внимая на Ренато. А он, в отличие от девушки, уже писал её портрет, как когда-то Ботичелли свою Венеру, а точнее её рождение. В огненно-рыжей богине было олицетворение любви и целомудрия, она стояла в морской раковине, которую бог ветра Зефир нёс к берегу.

Лина извинилась и «упорхнула» к другим гостям. Нелли встала на её место и больно ткнула Ренато локтем в бок. Он посмотрел на неё нахмурив брови, но наконец пришёл в себя.

— Не сочтите за наглость,— как ни в чём не бывало продолжал стоящий напротив него архитектор. — Я бы хотел заказать у вас портрет моей жены. Как можно было бы договориться по срокам и цене?

— О, я с радостью напишу портрет!— воодушевлённо ответил Ренато. — Приглашаю вас поужинать в итальянском ресторане на выходных, там и поговорим.

— Мы, к сожалению, тут всего на два дня, у меня много дел в Москве, да и у Альбины тоже. А сколько времени нужно на то, чтобы написать портрет?

— От одного дня до трёх-четырёх недель! Но я всегда за качество, поэтому не меньше недели точно!

— А вы можете приехать в Москву?

— Думаю да!— тут же согласился Ренато.

— Или может Альбиночка сама приедет, и поживёт в гостинице? А? Ты как, ангел мой?

Та в ответ только пожала плечами.

— Вы можете остановиться у меня,— вмешалась Нелли. — В любом случае, я всех приглашаю в свой ресторан, завтра вечером, там и решим,— добавила она.

— Договорились,— сказал Артур и протянул руку Ренато. — Значит, до завтра?! Не будем вас отвлекать. Мы только приехали, пойдём с удовольствием посмотрим вашу выставку. Альбина кивнула в знак благодарности и покорно пошла под ручку с мужем вглубь выставочного зала.

— До встречи! — сказал им в след Ренато и тут же почувствовал новый толчок в бок от Нелли.

— Даже думать не смей, слышишь?— сказала она, указывая в сторону уходящей пары. Из-за этой рыжей бестии, ты можешь лишиться не только покоя и сна, но и души!

— Lei è la dea Venere!5 — сказал Ренато.

— Да, да, богиня! А Лина? Как же твоя царица амазонок? Всё? Финита ля комедия?

— Она другая, но тоже очень красивая…

— Повезло тебе родиться талантливым, вот что я тебе скажу! Всех красавиц возле себя собираешь! И они к тебе, как на свет летят, летят, а ты горишь и манишь, манишь… Смотри не сгори только раньше времени!…

— Я не понимаю, Нелли! Ты очень быстро говоришь и очень всё так… высоко…

— Возвышенно.

— Да, точно! Я не знаю, как это сказать — это философия, да?

— Ой, всё! Оставь так, не обращай внимания! Пошли, скоро начнётся аукцион твоих невыставленных работ, будем собирать тебе денежку на дорогой гроб!

— Какой ещё гроб?

— Ты Артура видел? Он тебя одним кулаком раздавит, если узнает, что ты на его ангела Альбиночку глаз положил!

— Гла-аз?

— Ох Ренато, Ренато!… Есть такое русское выражение, когда тебе понравилась жена или девушка другого мужчины, то говорят «глаз положил».

— А-а-а! Да, помню такое.

— Помнит он, как же! Мозги отключились напрочь?! Увидел красивую женщину и отупел! Сейчас салфетку тебе принесу, подожди тут!

— Нелли! Говори по-русски! Зачем салфетка?

— А я, по-твоему, на каком языке говорю? Салфетка нужна, чтобы слюни тебе вытереть!…

Ренато остановился посреди выставочного зала в полной растерянности.

— Пошли,— Нелли потянула его за руку. — Я шучу! Пошли, пока твоя Лина не прилетела!