Таксист, немного попетляв по кварталам, выехал на Киевское шоссе, на первой же развязке свернул и поехал в противоположном направлении. Минут через десять он въехал на парковку торгового центра, где на первом этаже располагался уютная траттория. Ренато просил найти какой-нибудь итальянский ресторан и этот оказался ближайшим от галереи, где проходила выставка его работа.
— От галереи «Вдохновения» к траттории «Весна»,— сказал Ренато глядя на вывеску. — Почему было не назвать на итальянском «Primavera»? Я никогда не пойму логику загадочной русской души,— добавил он и посмотрел наконец на Виту. Всю дорогу они изредка переглядывались, но оба молчали. Каждый думал о своём, но не решался произнести ни слова. Странное состояние, больше похожее на игру воображения, иллюзию зазеркалья или попадания в мир кино. Шаг, и ты уже по другую сторону экрана, где сам тут же становишься главным героем фильма.
Уютная атмосфера загородного семейного ресторана рассеяла немного это состояние и Ренато решился заговорить первым, предложив Вите присесть:
— Ты есть будешь? Я очень голодный, ещё и всю ночь не спал.
— Давай посмотрим меню,— спокойно ответила девушка.
— Рекомендую брускетту с подкопчённым лососем или с гусиным паштетом и зеленью, салат с тунцом, карпаччо из томатов с сыром «Шевр»,— сказал официант и продолжил. — На первое грибной крем-суп, на второе котлеты из щуки и фокаччу с розмарином и оливковым маслом, а на десерт фисташковый торт или профитроли.
— А можно мне индейку по-милански и запечённые овощи?— попросила Вита.— И минеральную воду без газов.
— А я попробую ваши котлеты из щуки, и карпаччо. Десерт мы позже закажем. Спасибо! — Ну что, давайте знакомиться ещё раз?! Я Ренато Рицци, художник и фотограф из Италии, город Урбино,— он встал и обойдя стол подошёл, чтобы протянуть девушке руку.
— Очень приятно. Я Вита, пока просто Вита,— она протянула руку в ответ и Ренато её тут же поцеловал, при этом не сводя с девушки глаз.
— Вы сделали мне сегодня большой подарок, как я могу вас отблагодарить?
— Я? Подарок? Вы действительно интересный человек, Ренато Рицци… Кстати, а где вы взяли мою фотографию, чтобы написать портрет?
— Вот здесь,— он постучал указательным пальцем по виску. — Ваш портрет остался у меня в голове, после нашей первой встречи.
— У вас феноменальная память… и прекрасный русский, хоть и с акцентом.
— Спасибо. Знаете, мне впервые не хочется говорить женщине комплименты.
У Виты от неожиданных слов чуть не выпал стакан с водой из рук. Она уже приготовилась слушать нескончаемый поток комплиментов в свой адрес, а тут нате вам — нетипичный случай.
— Просто я не смогу подобрать таких слов, даже на итальянском, простите,— выждав немного, сказал наконец Ренато. — Всё, что я видел и чувствовал, мне удалось, я так думаю, перенести на холст. Но сегодня вы ещё прекраснее и мой талант тут уже бессилен. Можно я буду просто на вас смотреть и любоваться совершенством красоты.
— Будете смотреть как я ем?
— Всё что угодно делайте, но будьте самой собой. Вы же художница и знаете сами, что картина получается мёртвой, когда человек неискренен,— Ренато с трудом удалось выговорить последнее слово. Только с третьей попытки, повторяя за Витой по слогам, он смог это сказать. Опять же, это было сделано умышленно и снова в точку, чтобы снять напряжение. Девушка начала улыбаться, и постепенно разговорилась, и призналась, что она фотожурналист. В статусе «свободного агента» трудить сразу на несколько агентств, в зависимости от того, где больше платят. Общие темы нашлись тут же. Ренато заговорил о качественной фотоаппаратуре, плавно перешёл к самой фотографии.
— Для кадра очень важен свет, композиция и сам момент — кадр, правда?— с воодушевлением говорил он. — Натуральный свет или вспышка, тоже очень важно, но самое сложное — это дождаться пика эмоции, идеального момента. Нам в колледже искусств так и говорили: «Ищите пик эмоций!»
