Руки скользят выше, ложатся на девичью аккуратную попку. Раздвигаю половинки в стороны, большие пальцы утопают в вязкой влаге.

Ина вздрагивает. Пытается ноги свести, заводит за спину одну руку, чтобы избавиться от моих прикосновений.

Не даю.

— Тш-ш, маленькая. Чувствуешь, насколько ты мокрая? — вдавливаю пальцы глубже, раскрываю розовые складки.

— Ум-м….

Котенок толкается мне навстречу, когда я всего лишь вскользь обвожу набухший клитор.

— Еще? — хаотично вожу пальцами по тугому комку нервов, не позволяя Ине подстроиться под определенный темп.

— Да… — скулит практически, разводит ножки пошире.

Если я продолжу, она улетит совсем скоро.

А мне нравится держать эту сладкую девочку на грани.

Возвращаю веник в руку и примеряюсь так, чтобы в следующий удар он слегка задел раскрытую промежность.

— Боже!..

Сдавленный вскрик отдается в паху.

— Потерпи, малыш, — предупреждаю заранее. — Сосредоточься на том, что чувствуешь.

Кожа Инь становится приятного красноватого оттенка. Разомлевшая малышка тяжело дышит и сладко вздрагивает на каждый удар веником.

Прикасаюсь губами к разгоряченной лопатке, слизываю ее вкус, отбрасывая хрустнувший в моей ладони веник. Пальцы на горячую истекающую смазкой промежность, два сразу внутрь, чтобы Инь выгнуло от усиленных ощущений.

Трахаю ее пальцами. Непрерывно. Нажимаю на клитор большим, пока средний с указательным внутри ходят.

Тяну воздух с шумом, растягиваю маленькую бестию, подготавливая к следующим раундам. Дико хочу ее. Вставить и иметь, пока хоть немного не отпустит.

Вряд ли в первый раз смогу себя в руки взять, так что Инь нужно по полной разогреть. Чтобы она вообще ни о чем не думала — только ноги раздвигала и подмахивала мне бедрами.

— Кончай, девочка. Прямо на мои пальцы.

Ее тело пронизывает ударом тока. Чертовка дерет ногтями несчастную лавку, с каким-то отчаянием вскидывает бедра вверх, выгибаясь с такой силой, что мне реально становится страшно за целостность ее костей.

Ина замирает, все еще выдавая себе под нос тихие стоны. Такая беззащитная сейчас, осоловевшая по полной программе.

Тугие стенки тисками мои пальцы обхватывают. Выскальзываю осторожно из ее тела и всю ладонь прижимаю к набухшей промежности. Очень мокро. Из девочки буквально течет.

Хер бы с этим минетом, я не выдержу больше. Член лопнет, если я прямо сейчас не окажусь в ней.

Стягиваю полусонную малышку с верхней лавки. Вынуждаю упереться острыми коленками в нижнюю, надавливаю между лопаток, чтобы вперед легла грудью.

Пьяно рассматриваю в приглушенном свете розовую промежность. Скольжу взглядом к тугому колечку выше. Инь еще не пришла в себя, поэтому даже и не думает стыдливо прикрываться. Наоборот. Ножки у нее, как у олененка, в стороны разъезжаются.

— Ты со мной? — выдыхаю прямо во влажные волосы. Накручиваю их на кулак.

— М-м-мр…

— Мой котенок послушный, — обхватываю член, приставляю головку к раскрытой дырочке. Давлю, продвигаясь внутрь на пару сантиметров.

— Боже…Ринат… Слишком много, я н-не…

— Расслабься. Тебе делать ничего не нужно, только впустить мой член.

Красавица замирает, прижимается щекой к вытянутым рукам. Я же без всяких остановок проталкиваюсь внутрь, раздвигаю узкие стенки собой, замирая, лишь когда мягкие ягодицы врезаются в мой пах.

До самого конца в ней. До предела.

Жарко. Влажно. Охренеть как туго.

Набираю темп, натягиваю малышку на себя, схватившись за округлые бедра. Деру ее до глухих стонов, шлепаю по заднице, наматываю волосы на кулак, заставляя прогнуться ко мне навстречу, запрокинуть голову.

— Не так…не так быстро… — тихим писком выталкивает из груди Ина.

— Больно? — замедляюсь, даже замираю на какой-то миг, чтобы почувствовать, как малышка пульсирует вся вокруг члена.

— Я…м-м…

— Обманщица, — выбрасываю бедра вперед с такой силой, что девочка вскрикивает.

Не больно ей. Просто испугалась реакции собственного тела.

