У Рината бизнес. Дом. Несколько квартир, как оказалось. Но пусть лучше в глазах моей мамы он будет сантехником с ипотекой и кредитами.

Перевожу взгляд на картонную коробку.

Торт этот я зачем-то покупала. Шоколадный. С вишневой прослойкой.

Решила наладить хоть какой-то контакт с родителями. Не надо было.

— Я пойду, мам.

— А деньги? — оживленно спрашивает. — Ты знаешь, во сколько нынче свадьбы обходятся?

Иду в коридор за кошельком, выгребаю из него все. Около десяти тысяч получается.

— Приходила-то зачем? — летит в спину.

Пожимаю плечами только, остановившись и замерев секунды на три.

Во дворе плетусь к детской площадке. Забираюсь на свободные качели, отталкиваюсь от земли ногами. Слезаю почти сразу, потому что начинает тошнить. Раньше не было такого. Кажется, беременность не очень положительно влияет на мой вестибулярный аппарат.

Достаю телефон и набираю номер Рината.

Один гудок. Второй…третий…

— Забери меня, — вою в динамик, пугая своего будущего мужа. — Забери, пожалуйста…

— Ина? Инь, ты где? Что случилось?

— У родителей во дворе… На качельках…

— Зачем поехала? — рявкает Ринат. — Сиди там, я скоро буду.

Он приезжает через полчаса. Сумасшедшая скорость с учетом всех обеденных пробок.

Паркуется прямо на проезжей части, частично заезжая на бордюр, и спешит ко мне. От Рината пахнет табачным дымом и свежестью туалетной воды. Утыкаюсь ему в шею, пачкаю рубашку потекшей тушью.

— Кто обидел мое сокровище? — он гладит меня по спине, зарывается в волосы пятерней и массирует затылок.

— Н-никто… — всхлипываю. — Просто грустно стало.

— Именно в этом месте? — скептически хмыкает Ринат. — Мы ведь обсуждали с тобой это. Собирались вместе съездить немного погодя, когда у тебя анализы придут в норму.

— Там хорошо все.

— Отклонения есть.

— Незначительные.

— Они есть, малыш мой сопливый. Тебе родители что-то сказали? В чем проблема?

— Там только мама была, — собираюсь с духом, чтобы рассказать все. — Я кольцо показала, про беременность рассказала, а ей будто плевать вообще на меня. Она только про деньги спрашивала. Брат у меня тоже скоро отцом станет, свадьба там, траты…

Слышу, как Ринат матерится куда-то в сторону от меня. Потом прижимается губами к виску, к уголку глаза, собирая все еще льющиеся соленые слезы.

— А еще…я сказала, что ты сантехник.

— Зачем?

Вижу, как его губы растягиваются в улыбке.

— Потому что мама начала интересоваться твоим достатком, и я не захотела говорить о том, что ты богатый.

— Ну какой богатый, Инь? Черную икру по утрам не жру, острова личного не имею.

Хрюкаю нечаянно из-за смеха и заложенного носа. Тут же смущаюсь и снова утыкаюсь в сильное плечо Рината.

— Очень сексуально, малышка. Все, заканчиваем с этой сыростью. Домой поехали.

Я теперь живу у Рината. К кольцу прилагался ультиматум окончательно переехать к нему, и я как-то незаметно для себя сразу согласилась.

Это все гормоны.

В машине незамедлительно смотрю на себя в небольшое зеркало.

Нос покраснел и распух, глаза все черные из-за туши, которую я растерла пальцами. Искусанные потрескавшиеся губы. Как Ринат вообще не оставил меня на этой площадке? Я бы на его месте испугалась сажать такого монстра в машину.

Дома первым делом он загоняет меня в душ. Наблюдает, как я раздеваюсь, целует меня глубоко и жадно, прижимая к груди. Его ладони опускаются на ягодицы.

Шлепают.

— Оторвусь на тебе, когда родишь, — делает вид, что угрожает, проводит пальцами между ног. — Грейся, солнышко. Я пока доставку закажу.

С готовкой у меня все еще не складывается, но я учусь. Хожу на курсы в тайне от Рината, обучаюсь самым азам. Получается так себе, откровенно говоря. Радует то, что в группе из-под моих рук выходят не самые ужасные блюда. Значит, надежда все-таки есть.

Из ванной выхожу со странными мыслями в голове.

Нахожу Рината в гостиной с ноутбуком и прижатым к уху телефоном. Черт, я же дернула его прямо с работы.

