ДРАКОНЫ БОЛЬШЕ НЕ УПРАВЛЯЮТ САН-ИНФЕРНО

ПАТРИЦИЙ ОТКАЗАЛСЯ ВЫПУСТИТЬ ЗЕБРИНУ ПОД ЗАЛОГ

Если вы не поняли, это были заголовки местных газет.

Когда не было ничего другого, Ролло подрабатывал разносчиком новостей — его обширный панцирь служил отличной тележкой для писчебумажной продукции, а здоровенные клешни швыряли свёрнутые в рулоны газеты на огромное расстояние.

Вот он и поделился со мной остатками. Я проглатывал колонки одну за другой, устроившись прямо на тротуаре, в тени панциря краба. Кафе в это время суток закрыты, столы и столики заносят внутрь — чтобы не расплавились, так что выбирать было не из чего.

И вот теперь я мчался со всех ног ко дворцу. В голове шумела кровь, в крови бурлил адреналин, а в сердце набатом звенели заголовки.

"Драконы теряют хватку"... Ха! Слепой козе видно, чьи уши торчат из норы.

И Патриция тоже хороша. Обещала ведь не вмешиваться.

Ну, она у меня попляшет.

Добежав до дворца, я с разбегу врюхался в стену — надеясь, что правильно угадал место, где расположена "калиточка" — ну помните, через которую эцилопы шастают за выпивкой...

Не попал.

Из глаз брызнул фейерверк, вокруг головы закружились птички, а в организме возникло такое ощущение, словно его приласкали бетонной плитой.

Отскочив от стены, как теннисный мячик, я с трудом поднялся на ноги и щурясь, попытался определить нужное место.

Как Труффальдино это делал?..

Да, сейчас совет учёного кота мне бы не помешал.

Потыкавшись в стену ещё несколько раз — словно пьяная мышь, которая не может попасть в норку, — я плюнул, и побрёл к центральным воротам. А потом принялся колотить в них что есть сил.

Ноль эффекта.

Тогда я повернулся к воротам спиной и принялся стучать уже каблуком.

Это возымело действие. В воротах приоткрылось окошко.

— Чего надо? — эцилоп был незнакомый.

— К Патрици...ю. Да. Мне надо к патрицию. Аудиенция.

— Назначено?

— А то.

— Ладно, проходи.

Незнакомый эцилоп родился под счастливой звездой.

Сил на пререкания уже не оставалось, и я боялся, что сделаю что-нибудь нехорошее, если придётся.

Например, позову МЗЧ и разрешу им ни в чём себе не отказывать...

Ничего не замечая вокруг, я устремился к потайному убежищу Патриции. На ходу готовил обличительную речь и отмахивал рукой в такт шагам.

Сначала я ей скажу... А потом... И в качестве бронебойного аргумента добавлю...

— Эй, Макс!

Я не сразу сообразил, что обращаются ко мне.

— Стой на месте раз два! Куда ты прёшь, как на парад?

Я замедлил шаги. В груди кипело негодование, пятки поджаривала праведная месть, и мне понадобилось ПРОСТО ОГРОМНОЕ усилие только для того, чтобы остановиться.

— Привет, Энди. Сколько лет, сколько зим.

— Чего?..

— Не виделись давно, говорю.

— Дак и я об том же. А ты несёсся, словно тебе ракету вставили.

— Извини. Задумался.

— Надеюсь о том, что ты сделаешь, чтобы помочь Долорес.

Переключить на другую передачу шестерёнки в голове оказалось куда сложнее, чем заставить себя не бежать.

— Э... Повтори?..

Энди тяжело вздохнул. В исполнении почти трёхметрового, закованного в броню горгонида это выглядело внушительно. Словно вулкан, проснувшись, захотел не только попыхать дымом, но и как следует размяться.

— Значит, ты здесь не из-за Долли... А я-то думал. А ещё друг называется...

Побагровев лицом, он махнул на меня рукой в латной перчатке — ещё миллиметр, и в принципе, можно было ни о чём не беспокоиться. Никогда. А потом ссутулил плечи и загребая ногами, поплёлся к стоянке зеркальных автомобилей.

Я встряхнулся и снова побежал. Остановился. Зажмурился, сжал челюсти и кулаки, мелко задрожал, и... медленно выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы.

А потом развернулся и поспешил за Энди.

Эх, ну почему я не могу раздвоиться?..

Зебрина в ТЮРЬМЕ!