— Сюда иди, — за горло к себе подтягиваю, спиной прижимаю к груди. — Что ты чувствуешь?

— Не знаю… Пожалуйста… — мычит, кусая губы.

— Что, малыш? Расскажи мне. Хочешь, первым начну? У тебя настолько узенько там все, что тормоза срывает. Хочется замарать всю тебя. Испачкать собой, развратить так, что тебе и не снилось.

— Рина-ат…

— Подвигайся сама, — зажимаю острые соски пальцами.

— Ты такой…большой, — с придыханием выдает кошечка. — Просто огромный… У меня все так натянуто, там, внизу…

— Умница. Моя хорошая девочка, — все еще обхватывая ее шею, поглаживаю бьющую под кожей жилку большим пальцем.

Инь медленно подается назад. Сама насаживается, сначала несмело так. Будто боится и члена никогда не пробовала.

Хотя, блять, опыта у нее пиздец как мало. Радует, что только со мной. Эти первые разы больше не повторятся, но я их надолго запомню. И буду дразнить ими развратного втянувшегося котенка.

— Ну все, хватит с тебя на сегодня, — возвращаю грудью на лавку, придавливаю рукой, чтобы не дергалась. — Кричи, котенок.

Врываюсь в тугое сжавшееся тело до беспамятства. На бедрах оставляю синяки, насаживаю малышку на твердый стояк, наслаждаясь звуками ее хриплых завываний.

Сам себе сейчас маньяка напоминаю. Разрываю свою маленькую добычу, вставляю так, что Инь стоять даже на коленях нормально не может.

На последней секунде выскальзываю и заливаю красные ягодицы спермой. Пальцами собираю часть и вталкиваю их в горячий полураскрытый рот.

— Помнишь, что мне задолжала?

Ина вырубилась ночью прямо в предбаннике, свернувшись клубком на кресле, когда я вынес ее из парилки, чтобы малышка немного пришла в себя.

Вышел, а она уже тихо посапывает себе под нос, укрывшись полотенцем. Будить не стал, отнес на руках в дом и положил на диван. На второй этаж тащить не стал, все-таки лестница здесь не внушает особого доверия. По одиночке еще может выдержать, а вот вдвоем подняться уже может быть проблематично.

— Х-холодно… — стучит зубами сонный ежик, прилипая ко мне покрепче.

Я и так проснулся из-за ее волос, которые лезли мне в нос, а теперь девочка закинула на меня почти все конечности и положила голову на грудь.

Трогаю лоб. Горячий.

Или Инь после сна всегда такая? Хрен знает, я как-то не успел обратить внимание на это.

— Оч-чень холодно… — карабкается на меня, подтверждая худшую догадку.

Заболела все же. Здорового человека по утрам так не трясет.

— Малыш, открой глаза, — глажу по спутанным волосам, подтаскиваю одеяло, укрывая Инь по самый кончик сопящего носа.

— Что…как я здесь… — разлепляет тяжелые веки, запрокидывает голову, и мы встречаемся взглядами.

Реакция у котенка что надо. На какой-то запредельной скорости ее отшвыривает назад вместе с одеялом, под которым у меня вообще-то ничего нет. Она это сразу замечает.

А я замечаю ее красные глаза с опухшими веками и заложенный нос.

Через секунду Инь заходится приступом тяжелого грудного кашля. Подрываетя резко, садится, наклонив вперед корпус, и держится за горло.

Ну прям классическая простуда, все как по учебнику. Даже градусник не нужен, и без него понятно, что температура тела у Ины нездорово повышена.

— Ложись давай, — утягиваю ее назад, сам встаю, тут же натягивая трусы. Нахожу еще одно одеяло в шкафу, набрасываю на малышку, сложив его вдвое. Так теплее будет.

— Мне что-то не очень хорошо… — хрипит из своего укрытия, опять кашляет так, что меня на мгновение посещает ощущение — сейчас легкие выплюнет.

— Успел заметить, — хмыкаю в ответ, мысленно прикидывая, чем ее вообще лечить.

Аптечки нормальной в доме нет, а с имеющимися в наличии бинтами и пластырями дела явно лучше не пойдут. Соседку Яр после ее кардиологического приступа перевез в город, дом стоит, конечно, но тоже пустой.

Напрягаю память, вспоминаю какие-то рецепты из детства. Мать меня водкой растирала, но где я пузырь сейчас возьму? Если только по деревне прогуляться, уж явно у кого-нибудь в запасах найдется. Магазин тут не работает по выходным.