— Дальше сами, — плотоядный взгляд впивается в мое тело. — Сами, я сказал. Завтра проверю.

Он сбрасывает звонок и манит меня двумя пальцами подойти ближе. Обожаю, когда Ринат такой. Расслабленный, немного возбужденный…властный. На мне домашний костюм, на нем — рубашка и классические брюки. Ум-м…

— Мне не нравится твой взгляд, — дергает меня на себя, перекатывает так, чтобы я оказалась на спине под ним, и коленом упирается в диван между бедер. — Что ты там опять навертела в своей голове?

— А если… — теряю мысль, когда он обхватывает грудь большой горячей ладонью. Чувственно целует в шею.

— Продолжай, девочка.

Обнимаю его двумя руками. И ноги тоже на Рината закидываю.

— Если я тебя не люблю?

Страшно взгляд поднять. Не могу посмотреть Ринату в глаза, потому что мне кажется, он прямо сейчас меня придушит, и я даже пикнуть не успею.

Будет урок за глупые вопросы.

— Не любишь, — совершенно спокойно подтверждает, но при этом продолжает целовать.

— Ты же шутишь сейчас?

— Конечно, лапуль.

— Ты дашь мне разрешение завести любовника.

— Чего? Перегрелась, солнышко? — отрывается от моей шеи Ринат, меняет губы на свои пальцы, которые предостерегающе сжимаются на горле.

— Подумала, что ты меня не слушаешь.

— Мне Яр сказал, что с беременной женщиной лучше во всем соглашаться. Чем я, собственно, и занимаюсь.

— Так любовника все-таки можно?

— А тебе моего члена недостаточно уже? — пошло ухмыляется, толкаясь бедрами в мою промежность.

Вдох-выдох…

— Я же серьезно.

— Так я тоже.

Злюсь на него ужасно сейчас. У меня страх внутри сидит, а Ринат отшучивается. И трогает так, что все мысли в голове путаются…

Пытаюсь сохранять трезвый рассудок, но рядом с ним у меня каждая клеточка моего несчастного тела плавится. Думать не могу. А может…может, и не надо?

— Мертвого достанешь, — вздыхает Ринат и перекатывается так, чтобы оказаться на спине.

Я вижу, как от боли дергается уголок его рта. Кривится. Слишком мало времени прошло, еще и указания врачей кое-кто слишком упертый не соблюдает.

— Раньше времени в маразм с тобой впаду, если будешь так бесить, — облокачивается на подушки, вытягивает ногу, смещая с нее нагрузку. — Давай по пунктам.

Киваю, устраиваюсь удобнее и зарываюсь пальчиками в волосы Рината. Мне нравится их перебирать.

— Ты носишь моего ребенка.

— Угу…

— Таскаешь кольцо на пальце, к которому, если помнишь, прилагались рука и сердце.

— Красивое очень, — любую снова прозрачными камнями.

— Липнешь ко мне постоянно. Как осьминожка. Мне нравится, кстати.

Щеки опять вспыхивают. Вспоминаю, что я вообще-то голая.

— И вдруг с какого-то хрена заявляешь, что возможно, блядь, не любишь?

— Ты очень много ругаешься…

— А ты слишком много разговариваешь, когда мы можем делать куда более интересные вещи.

— Мне страшно, что для тебя все это просто игра. Бросишь меня через пару месяцев, и что тогда я…мы будем делать?

Кладу ладони на живот, глаза немного щиплет от слез. Мне сложно открываться перед Ринатом, очень сложно. Чувствую себя маленькой запутавшейся девочкой.

— Я тебе нужен?

— Ч-что?..

Его губы точно напротив моих, горячая ладонь давит на поясницу, и между нами не остается и миллиметра пространства.

— Я. Тебе. Нужен?

— Да…

Не думаю вообще.

Повторяю еще раз, потому что голос то и дело пропадает и я не уверена, расслышал ли Ринат.

— Забирай, осьминожка. Весь твой со всеми потрохами. Никуда не исчезну.

— Но ты так и не ответил, — делаю вид, что задумываюсь. — Можно любовника, или…

По бешеным глазам понимаю, что лучше мне молчать.

Он осторожно проводит пальцами по шраму на моем плече. Прижимается губами к все еще красной выпуклой коже.

Так нежно и осторожно, словно я какой-то экзотический цветочек, который от одного неосторожного прикосновения может зачахнуть.