Но ведь Лолита... Она же моя подруга. БОЕВАЯ подруга — а это весит не меньше, чем... Ладно, проехали.

И в её теперешних несчастьях — какими бы они ни были — отчасти виноват и я...

— Энди!

Гигант в стальной броне не остановился. Он шагал стремительно, как Мегатрон, ведущий десептиконов в бой с автоботами. И когда я схватил его за руку, даже не замедлился.

Я полетел в траву, как фантик.

— ЭНДИ! — ноль эмоций.

Пропахав носом землю, с аккуратно, одна к одной, подстриженными и покрашенными травинками, уже как-то не хочется быть милым.

— СТОП МАШИНА ГРОМАДЯН!

Как в замедленной съёмке, металлическая нога эцилопа поднялась, начала наступательное движение, и... замерла над травой.

Бодро вскочив, я забежал спереди, и подпрыгнув, заглянул горгониду в лицо.

Тот скосил на меня полные оранжевого огня глаза, но пошевелиться не смог.

— Энди, выслушай меня.

— Гррр... — нет. Не так. — ГРРР...

— Я был не прав. Я должен помочь Лолите. Её несчастья — мои несчастья. Обещаю сделать всё для того, чтобы она была счастлива.

Оранжевые всполохи в глазах потухли. Но не до конца: как угли, которые едва подёрнулись пеплом, но только дунь — вспыхнут снова.

— Отомри, — я махнул рукой и горгонид опустил ногу.

— Как ты это сделал? — он с недоумением смотрел на свои бронированные руки, поворачивая их то ладонями, то тылом. — Я, блин, не мог пошевелиться. Да я вздохнуть не мог!

— Э... Мы, кажется, говорили о Лоле? Есть идеи, как ей помочь?

— Есть. Напрячь тебя.

— О. Это... очень изобретательно. Сам придумал?

Горгонид фыркнул и отвернулся.

— Ладно, можешь не говорить. Так догадаюсь. Идею подал некто... С рогами и нимбом?

Энди копнул бронированным ботинком дорожку. В яму тут же, не откладывая, можно было посадить небольшое деревце...

— А если и так? Ты чё, не будешь помогать?

Эцилоп возвышался надо мной, как бронированная скала. И в то же время мне хотелось его утешить, как маленького: погладить по голове, дать конфетку и пообещать, что всё будет хорошо.

— Ладно, ладно... — я с силой сдавил пальцами переносицу. — А это... не подождёт хотя бы полчаса?

Бронированная накладка на плече угрожающе двинулась.

— Нет, так нет. Пошли прямо сейчас.

— Мы? — растерянно спросил гигант. — То есть, вместе?..

Я моргнул.

— Ну да. Ты же хотел, чтобы я помог тебе поговорить с Лолитой...

— Нет.

— Нет?..

— Я хотел, чтобы ТЫ поговорил с Лолитой. Без меня.

— О...

Горгонид ме-е-едленно, как подрубленный небоскрёб, наклонился. Казалось, я слышу, как поскрипывают опоры где-то у него внутри. И когда его лицо оказалось примерно на одном уровне с моим, я увидел...

— Энди! Так тебя можно поздравить?

Труффальдино упоминал, что Энди ходит с фигналом во всю морду. И почему я не придал этому значения?..

— Макс, — мягко пропел горгонид. — Я, конечно, известен своим ангельским терпением. Но даже меня ты уже начинаешь доставать. ТЫ ЧТО, БЛИН, ИЗДЕВАЕШЬСЯ?..

Его рёвом у меня чуть не сорвало волосы с головы.

— Ну... Я думал... Лолита говорила... Что горгоны бьют только своих мужей. Или женихов. Вот я и решил, что она наконец-то ответила на твоё предложение.

— Ответила, — уже тише буркнул гигант. — Уж так ответила — мало не показалось. Перед парнями стыдно, — он украдкой бросил взгляд на казармы.

— То есть, это не было...

— Гррр.

— Ладно, я понял. Беру свои поздравления назад.

— ГРРР...

Чёрт, что-то Остапа несёт.

— Ты прости, Энди. Я сегодня не в себе.

— У тебя что-то случилось?

Ну конечно. У него — проблемы вселенского масштаба, а я — так, погулять вышел...

— Нет, что ты. Всё путём. Ты в курсе, где держат Зебрину?

— Ну в курсе.

— Значит, не откажешься передать ей послание?

— Э...

— Энди.

— Ох блин.

— Вот то-то же, — я похлопал себя по карманам.