— Да, тут надо быть экспертом в чтении по лицу, чтобы предугадать, каким будет следующее выражение, мимика, жест… Простите, мне нужно ответить,— Вита показала на мобильный телефон включённый видимо на режим «без звука». Ренато не мог оглохнуть и услышал бы звонок, но отчётливо осознавал, что постепенно слепнет от красоты девушки напротив. В прошлый раз она была в воздушном платье, и Нелли сравнила её с бабочкой, опять же из семейства нимфалид, под названием «idea leuconoe», порхающей, как лист разрисованной рисовой бумаги. Сегодня Ренато сам чувствовал себя тем самым, пущенным по ветру, тонким листом, а ветром была Вита. Сильным, решительным, порывистым, возможно и переменным, как в Питере, то северо-западным, то юго-западным. Ему хотелось прикоснуться и почувствовать ту величественную красоту женщины, что была совсем близко.
— Мне пора,— сказала Вита. — У меня на пятнадцать тридцать «Сапсан» в Питер, надо успеть добраться до Ленинградского вокзала ещё.
— «Сапсан» это поезд?
— Да! Высокоскоростной электропоезд. Всего три часа и сорок пять минут, и вы уже в Санкт-Петербурге.
Ренато посмотрел на часы, потом на Виту:
— Я могу вас проводить?… — и после непродолжительной паузы добавил. — До Санкт-Петербурга?
— Ну, это будет уже чересчур, а до такси можно,— она улыбнулась от души и тут же попросила подошедшего официанта вызвать ей машину, пока Ренато оплачивал счёт.
— А сколько ехать до Ленинградского вокзала отсюда?— спросил он всё у того же официанта.
— Часа полтора, может меньше, всё зависит от пробок.
— Хорошо… это очень хорошо,— сказал Ренато тихо. — Вита, разрешите проводить вас до вокзала, мне не хочется вас ещё раз оставлять так быстро. Ещё, я хотел бы вам сделать подарок, но у меня ничего нет с собой такого…
— Мне ничего не надо, спасибо. Тем более, что вы уже угостили меня индейкой, которая оказалась очень вкусной. Если у вас действительно есть столько свободного времени, что вы можете потратить его на поездку до вокзала и обратно, то, пожалуйста… поехали.
Вита не знала, как себя вести, что говорить, но ей определённо очень понравился Ренато. Она не могла предугадать его эмоции, он слишком много жестикулировал, пытаясь подобрать правильные слова. Пальцы в вечном движении, изгибы кистей рук, ладони то раскрывались, то плавно падали, потом резко уходили в сторону. Глаза всегда смотрели на неё и лишь изредка, когда Ренато о чём-то вспоминал, он их отводил вправо. Вита едва не забыла рюкзак на спинке стула, странно, что она вообще о нём вспомнила.
Когда они подошли к такси, она резко развернулась и всунула ему в руки визитку:
— Давайте всё-таки простимся тут. Не надо меня провожать! Спасибо вам ещё раз за всё.
Ренато был рад и этому. Он крепко сжал в руке визитную карточку и только когда такси скрылось из виду и он перестал махать ему во след, ему стало любопытно.
«Вита Аврорина. Фотожурналист» — прочитал Ренато вслух. Ниже был написан номер мобильного телефона. Он мысленно поблагодарил всех святых, и тут же записал её номер в список контактов.
— Вита Аврорина, Вита, Вита,— повторяя её имя, как мантру, вспоминая её глаза, длинные светло-русые волосы, он всё больше жалел, что позволил этой красоте так быстро исчезнут.
Подъехавшее к торговому центру такси высадило пассажиров и Ренато, с криком: «Сто-о-ой!», буквально влетел на переднее сидение. — Ленинградский вокзал, и, пожалуйста, побыстрее!
— Но у меня другой заказ!— возмутился таксист.
— Плачу двойной тариф!
— Понял! Сейчас домчим с ветерком, правда на третьем транспортном кольце пробка, но ничего! Пристегнитесь!…
Ренато редко жалел о том что делал, особенно, если желания были спонтанными. А тут интуиция ему подсказывал, что это может быть последний шанс уверить Виту в чистоте своих намерений. Он собственно ничего от неё не хотел, пока лишь только насмотреться, налюбоваться, как говорят русские. В глубине души Ренато всё больше чувствовал себя русским, и старался понять русских женщин, но пока это удавалось с трудом.
