Улыбнувшись, она кивает. Знаю, о чем спросить хочет. Но не спросит больше – боится.

Приезжаем. Молча поднимаемся на лифте и доходим до своих номеров.

– Я загляну вечером?

– Я сам. Ужин закажи.

Скидываю пиджак, ослабляю галстук. Выбив из пачки сигарету, открываю окно.

Быстро втянулся. Без никотина теперь и трех часов не могу. Прикурив, запускаю дым в легкие. Опираюсь рукой об оконную раму и повторяю затяжку. Горечь табачная притупляет саднящее чувство. Жаль, что ненадолго.

За*бись все. Нормально. Пру к цели, как скорый поезд. Маша отвлекает только, как камень на дно тянет.

Отпускать надо, не до сердечных пи*достраданий сейчас. Время нам обоим надо. Мне, чтобы жизненный этап этот без балласта пройти. Ей – чтобы переболеть и повзрослеть немного.

А позже… позже я ее все равно верну. И мир к ее ногам положу.

Докурив, тушу окурок и иду в ванную, чтобы смыть его в унитаз. А после уже по привычке набираю ее номер.

От неожиданности вздрагиваю, когда слышу длинные гудки. За пару секунд сознание рождает сотню предположений, почему я больше не в черном списке.

Передумала?.. Испугалась?.. Шанс мне решила дать?..

Что?!

– Да? – раздается в трубке ее голос.

В центр грудной клетки удар приходится. На мгновение теряюсь.

– Маша… – прочищаю горло, – ты зачем увольняешься?

Выпаливаю первое, что приходит в голову. Лишь бы не отключилась.

– Не хочу на тебя работать, – отвечает тихо.

– Работай спокойно. Я к вашему агентству не приближусь больше. Обещаю…

Сука… Дернул меня тогда черт все ей рассказать! Дебил, бля…

– Нет, я все равно не останусь. Я уже все решила.

– Что ты решила, Маша?! Выключай эмоции, думай головой!

– Как раз ею я и думаю, – отвечает резко, – не тебе раздавать мне советы!

Замолкаем оба. Слышу в трубке глубокий вдох, и следом выдох. В руки себя взять пытается. Меня тоже потряхивает. Сердечная мышца колошматит, как отбойный молоток.

– Ты меня из черного списка вынула?.. – облокотившись локтем о дверной косяк, упираюсь лбом в предплечье.

– Да… Вдруг по поводу развода вопросы какие-нибудь появятся…

Говорит медленно, приглушенно, будто проснулась недавно или… опустошена морально. Скорее, последнее.

– Развода? – повторяю эхом, – окончательное решение?

– Да. Я… заявление сегодня подала.

– Дай мне год.

– Нет. Мне и десяти не хватит… и целой жизни…

Задыхаюсь от боли в ее голосе. Физически чувствую, до рези в горле.

– Прости, Маша, – проговариваю просаженным голосом, – я в командировке сейчас, как вернусь, адвоката к тебе отправлю.

– Зачем?

– Не отказывайся от того, что тебе положено по закону.

– Мне ничего твоего не надо, – чеканит она.

– Тебе квартиру свою купить нужно, плюс счет…

– Мне ничего не надо, Руслан! Я ничего не возьму! Уйду так же, как и пришла!

– Ладно, успокойся. Подумай хорошо, посоветуйся с кем-нибудь…

– До свидания! – перебивает грубо.

– Пока.

Глупая. Ведь, правда, ничего не возьмет. Так и будет со своей неуместной гордостью всю жизнь в мелких лужах барахтаться. Разные мы.

Я от наследства отца, которого видел от силы по два раза в год, отказываться не стал. Взял все, что мне причиталось по закону. Взял, бл*дь, и приумножил!

Избавившись от галстука, иду в номер Амелии. Она уже переоделась в шелковый халатик и чулки, только трахаться я сегодня не хочу, о чем сразу ей и сообщаю.

– Да без проблем, – пожимает плечами и мгновенно переходит на деловой тон.

Пока ждем доставку еды, набрасываем план на завтрашнее совещание. Потом ужинаем, делясь впечатлениями, пьем виски.

– Пойло здесь отстой, – морщится Амелия.

– Согласен, – хреновое, но в голову ударяет быстро.

Майер тоже хмелеет. Сидя в кресле напротив меня, она вдруг расставляет ноги и ослабляет ворот халата, будто ей внезапно жарко сделалось. Проводит кончиками пальцев вдоль шеи, вскользь касается выпирающих сосков и ныряет рукой под подол халата.

