Исаак говорит о «небесных созерцаниях»[836] и об «ангельском созерцании»[837]: оба выражения, не встречающиеся у Евагрия и сирийских предшественников Исаака, указывают на участие ангелов в созерцании.

Нужно отметить, что на учение Исаака о созерцании оказала влияние иерархическая система Дионисия Ареопагита, согласно которой непосредственное созерцание Бога невозможно для людей, однако им доступно частичное созерцание через посредство ангелов. Божественные откровения, согласно Ареопагиту, передаются от Бога ангелам через посредство Иисуса, а от ангелов — людям. Вторя Дионисию, Исаак говорит об иерархическом порядке передачи откровения от Бога к высшим ангелам, от высших к низшим, и от низших к человеку:

Низшие учатся у тех, которые наблюдают за ними и обладают большим светом; и таким образом учатся одни у других, восходя постепенно до той единицы, которая имеет учителем Святую Троицу. И опять самый первый чин утвердительно говорит, что он учится не сам по себе, но имеет учителем посредника Иисуса, от Которого принимает и передает низшим. По моему мнению, ум наш не имеет естественной силы устремиться к божественному созерцанию… Хотя бы мы стали непорочными и чистыми, без посредства существ небесных мы не могли бы приблизиться к откровениям и познаниям, возводящим к тому вечному созерцанию, которое есть поистине откровение тайны; ибо уму нашему недостает такой силы, какая есть у горних сущностей, которые принимают откровения и созерцания непосредственно от Вечного[838].

В будущем веке святые созерцают Бога лицом к лицу, тогда как в настоящей жизни созерцание возможно только при посредстве ангелов:

От них бывает то, что в уме святых является ощущение откровения какой — нибудь тайны. Если это позволено Богом, откровение передается от чина высшего к низшему, до самого последнего; таким же образом, если, по Божиему мановению, допущено чему — либо дойти до человеческого естества, оно передается теми, кто в высшей степени достоин. Ибо через высшие чины принимают святые свет созерцания, вплоть до славной Присносущности — этой неизучаемой тайны… Но в будущем веке упразднится такой порядок, потому что не один от другого будет принимать тогда откровение славы Божией… но каждому, по мере подвигов, будет дано непосредственно то, что он заслужил[839].

К термину «созерцание» тематически примыкают термины «видение» (hzata) и «откровение» (gelyana). Если созерцание характеризуется посредничеством ангелов, видения и откровения часто являются непосредственными соприкосновениями с горним миром. Вместе с тем, как мы увидим, ангелы могут принимать участие в видениях, но их функция здесь не исчерпывается посредничеством между Богом и человеком; скорее, в видениях они выступают в самостоятельной роли вестников божественных тайн.

Исаак определяет «божественное видение» (hzata alahaya) как «сверхчувственное откровение ума»[840]. Термины «видение» и «откровение» часто выступают у Исаака в качестве синонимов. Между ними, однако, существует семантическое различие, на которое указывает Исаак в следующем тексте:

Ученик: Одно ли и то же — видение и откровение — или нет? Учитель: Нет, они различны между собой. Откровением часто называется то и другое. Ибо, так как в обоих обнаруживается сокровенное, то всякое видение называется откровением. Откровение же не называется видением. Слово «откровение» по большей части употребляется о познаваемом — о том, что испытывается и уразумевается умом. Видение же бывает всякими способами, например, в изображениях и образах, как бывало в Ветхом Завете, в глубоком сне или в состоянии бодрствования, и иногда со всей точностью, а иногда как бы призрачно и несколько неявно; поэтому и сам имеющий видение часто не знает, в бодрственном состоянии видит он, или в сонном. Можно и через голос слышать о заступничестве, а иногда видеть какой — либо образ, иногда же видеть яснее — лицом к лицу… И такие видения бывают в местах наиболее пустынных и удаленных от людей, где человек нуждается в них, так как нет у него другой помощи и утешения от самого места. Откровения же, ощущаемые умом, при чистоте принимаются легко и бывают только совершенным и могущим разуметь[841].

Таким образом, «откровение» является понятием более общим, чем «видение». Термин «откровение» указывает на внутренний опыт, в то время как «видение» — на конкретные и зримые явления из нематериального мира. К области видений относятся, в частности, явления ангелов мученикам и подвижникам:

…Образцами мужества да будут для тебя святые мученики, которые, нередко многие вместе, а иногда по одиночке, во многих и разных местах подвизались за Христа… Ибо им зримо являлись святые ангелы… Нужно ли говорить о подвижниках, чуждых миру сему, и об отшельниках? Они пустыню сделали городом[842], превратили в селение и обитель ангелов. К ним, по благоустройству жизни их, всегда приходили ангелы… И так как они, оставив земное, возлюбили небесное и сделались подражателями ангелов, то и сами святые ангелы по справедливости не скрывали за это от них своего вида…[843]

Не только ангелы, но и умершие святые являются подвижникам во сне:

…Весьма многие, достигшие степени чистоты, сподобляются лицезрения некоторых святых всегда в ночном видении… И говорят, что святые ангелы принимают на себя подобия некоторых досточтимых и благих святых и в сонном видении показывают душе эти подобия, во время парения ее мыслей, к ее радости, обогащению и веселию[844].

Что же касается термина «откровение», то он указывает на внутреннее соприкосновение человека с неземной реальностью — соприкосновение, не означающее обязательно видение какого — либо зримого образа. Чаще всего термин употребляется во множественном числе:

Вот начало духовного созерцания, а это — начало всех откровений уму. И этим началом ум возрастает и укрепляется в сокровенном; им он возводится к иным, превышающим человеческую природу, откровениям; короче говоря, его рукой сообщаются человеку все божественные созерцания и откровения Духа, которые получают святые в этом мире[845].

Здесь об откровениях говорится как о феномене, сопровождающем ум на разных этапах его развития: путь ума рассматривается как путь от одного откровения к другому. «Откровения», по Исааку, являются опытом приобщения к Царству Божию в земной жизни:

Откровение блага, скрытого внутри нас, есть чувство познания истины: Царство Небесное таинственно внутрь вас есть… _[846]_Изумление божественному Естеству есть откровение нового века. Откровения нового века суть движения восхищения Богом. Этими тайнами движимо все словесное естество в том грядущем существовании, в том небесном жилище. Ибо святые силы существуют теперь в этих побуждениях, и таков их образ бытия; этой тайной восхищены они на всякое мгновение благодаря откровениям, которые получают они различным образом через устремленность свою к божественному Естеству. Это и есть тот чин, в котором все существует после воскресения[847].

Исаак проводит различие между откровениями «нового века» и откровениями «о новом веке». Первые являются встречами с божественной реальностью; вторые — духовными прозрениями в эсхатологическое будущее существование тварного мира:

Иное — откровения нового века, и иное — откровения о новом веке. Первые относятся к достославному и великому Естеству; вторые же — к различным видам дивных изменений, которые творение будет претерпевать, и к каждому виду будущего существования, который в откровении прозрений узнается умом благодаря постоянному размышлению об этом и озарению[848].