Я, откинувшись на спинку, молча наблюдаю. Знаю, ее заводит это едва ли сильнее, чем сам секс.

– Посмотришь?..

Отвечаю прямым взглядом.

Оголив грудь, принимается щипать соски. Второй рукой гладит себя между ног. Без трусов меня ждала. А потом, раскинув бедра, начинает теребить промежность. Трахая себя двумя пальцами, подушечкой большого массирует клитор.

– О, Боже… какой кайф!.. Руслан, ты видишь?.. Смотри, как мне хорошо… – стонет хрипло, – смотри, пожалуйста… хочу, чтоб смотрел…

Замирает на мгновение и дергается в коротких судорогах, не отводя взгляда от моего лица.

Дожидаюсь, когда она придет в себя, поправит на себе одежду и залпом осушит бокал виски.

– Какой размер у тебя был до операции?

– Что?.. – переспрашивает, явно не понимая о чем я.

– Сиськи.

– А… маленькие… чуть больше единицы…

Усмехнувшись, поднимаюсь на ноги и направляюсь к выходу.

– Спокойной ночи, – летит в спину.

– И тебе.

У Маши твердая троечка. Чуть тяжеловата для ее комплекции, но такая мягкая и живая, что лицом в нее зарыться хочется. И сосочки розовые целовать, пока в горошины не превратятся.

– Спасибо. До свидания, – улыбаюсь водителю такси, который подвез меня прямо к входу в кафе, хотя стоянка забита настолько, что между машинами вряд ли коляска детская протиснется.

Выхожу, поправляю подол юбки и, повесив сумку на сгиб локтя, уверенной походкой иду к входной двери. Именно такой, уверенной, сильной и самодостаточной я хочу выглядеть в глазах Светы и Иры, жен друзей Руслана.

Первое время я откровенно игнорировала их звонки, потом поняла, что хватит прятать голову в песок, пора выбираться из норы и встретиться со страхами лицом к лицу.

У нас ведь с Русланом немало общих друзей и знакомых, с которыми я поначалу собиралась прервать все общение. Но подумав, все же решила, что это будет слишком по-детски. Мне и так пришлось из-за него работу оставить, а вот друзьями своими разбрасываться я не собираюсь.

– Привет, – поначалу обе демонстративно осматривают меня с ног до головы, а потом с чувством расцеловывают.

– Ой, я тебе щеку помадой измазала, – говорит Ира, – есть салфетка?

– Да.

Они еще ничего не спросили, а у меня уже горит лицо. Пряча замешательство за суетой, излишне долго копаюсь в своей сумке.

– Маш, ты опаздывала, мы на свой вкус тебе заказали, – указывает Света глазами на стол.

– Спасибо. Обожаю этот салат.

– И вино.

– Да, пожалуйста…

Ира наполняет наши бокалы. Чокаясь, молча пьем.

– Это правда? – спрашивает тихо Ира.

– Правда.

Взгляд Светы наполняется состраданием и жалостью. Сморгнув слезы, она снова хватается за бокал.

– Все они козлы! – цедит Иринка сквозь зубы, – но от Руслана я не ожидала!

– А мне не верится, – шепчет вторая, – просто в голове не укладывается…

– Почему? – спрашиваю с улыбкой.

– Он тебя так любил, Маша!

– Ну… видимо, не так уж и любил…

– И что?.. – хмыкает Ира, – мой Просекин тоже о любви мне каждый день говорит.

Я не понимаю, как она с этим живет. Откуда у нее берутся терпение и силы каждый раз его прощать?! Или она не прощает?.. Зачем с ним живет тогда?..

– Как ты узнала?

– Банально. Прочла в телефоне переписку.

– Охренеть! – выдыхает Ира, – он что, даже телефон от тебя не паролил и переписки с любовницей не удалял?!

Молча пожав плечами, тяну в рот кусочек салата. Со стороны, наверное, выгляжу, спокойной и безразличной, но внутри все вдребезги. Просто за прошедший со дня катастрофы месяц я научилась носить маску. Снимая ее только на ночь.

– Может, он просто оступился? – подает голос Света.

– И продолжает оступаться? – скептично добавляет Ирина.

– Вряд ли… Он сильно изменился за последний год, – говорю, глядя на дно бокала, – слышали, что Руслан инвестировал в алюминиевый завод?